Достаю из пакета плед. Развернув, кладу его прям по середине поляны.
Сверху придавливаю термосом и небольшим перекусом, наспех собранным из дома.
Устраиваюсь на этом островке нашего рая.
— Иди сюда. — Приглашающе хлопаю рукой рядом с собой.
И как только Марьяша усаживается, снимаю сначала с себя, а потом и с неё кроссовки и носки.
Опрокидываемся на спину и смотрим на проплывающие мимо облака, чистя и жуя горох.
Кайф!
Остановись мгновенье!
Тишину нарушают лишь естественные звуки леса: скрип старых деревьев, пение воркующих птиц, шелест листвы.
Я такого умиротворения не чувствовал целую вечность.
И самая главная составляющая моего нынешнего мира и счастья в душе — девушка, лежащая рядом и щёлкающая горох, как семечки.
Чувствую полное спокойствие и уверенность, что моя жизнь сложилась именно так, как надо. Я не знаю, кого благодарить за это. Но если кто-то всё же существует, и управляет нашими судьбами, то я искренне говорю «Спасибо!» за ту женщину, что появилась так неожиданно и стала частью меня.
— Про меня ничего не хочешь узнать? Любимые книги, фильмы, музыкальные предпочтения? — Вывожу её на разговор.
— А что тут знать? И так всё понятно.
— Да?
— Твоя любимая книга — «Каштанка» Чехова.
— С чего вдруг?
— Любишь за попу кусать. — Заразительно смеётся.
Да, её попа — это мой фетиш. Я её готов и днём и ночью кусать, целовать, облизывать, мять. Мой личный антистресс после работы.
— Мимо, мой гений! Но шутка зачтена. Ещё попытки?
— Ну не знаю. Фильм — «Индиана Джонс». Все части.
— Почему?
— Ты явно любишь приключения.
— Неплохой фильм. Согласен. Но не любимый. Снова мимо.
— Ну тогда сдаюсь. Сам расскажи.
Разливаю чай в крышку термоса и пластиковую чашу, что идёт с ним в комплекте. Достаю бутерброды. Мы прерываемся на перекус.
— Из книг я бы, пожалуй, выделил «Атлант расправил плечи» Айн Рэнд. — Продолжаю после небольшого перерыва на еду.
— Отличная книга. Я тоже её читала. Много философских мыслей. Заставляет глубоко задуматься. А фильм?
А мы, моя девочка, оказывается, с тобой отлично чувствуем друг друга. Забавно.
— «Омерзительная восьмёрка» Квентина Тарантино.
— Фу! Я думала, скажешь сейчас «Звёздные войны». А тут эта кровавость. Брр… Как его можно смотреть в здравом уме?
— На самом деле, этот фильм, как и книгу, можно разобрать на цитаты.
— Да ладно! — И пародируя одного из героев фильма выдаёт: — «Как вы это пьёте, этот мексиканец что замачивает носки в кружке?» или «Вешать надо только отъявленных, но отъявленных обязательно надо вешать.»
— А ты смотрела его, да? И похоже не раз. — Удивленно поворачиваюсь к ней.
Эта женщина с каждым днём восхищает меня всё больше.
— Ребята, с которыми я работаю, тащатся от фильмов Тарантино. Чтобы хоть немного понимать, на каком птичьем языке они между собой общаются, пришлось посмотреть несколько. Для расширения кругозора, так сказать.
— Тебе понравилось. Признавайся. — Перекатываюсь на бок и изучаю её счастливое лицо. — Для кругозора не заучивают цитаты.
От её смеха сердце на мгновение сжимается, а потом с новой силой начинает гнать горячую лаву по моим венам.
— Ну если только чуть-чуть. Самую малость. — Показывает на кончике пальца, насколько мало. — Несколько сарказмов.
— Врушка. По глазам вижу, что ты тоже любишь этот фильм.
И неожиданно залажу к ней за ворот футболки и тащу оттуда горох.
— Эй! Это моё! — Её попытка поймать мою руку заканчивается неудачей.
— Это аксиома дворового детства: у соседа всегда вкуснее.
И снова бесцеремонно лезу к ней за пазуху, задевая костяшками пальцев сочную грудь.
— Прекращай! — Низким голосом пытается призвать меня к порядку Марьяша, сверкая красивыми глазами.
Поплыла моя рыбка. И меня уже понесло течением. Вместе будем тонуть.
— Не могу. У тебя реально вкуснее. Хочешь поделюсь своим?
— Хочу! — Говорит с вызовом и лезет ко мне в футболку через ворот.
Её прикосновения оставляют на моей коже химические ожоги. Внутренности сводит от непреодолимого голода. Дыхание сбивается. Градус настроения меняется.
Резко срываю с себя футболку, рассыпая повсюду горох. Перекатываюсь на Марьяшу и впиваюсь в её рот страстным жадным поцелуем.
Моя долгожданная! Нежная! Самая охренительная!
Стягиваю футболку и ливчик со своей сладкой женщины, отряхивая с нас зелёные стручки. И присасываюсь попеременно к восхитительным соскам. Причмокивая, облизываю их, как будто дорвался до самых сочных персиков и боюсь потерять хоть каплю этого нектара.
Жадничаю.
Но башню срывает не её вкус, а звук сладострастного стона, издаваемый моей женой и разнёсшийся по лесу.
Нетерпеливо пытаемся расстегнуть джинсы, мешая друг другу. Наконец справившись с пуговицами и молниями, стягиваем их вместе с трусами и отбрасываем в сторону.
Ныряю рукой ей между ног, удостоверяясь, что меня уже заждались. Поглаживаю круговыми движениями влажный клитор, наслаждаясь изгибами женского тела, которое извивается в моим руках от испытываемых острых ощущений.
Садясь перед женой на колени, закидываю одну её ногу себе на плечо и наконец с тихим сдавленным от удовольствия хрипом врываюсь в нежную горячую плоть.
Пытаясь себя сдерживать, проникаю неглубоко, давая ей привыкнуть к своему размеру. Но девушка, похоже, не очень согласна с таким раскладом. Потому что впиваясь ногтями в мои бёдра, сильнее прижимает меня к себе.
Не хочешь медленно и долго, да? Ладно. Я тоже не в состоянии нежничать, моя хорошая.
И срываюсь в бешеный ритм, вколачиваясь в Марьяшу со шлепками, громко раздающимися в тишине леса предательскими пошлыми звуками.
От такой гонки девушка вскрикивает и запрокидывает руки за голову, вцепляясь в траву. Её мышцы внутри сжимают мой член в тиски удовольствия. Перед глазами темнеет. Но я, не сбавляя темпа, вбиваюсь в податливое тело, преодолевая бархатистое сопротивления и держась из последних сил. Девушки вперёд!
С легким нажимом придавливаю большим пальцем клитор, помогая вырваться её оргазму на волю. И от ритмичных сокращений следую за любимой.
Место и дикость, что между нами происходит окончательно сносит нас волной безумия в наш личный рай.