Университет, второй курс
Ян
Меня просто бесит этот ее покорный вид. Сама невинность. Сидит и молчит. Видит, куда везу, все понимает и молчит.
Не могу больше сдерживаться. Меня злость за горло ухватила. Съезжаю на обочину и вылетаю из салона. Вечерний ледяной ветер забирается под футболку, остужая кожу и мозги.
Сжимаю кулаки и считаю, считаю, считаю, но нихрена не помогает.
Дверь тачки хлопает, и Полина крадущимися шажками подходит ближе.
— Знаешь, Ян — тихий спокойный голос разрывает тишину. — Я не хотела тогда с тобой говорить, потому что в любом случае, даже если бы ты соврал, я бы нашла оправдание каждому твоему слову и поступку. Переиначила все в своих мозгах, лишь бы остаться с тобой. Но я понимала, что так нельзя.
Что она несет, черт дери? У меня черные точки перед глазами пляшут. Я даже не чувствую, насколько мне холодно.
Подхожу к ней, чтобы видеть глаза.
— А так, как поступила ты, значит можно? Я хотел отдать тебе все, что мог. Ты была у меня первой! Я влюбился, понимаешь ты это? Я помешался. А ты… Меня даже не пустили к тебе поговорить. Я орал, как припадочный, но ты не вышла. Струсила.
— Я не могла на тебя даже смотреть тогда! — срывается Полина.
— Если бы мы поговорили, все вышло бы по-другому — рычу ей в лицо, уже не сдерживаясь.
Меня штормит и трясет.
— Как по-другому? Мы бы не смогли быть вместе. Ты бы уехал в Англию, как и мечтал, а я осталась. Что у нас могло получится, Ян?
— Да, я бы не уехал! — уже ору.
Полька смаргивает слезы, и мне так хреново. От ее слез, от нашего разговора и всей этой дерьмовой ситуации.
— Как все было на самом деле? — спрашивает уже тихо, ежась в своей тоненькой куртке.
А я смотрю на ее подрагивающие плечи и хочется обнять, прижать, чтобы унять пульсирующую в висках боль. Но в то же время меня разрывает от злости. Как мы умудрились все так просто похерить? А теперь уже и, правда, ничего не вернуть.
— Тогда на вечеринке у Сомова ты привлекла к себе много внимания. Мы курили кальян, и Сухов стал впрягаться, как бы с тобой замутить, а потом и остальные подключились. Я ответил, чтобы они не надеялись, типа, это ты для меня постаралась, но парни никак не унимались. Тогда я сказал, что ты влюблена в меня, и если я захочу, то смогу затащить тебя в койку.
Полька зажмурилась и потерла виски.
— Разве я признавалась тебе в любви?
— Нет, здесь я блефовал, но лишь для того, чтобы они отстали от своих хреновых идей. И разве ты не была в меня влюблена?
Полька отворачивается, и ее подрагивающие на ветру плечи из меня весь воздух вышибают. Какое же я дерьмо.
— Тогда парни решили развести на спор — продолжаю говорить ей в спину. — Типа, я тебя до Нового года должен в койку уложить, но я не согласился. А потом нас прервала Ева. Попросила вызвать ей такси. А когда я вернулся парни так и не съехали с темы. Тогда я сказала Сухову, который все это и разжигал, что ты моя, и я сам решу, мутить с тобой или нет… Блин, как это хреново сейчас звучит. Но все эти отрывки фраз из записи… Они склеены из моих слов. Прости, я в самом деле все это говорил, но с другим посылом, не так, как представлено в записи.
— Это — всхлипывает. — Очень мерзко.
— Знаю. Прости.
Нет оправдания моим словам. Но и ее поступок не из лучших.
— Ян, отвези меня обратно.
Слова стрелой на вылет. Меня разрывает изнутри.
— Поль — сжимаю ее подрагивающие плечи. — Поля, прости. Я не знал, как остановить этот беспредел. Не мог даже думать, что кто-из них посмеет дотронуться до тебя. Но и свои чувства к тебе тогда признавать не хотел. Боялся. Струсил. Потому что в первый раз по-настоящему.
— Холодно — прерывает меня Полька ледяным тоном.
На меня не смотрит. Не оборачивается. Возвращается в тачку. И мне хочется разбить себе голову. И вообще не существовать.
Я не останавливаю, мы больше не разговариваем. До общаги едем также молча, разбавляя тишину музыкой с радио.
Уже возле корпуса, куда я подъезжаю к главным воротам, Полька тяжело вздыхает и поворачивается ко мне. Глаза огромные, блестящие, и я тону там. В этой бездне. Мне тоже больно. И тоже плохо. И злит все.
— Все уже в прошлом, Ян. Мне стыдно из-за своего поступка, но я бы ничего не поменяла. Просто не судьба. Так бывает.
Из меня дикий ор наружу рвется, но я посильнее сжимаю руль до побелевших костяшек.
— Тебя пустят?
— Да, договорюсь — выдает еле слышно, цепляясь за ручку дверцы.
— Я подожду. Напиши, как до комнаты доберешься.
— Волнуешься? — смотрит на меня опять своими оленьими глазами, как два года назад. Такими же наивными и открытыми.
С подвохом. Типа, чего это я?
— Волнуюсь — не кривлю душой, говорю, как есть. Доскрывался уже.
— Мы могли бы нормально общаться, раз уж я дружу с Таней, а ты с Тимом?
Вскидываю головой к потолку и нервно ухмыляюсь.
— Сама то в это веришь?
— Думаю, мы можем попробовать — неуверенно отвечает.
А я думаю, не можем. Но раз уж мне светит только это, могу постараться.
— Значит, я у тебя теперь во фрэнд-зоне?
Полька зависает с открытым ртом, но так и не находит, что ответить.
— Ладно, попробуем — нехотя соглашаюсь, а самому хочется себе всю башку о кирпичную стену разхреначить.
— Тогда, пока — кривит губы в подобии улыбки и выходит из машины.
Я, как и обещал, жду, пока не получаю сообщение, что она уже в комнате, и срываюсь с места. Гоню, как ненормальный, долблю по рулю и ору, что есть мочи, перекрикивая музыку в салоне.