Распрощавшись со своими друзьями чуть раньше, мама приглашает нас снова в столовую на чай и десерт. И как только мы удобно располагаемся за столом, мой отец впивается взглядом в нас и наши соединенные руки с пристрастием.
— Ну а теперь исповедуйтесь, дети мои. Когда? Зачем? И почему? Вот только не надо про внезапную любовь.
Ой, насмешил. Из моего папы священник, как из меня балерина. И как показывает последний опыт, танцую я подшофе, как после удара электрошокером.
Мама расставляя чай и раскладывая всем торт, пытается параллельно нас отстоять:
— Костя, зачем ты так? Может они правда…
— Что? Шли друг другу на встречу в университете, стукнулись лбами и влюбились? Тебе не кажется, что этот мужчина давно перерос студенческий возраст. Да и нашу дочь ты плохо знаешь, Любаша. А вот я хорошо её понимаю и изучил достаточно. Она не ходит теми тропами, по которым шастает Соболевский Никита. Так ведь? Как вас угораздило встретиться? И что самое интересное — пожениться?
С моим отцом нужно вести разговор особенно осторожно, потому что он за версту чует враньё. Ему даже на собеседника смотреть не надо. Он просто сразу понимает — ложь!
Поэтому лучше всего придерживаться правды. Насколько это возможно.
— Мы встретились в клубе. Я была там с Рыжим и другими коллегами. Они меня чисто случайно затащили. А там вдруг Никита… Подошёл познакомиться. Завязались отношения. Мы встречались. Потом решили пожениться. Расписались. Всё как у всех.
— У тебя завязались отношения с человеком, не связанным с наукой?
— Бывает и такое. Да.
— И ты влюбилась?
Главное не врать! Заметит!
— Ну от него кому угодно голову снесёт. Моя — не исключение. — Нахожусь я с ответом.
— Мою не сносит.
— Ну ещё бы тебя повело от мужского тела, ты же не девушка. — Папочка, я же твоя дочка, ну кого ты колишь?
— Вот с этим не поспоришь. А вот ты при таком характере могла бы быть и покрасивее.
— Костя! У нас красивая дочь! — Не выдерживает моя защитница.
Любые замечания о моей внешности она принимает очень близко к сердцу, потому что я похожа на маму. Ну и, в принципе, как моя мама, выносившая меня, родившая и воспитавшая — я для неё всегда есть и буду самой прекрасной девочкой на свете. Поэтому таких вольностей она папе никогда не прощает.
— Красивая, красивая. Вот только, чует моё мягкое место, на котором я сейчас сижу, что она мне брешет.
— Кто много спрашивает — тому много врут.
— И в кого ж ты у меня такая… смышлёная, ёж твою клёш?
— В действительности, инициатором отношений был я. — Вступает в нашу перепалку мой супруг, добродушно улыбаясь. А я, наслаждаясь брейком, набрасываюсь на торт. В этом доме мои калории уходят с турбо-ускорением, надо восполнять. — У Марьяшки просто не было шансов. И опять же я поторопил её со свадьбой. Это был порыв. Но вы же сами были молодыми. Понимаете, как это бывает. Стоило мне увидеть вашу дочь, и я сразу понял, что это моя женщина. Никакой другой не нужно. Чего было тянуть? Вот я и узаконил то, что уже считал своим.
И моей маме рассказ Никиты очень импонирует. Она уже вся прониклась нашими взаимными чувствами, которые якобы поторопили нас с браком. И она уже совершенно полностью приняла Никиту в семью. А вот с отцом сложнее. И что самое любопытное, вранья в словах Никиты он, похоже, не замечает. Как такое может быть? Иначе он бы на это открыто указал. А тут молчит.
Я от излишней задумчивости роняю маленькую ложечку, которую облизывала, на пол. Ныряю за ней под стол. А когда, всё также витая в облаках, выскакиваю обратно, замечаю, что чудом избежала удара головой о самый угол. И благодарить мне в этом следует Никиту. Он закрыл своей рукой самую острую часть. И сделал это заблаговременно, чтобы я не ушиблась.
От его заботливого жеста сердце начинает в груди биться беспокойнее, разгоняя по венам тепло. А я наконец открываю глаза на своего мужа, так как внезапно разглядываю за его весельем и общительностью, сопереживающего надёжного мужчину, которому не всё равно, что со мной происходит.
— Так какие планы насчёт детей? — Возвращает меня на грешную землю отец.
— Папа, ну какие дети? У меня конференция на носу.
— На носу у тебя прыщ! А дома муж! А вот конференции твои могут и подождать!
— Господи, Костя! Какой прыщ? Скажешь тоже. — Призывает к благоразумию хозяйка дома. Но это ж папа, с ним это бесполезно. — Нет у тебя никакого прыща, Машунь.
— А пусть лучше о прыщах думает, чем наукой и формулами себе голову забивает. Я внуков хочу нянчить. Внуков! А не работы её научные перечитывать на пенсии.
— Да будут тебе внуки. Какие её годы? — Вот мамочка всегда на моей стороне.
— Ты мне, Любаш, зубы не заговаривай. Ешь вот лучше тортик.
— Я не ем после шести, Костя. — Отодвигая от себя десерт, раздражается мама.
— Вот даже ты о времени думаешь. А ей уже тридцатник скоро по темечку долбанёт. А ваш женский срок детей рожать не так уж и долог.
— Ой, ну хватит. Сами они разберутся.
— Вижу я, как она разбирается. Если бы не Никита, так бы и ходила в старых девах. — Ворчит отец. — Пойдем-ка, новый родственничик, пообщаемся отдельно по-мужски, а то этот женский трёкот меня из равновесия выводит.
— Папа, ну что ещё тут обсуждать? — Пытаюсь я остановить отцовский беспредел.
— Нам виднее, что.
Никита успокаивающе целует меня в висок. Встаёт из-за стола и уходит за отцом.
Меня эта ситуация напрягает, потому что я слишком хорошо знаю своего родителя-мучителя. От него можно ожидать всего что угодно. И мне даже страшно подумать, какую дичь он может сейчас выкинуть наедине с Никитой.
Сижу и не могу решить: бежать уже спасать своего благоверного, или ещё рано.
— Не волнуйся. — Умиротворяюще гладит меня по плечам мама. — Твой Никита не ударит перед папой в грязь лицом. Сильный и самодостаточный мужчина. Он сможет убедить твоего отца, что достоин зваться твоим мужем.
Неожиданно. То, под каким углом видит ситуацию мама, меня мягко говоря удивляет. Но я решаю пока не вмешиваться. Уж если Никите удалось меня сразу после знакомства в ЗАГС затащить, то папу уболтать — ему раз плюнуть.
Но на всякий случай, скрещиваю пальцы рук под столом. Чтоб не сглазить.