СОФИЯ
Наконец настал торжественный вечер, после нескольких сумасшедших дней его планирования. Прошла неделя с тех пор, как мы вернулись из хижины, и я делала все что угодно, чтобы занять себя, стараясь, чтобы у нас с Тео не оставалось времени побыть наедине.
Не то, чтобы он не старался. Каждый день он пытался застать меня одну, но я тут же отшивала его, извиняясь и сваливая это на загруженные планы.
На самом деле я просто не доверяла себе рядом с ним, боясь, что он еще больше разрушит мои стены и заставит меня раскрыть все до того, как я покончу со всем этим.
Я провела день, подготавливаясь, по просьбе моего возлюбленного, так как сегодня был важный вечер для его компании, и я должна была выглядеть соответствующим образом. Сегодня речь шла даже не о нас, но поскольку мне было поручено организовать благотворительный вечер, это напрямую отразилось на Викторе и, по умолчанию, на его компании.
Добавив последние штрихи к своему наряду, я направилась вниз.
— Наконец-то. — Виктор нахмурился, его губы сжались.
Он начал разглагольствовать о том, как поздно мы приедем, но я просто позволила ему отойти на задний план, схватив шаль и обернув ее вокруг плеч, на случай, если похолодает ночью.
Мы вышли на улицу, и я спустилась по парадной лестнице — солнце садилось на горизонте.
Идеальная ночь для мести.
Тео ждал у машины, и как только он почувствовал мое присутствие, когда я спускалась по лестнице, все его внимание было направлено на меня. Его взгляд прошелся по моему телу, оставляя за собой огненный след.
Наши глаза соединились, и все моменты, проведенные нами в хижине, нахлынули на меня, сожаление мгновенно поглотило меня, напоминая, что я все еще лгала ему.
Скоро, София. Скоро ты сможешь рассказать ему все.
Я вынырнула из своих мыслей, отводя взгляд, и вернула свое внимание к Виктору. Я шла за ним, направляясь к машине, возле которой ждал Джексон, но Виктор остановил меня на полпути.
— Ты едешь с мистером Альваресом. Мы возьмем две разные машины, просто на всякий случай.
Виктор все еще опасался угроз моей жизни и логически рассудил, что будет безопаснее ехать в разных машинах, чтобы отвлечь внимание на случай, если кто-то будет нас преследовать.
Я хотела возразить, но знала, что решение окончательное и никаких веских аргументов я привести не могу. Кроме того, если это была последняя возможность провести с ним время, даже просто побыть в его присутствии, прежде чем он окончательно возненавидит меня, я хотела воспользоваться ею.
Поэтому я просто кивнула и заставила свои ноги двигаться, пока не встала прямо перед Тео. Он подвинулся и жестом показал, чтобы я шла первой.
Затем он сел рядом со мной на заднее сиденье внедорожника, и водитель закрыл за ним дверь. Его восхитительный аромат наполнил мои ноздри, опьяняя меня в замкнутом пространстве. Он был так близко, но в то же время казался таким недосягаемым.
Я взяла телефон из сумочки, чтобы отвлечься, и не сводила с него взгляда, пока водитель отъезжал от подъездной дорожки, выезжая на главную дорогу. Краем глаза я увидела, как Тео откинулся на спинку сиденья, повернув голову, чтобы посмотреть в окно.
Все мое тело ощущало тяжесть его присутствия, пока мы сидели в полной тишине, за исключением музыки, доносившейся из динамика. Несмотря на перегородку, отделявшую нас от водителя, Тео не пытался завязать разговор, и я была благодарна ему за это.
Мое внимание все еще было сосредоточено на экране, когда я почувствовала тепло, обжигающее мой бок. Я бросила взгляд вбок и увидела, что рука Тео опирается на сиденье, разделяющее нас.
Разрез моего платья обнажал большую часть моей левой ноги, и кончики его пальцев медленно коснулись обнаженной кожи, прежде чем убрать их.
Он все еще смотрел в окно, но я знала его. Его тело выражало нечто большее. Он искал уверенности. Он хотел знать, было ли произошедшее в хижине реальностью.
Я убрала телефон в сумочку, лежащую на моих коленях, размышляя о том, что делать дальше. Мне нужно было завершить свою миссию, но я также хотела напомнить ему, что принадлежу ему.
Эти две потребности боролись в моем сознании.
Прежде чем я успела усомниться в себе, я провела рукой по боковой поверхности бедра, задевая кожаное сиденье. Но как раз в тот момент, когда я собиралась соединить наши руки вместе, чтобы сжать ее три раза, как мы всегда делали, чтобы убедиться, что с другим все в порядке, перегородка резко опустилась.
— Мы почти приехали, — объявил наш водитель.
Я быстро убрала руку, зажмурившись. Я сжимала сумочку на коленях, чтобы подавить порыв прикоснуться к нему, когда наш водитель оставил перегородку опущенной.
Мои нервы усилились, когда в поле зрения появилось место проведения гала-концерта, но я подавила их, сосредоточившись на конечной цели.
Сегодня вечером я убью Виктора Моралеса и наконец-то упокою своих родителей.
Водитель припарковался и Тео вылез и обошел машину сзади, чтобы открыть мне дверцу. Он протянул мне руку, чтобы я взяла ее. Я помедлила, прежде чем вложить ее в его руку, его большой палец провел по костяшкам моих пальцев, и по моей коже побежали мурашки.
Я быстро отдернула руку, собираясь с духом, избегая его взгляда, и сосредоточилась на машине позади нас, наблюдая, как Джексон выходит из машины и открывает дверь для Виктора.
Виктор подошел ко мне и обнял за талию, притянув меня к себе.
— Это выглядит потрясающе, — прошептал он мне на ухо, прежде чем прижать легким поцелуем к моей щеке.
Я пробормотала небольшое спасибо, заставляя себя не смотреть на Тео, но я чувствовала его взгляд, прожигающий дыру в моей голове. У меня сжалось в груди, раскаяние нарастало в груди, от осознания того, что ему пришлось стать свидетелем этого жеста привязанности и рук Виктора на мне, хотя я бы предпочла, чтобы это он был рядом со мной.
Сосредоточься, София. Еще одна ночь притворства и все.
Мы поднялись по лестнице с красным ковром и вошли в здание, которое я арендовала для сегодняшнего мероприятия. В здании из коричневого кирпича были мансардные окна и окна от пола до потолка на верхнем этаже. Здание находилось в портовом районе Бемеса, прямо напротив порта, что делало его самым удобным местом для осуществления моего плана.
Мы назвали свое имя портье, и он быстро отошел в сторону, взмахнув рукой перед собой, приглашая нас внутрь.
— Приятного вечера, мистер и миссис Моралес.
Внутри зал галереи служил бальным залом, где проходило главное событие. С массивного потолка свисали хрустальные люстры, яркий свет падал на полированный пол, персонал разносил золотые тарелки с закусками и фужеры с шампанским.
Тео и Джексон заняли места по разные стороны комнаты, а Виктор сосредоточил внимание на некоторых гостей. Он взял меня под руку, и мы прошлись по залу, ведя светские беседы и укрепляя связи с некоторыми донорами и другими светскими пиявками.
Мне потребовалось все, чтобы не опустить глаза во время некоторых из этих разговоров. Вместо этого я сохраняла очаровательную улыбку, делая вид, что слушаю, время от времени кивая, чтобы казаться вовлеченной.
Но в конце концов болтовня передо мной затихла, и я обвела глазами комнату, снова ища его. Он сменил позицию и теперь прислонился к стене в дальнем углу.
Хотя он старался слиться с обстановкой, от него невозможно было оторвать глаз.
Завороженная, я впервые за сегодняшний вечер рассмотрела его с другой стороны. На нем был черный костюм с черным пиджаком и рубашкой, облегающий его телосложение. Его брюки обтягивали его сильные бедра, которые всего несколько дней назад обхватывали мою талию, прижимая меня к себе, когда он заставлял меня забыться на некоторое время.
Его взгляд встретился с моим, и его челюсть сжалась, его глубокие карие глаза стремились снять слои, которые я пыталась скрыть от него. Я попыталась отвести взгляд, но его взгляд был слишком цепким, невидимая нить связывала нас, и я не могла заставить себя разорвать ее.
Только когда я почувствовала твердую руку Виктора на своей талии, он вывел меня из оцепенения и вернул к разговору с мэром. Виктор держал меня прижатой к себе с того момента, как мы вошли в дом. Как будто он боялся, что я могу исчезнуть.
Мне нужен перерыв.
Я держалась рядом с Виктором, пока, к счастью, не появился отвлекающий маневр в виде жены мэра, как раз к началу сегодняшнего аукциона.
Menos mal.
— Прошу прощения, — сказала я, положив руку ему на грудь. — Я отойду на минуту, нужно кое-что что проверить тут. Скоро вернусь, — закончила я, оставив их беседовать.
Виктор фыркнул в знак согласия и поцеловал меня в щеку, едва обратив внимание на то, что я только что сказала, поскольку его внимание было приковано к престижным гостям.
Скользя по комнате, я пробиралась между небольшими группами, быстро убеждаясь, что они получают удовольствие, и направилась к большим белым французским дверям в задней части, остро нуждаясь в свежем воздухе.
Я взяла по пути несколько канапе с подносов, расставленных на столах, прежде чем войти в двери и пройти по длинному темному коридору. Мои красные каблучки застучали по деревянному полу, когда я направилась к лестнице в конце коридора.
Я стояла у подножия ступенек и смотрела на себя сверху вниз, жалея, что не одета в более удобный наряд, но это явно вызвало бы подозрения.
Длинное черное платье облегало каждый изгиб моего тела, квадратный вырез превращал мои скромные чашечки в более пышную пару. Разрез, обнажающий большую часть моей ноги, остановился чуть выше бедра, черные каблуки обхватывали мои ноги, придавая моей маленькой фигуре несколько дополнительных сантиметров.
Держась за край платья, чтобы оно не упало на землю, я поднялась на пятый этаж. Оказавшись наверху, я повернула направо и прошла еще немного вперед.
Большие холсты и неиспользуемая мебель выстроились вдоль стен, их покрывали белые простыни. Сотрудники использовали эту часть здания как склад, чтобы освободить место для мероприятия внизу.
Я повернула налево, когда нашла стеклянные двери, которые искала. Я распахнула их, позволяя ночному воздуху обдать меня, прохлада и тишина успокоили мои нервы.
Успокойся, София. Ты потратила годы, тренируясь и готовясь к этому вечеру.
Я сделала глубокий вдох и вышла на скрытую террасу, которую нашла, когда посещала это место несколько недель назад.
Я положила в рот миниатюрную версию бриуаты, чтобы утолить голод, пока шла. Прислонившись к стальным перилам, я наслаждался видом, осматривая территорию поместья.
Внизу, за зданием, раскинулись сады, впадающие в гавань на противоположной стороне улицы. Уличные фонари освещали пустую территорию.
Воздух был наполнен слабой музыкой, доносившейся из бального зала внизу, смешиваясь со звуком отплывающих лодок, оставляя после себя обещание покоя, которым я смогу насладиться достаточно скоро.
Я не был уверена, сколько времени прошло, когда дверь распахнулась, и слабый звук квартета усилился в воздухе. Затем позади меня появилось чье-то теплое присутствие, его руки внезапно обхватили мою талию и прижали меня к себе, тепло его тела обволакивало меня, как одеяло, мурашки покрыли мою кожу.
Мои руки крепко держались за перила, холод кусал мои ладони. Я вздохнула и прильнула к нему, прижимаясь к нему всем телом. Мое дыхание выровнялось, и я расслабилась, прижавшись головой к его груди. Я положила свою руку поверх его руки, и он переплел свои пальцы с моими.
Мои глаза закрылись, и я позволила его древесному аромату поглотить меня.
— София, — прошептал он.
Он медленно провел левой рукой по изгибу моей талии и положил ее на бедро. Мягкий гул удовлетворения пронесся по моему телу, поселившись глубоко в моем сердце. Я сосредоточилась на твердости его рук, прижатых к моему телу, на костяшках его пальцев, рисующих медленные круги на моей талии.
Моя потребность в нем была настолько острой, что у меня перехватило дыхание.
Его губы прижались к моему виску, мягкими поцелуями осыпая щеку, а затем он провел ими по изгибу моей шеи, клеймя меня и посылая еще одну волну мурашек по моей коже.
Я еще сильнее прижалась к нему, тихий стон сорвался с моих губ и пронесся по атмосфере.
Напряжение, витавшее вокруг нас, было настолько подавляющим, что ледяная волна осознания пронеслась по моему позвоночнику, напоминая, что я должна положить этому конец.
Пока что.
Я проглотила комок в горле и набралась смелости, чтобы оттолкнуть его против своей воли.
— Мы не можем этого сделать, — прошептала я так тихо, что не была уверена, услышал ли он меня.
Но прежний ток электричества между нами внезапно испарился, и Тео замер позади меня, услышав мое признание. Он схватил меня за подбородок и повернул так, что я оказалась лицом к нему.
Он наклонил мою голову вверх, но мой взгляд был устремлен вниз.
— София, посмотри на меня, — попросил он, крепче сжав мой подбородок.
Я посмотрела на него в темноте: его глаза были темными и блестели от замешательства при свете луны, серебряный свет падал на углы его щек, сильные линии его шеи напряглись от тяжести моего признания.
— Что ты имеешь в виду под мы не можем этого сделать? Не можем что сделать, София? — спросил он, склонив голову набок, удивленный внезапной переменой в моем поведении.
Его рука оставила мой подбородок, когда он потянулся ко мне, но я сделала шаг назад.
Воздух покинул мое тело, когда ложь вырвалась наружу.
— Я имею в виду, что мы не можем сделать этого. — Я жестом показала между нашими телами. — Нас.
— Прости? — сказал он, ошеломленный, тяжесть моих слов заставила его попятиться назад, как будто я физически толкнула его.
— Я замужем и пока не хочу порвать с ним, — солгала я, надеясь, что темнота, окружавшая нас, скрыла мое болезненное выражение лица.
Тео знал меня слишком хорошо. Слишком хорошо, чтобы понять, что я лгу. Но я надеялась, что в темноте он не сможет расшифровать мои слова так легко, как обычно. Я надеялась, что резкость моих слов причинит ему достаточно боли, чтобы он отпустил меня.
Я стала профессиональной лгуньей и ни разу не чувствовала себя виноватой за любую ложь, которая помогла мне попасть сюда, но, блядь, это было тяжело. Я ненавидела себя за то, что так поступила с ним.
Он стоял неподвижно, потрясенный жестоким эхом моих слов.
— Я не могу отказаться от этого брака, — добавила я.
Он огрызнулся и шагнул вперед, так что моя спина оказалась плотно прижатой к перилам. Мои руки вцепились в него, сопротивляясь желанию прикоснуться к нему.
Он провел рукой по моей груди, прижимая ладонь к тому месту, где под грудной клеткой покоилось сердце.
— Это мое. И всегда было моим, — заявил он, медленно и обдуманно произнося каждое слово, когда придвинулся ближе, прижимаясь ко мне спереди.
Мое сердце разорвалось от его слов. Я знала, что мои слова не убедят его, поэтому я отвернула голову, когда он наклонился, чтобы поцеловать меня.
Он вздрогнул, несколько раз моргнул, как будто я дала ему пощечину. Наконец он отпустил меня и быстро отстранился, и я сразу же почувствовала его запах, окутывающий меня.
Холодный воздух пронесся надо мной, вытесняя прежнее тепло, которым он обжигал мою кожу, и я обхватила себя руками, пытаясь сдержать его.
Прежняя теплота в его глазах растворилась в жгучей ярости, мои слова, наконец, закрепились в его сознании, моя ложь, казалось, сработала. Его взгляд ожесточился, а челюсть сжалась, мое предательство ударило его прямо в грудь, расколов ее, чтобы я могла наблюдать, как она кровоточит.
— Ты серьезна, — сказал он через некоторое время. Я не отводила глаз от его груди, отказываясь встретиться с его холодным взглядом. — Ты выбираешь его вместо меня, да? Я видел, что сегодня вечером тебе было с ним довольно комфортно. Он то, чего ты хочешь? — Его голос сочился ядом.
«Нет, — хотела я крикнуть ему. — Ты — тот, кого я хочу, но я не могу получить тебя. Не сейчас.»
Я хотела признаться, хотела остановить его, не дать ему уйти. Я хотела взять назад все то, что только что сказала ему, но не могла.
Поэтому я выбрала самый простой выход. Молчание.
Тео покачал головой, выражение его лица стало стоическим, а затем его взгляд переместился на горизонт позади нас, и он издал сардонический смешок. Он сжал губы и кивнул, похоже, соглашаясь с моим решением.
Я чувствовала, как его сердце сжимается из-за ран, которые я нанесла, и как последствия этого становятся злокачественными в моей крови.
— Хорошо, София. Если ты этого хочешь, — наконец сказал он.
От его отстраненного тона у меня на глазах навернулись слезы. Я смотрела, как он уходит, захлопывая за собой стеклянные двери, и исчезает из виду.
Я стояла и дрожала, борясь с желанием пойти за ним и все объяснить. Я хотела побежать за ним и умолять о прощении, разоблачить свою ложь, потому что видеть опустошенное выражение его лица причиняло мне больше боли, чем я могла себе представить.
Но я должна была напомнить себе, для чего было это все.
Отряхнувшись, я вернулась в дом. Убедившись, что внизу больше никого нет, я направилась к распахнутой форточке, где со времени моего визита на прошлой неделе находилось все необходимое для убийства Виктора.
Я заметила, что камера мерцает. Я отошла от нее, зная, что в камеры, которые охватывали эту сторону здания, вмешались и они показывали копию записей прошлой ночи.
В другие камеры не были повреждены, поскольку они были нужны мне, чтобы показать людей, которые пришли сегодня вечером. Но поскольку эта сторона здания была предназначена только для гостей, это не вызовет подозрений.
Передвинув старое зеркало, я взяла отвинченную дверцу форточки, сняла ее со своего места и положила рядом с собой. Затем я взяла небольшую сумку, которая лежала внутри. Расстегнув молнию, я заглянула внутрь и взяла свою набедренную кобуру, закрепила ее и пристегнула "Беретту" к правой ноге, чтобы облегчить доступ.
Моя рука потянулась обратно внутрь, чтобы взять последний предмет снаряжения, когда мои пальцы наткнулись на края зажатого кусочка последнего осязаемого воспоминания, которое у меня осталось.
Я вытащила фотографию из потайного кармана, и запах потерянного дома ударил в нос. Края были потрепаны, цвета размазаны в нижних углах. Но семья, улыбающаяся мне в ответ, была все та же, запертая во времени, как будто той ночи никогда и не было.
Это был последний день рождения Baba, который мы отмечали все вместе, прежде чем я уехала через несколько дней в колледж.
Я подняла голову, сдерживая слезы, которые грозили вырваться наружу. Опустив взгляд обратно, я поймала свое отражение, зависшее над снимком в моей руке. Мои глаза скользнули по фотографии, сравнивая молодую женщину на ней с той, что смотрела на меня.
Она выглядела беззаботной. Счастливой. Она не была свидетелем жестокого убийства своих родителей. Она не ощущала пустоты, того, что чувствует человек, у которого нет дома.
У тебя есть Тео.
Был Тео.
Тот человек, которым я была с ним, хотел проснуться, хотел взбунтоваться и пробраться под мою кожу, но Виктор создал новую версию меня, которая жаждала возмездия.
Мне пришлось отбросить все мысли о Тео, потому что то, что я собиралась сделать, не оставляло места эмоциям. Моя месть должна быть лишена эмоций. Любые чувства могли испортить мои планы, а этого я не могла себе позволить.
Я проверила время, прежде чем отправить Виктору быстрое текстовое сообщение, приглашая его присоединиться ко мне в саду, чтобы побыть наедине, зная, что он воспользуется возможностью и проследит, чтобы Джексон остался в здании.
Схватив все необходимое, я поспешила в конец коридора, мимо выходной двери, и нашла скрытую лестницу, ведущую прямо к тому месту, где меня встретит Виктор.
Мой позвоночник напрягался с каждым шагом, предвкушение скручивало мой живот по мере приближения к цели.
Время для вынесения приговора, Виктор Моралес.