Эйден
Мэдди нуждалась во мне, и я был рядом. Теперь же, на вершине горы, ее страх сошел на нет и она мыслит трезво, я вновь превратился в невидимку. Сними я куртку со штанами и бегай с голым задом по снегу, сомневаюсь, что она бы и глазом моргнула.
Меня забавляет эта игра. Я полагал, что все вернется на круги своя, и Брента вышвырнут на обочину, как только мы воссоединимся.
Но я ошибся.
Они фотографируются на фоне заснеженных гор, а Джоли просит их встать поближе друг к другу. Брент обнимает Мэдди за талию и притягивает к себе. Она смеется, и я закатываю глаза.
Это выходит из-под контроля. Мне нужна информация. У них не может быть что-то серьезное, иначе до меня дошли хоть какие-то слухи. Брат бы упомянул в разговоре, что у Мэдди появился парень. Следовательно, это что-то новенькое. Новенькое — это хорошо. Быстро может сломаться. Одно движение пальца, и все рухнет, как карточный домик.
Хм. Я и не знал, каким могу быть злодеем.
Как только они закончили позировать, мы направляемся в ресторан, и я подхожу к Бренту.
— Где, говоришь, вы с Мэдди познакомились?
Он переводит на нее взгляд, как будто ищет поддержки, но Мэдди играет с Фордом. Ее парень со мной один на один.
— О, через друзей.
— Романтично. — Он неловко смеется. — Быстро поладили?
Брент начинает возиться со своими перчатками, натягивая их повыше, хотя с виду они нормально сидят. Парень явно нервничает. Ему не нравится, что я слишком пристально изучаю их отношения.
Почему?
— Да, получилось все быстро. Она в моем вкусе.
— Что именно?
Он хмурится, ошеломленный моей жесткой линией допроса.
Я смеюсь и сильно хлопаю его по спине.
— Мы с Мэдди знакомы уже какое-то время, уж прости меня за желание выяснить все подробности. Старшего брата у нее нет, так что я сомневаюсь, что кто-то успел узнать о твоих намерениях.
Он заметно сглатывает.
— Вы с Мэдди близки? — спрашивает он, его голос теперь немного дрожит.
— Очень. А теперь скажи мне, что в ней тебя привлекает?
— Ну… она. Она, эм, великолепна.
— Красота на поверхности, Брент. Ты с Мэдди только из-за ее внешности? — говорю с глубоким разочарованием.
Его глаза расширяются от страха.
— Нет. Я не совсем про это. Я просто…
— Просто что?
— Еще я думаю, что она очень веселая.
— И?
— Добрая.
— Забавная и добрая, хорошо. — Я киваю. — Расскажи о вашем первом свидании.
— Первом свидании? — он смеется. — Боже… это было…
— Как? — подстегиваю его.
— Мы классно провели время, — выдает он с натянутой улыбкой.
Я бешу Брента, и ему не удается это скрыть, но мне все равно.
Впереди — вход в ресторан. Скоро мы сядем со всеми за стол, и мне придется следить за своими манерами. Увы.
— Куда вы ходили?
— В… ммм…
Ему приходится подумать над ответом на этот вопрос.
Либо у этого чувака дерьмовая память, либо он так часто ходит на свидания, что не может их запомнить.
— Боулинг, — говорит он, словно остановился на этой идее.
— Боулинг. Серьезно? Кто победил?
Его щеки становятся ярко-красными, и это не только от холода.
— Мэдди.
Думаю, он лжет. Во-первых, потому что Брент продолжает теребить эти чертовы перчатки, а во-вторых, Мэдди дерьмово играет в боулинг. Однажды она не удержала шар, и он попал в нашу тарелку с начос.
— Помнишь счет?
— Нет, — хихикает он. — Почему я должен помнить…
— О чем вы двое тут болтаете? — спрашивает Мэдди, наконец-то догнав нас. Она бросает на меня обвиняющий взгляд, как будто я делаю что-то не так, общаясь с ее другом сердца.
— Брент рассказывал мне о боулинге, — я отвечаю с беззаботной улыбкой.
Судя по выражению ее лица, она в замешательстве.
— Ну, помнишь… твое первое свидание, — напоминаю ей.
Ее замешательство исчезает как по щелчку пальца, и она быстро кивает.
— Да, было так весело! Однако Брент надрал мне задницу.
Глаза Брента расширяются, пытаясь предупредить ее о чем-то.
Очень подозрительно.
— Нет, детка. Ты победила, забыла? — поддразнивает Брент.
Мэдди хлопает себя ладонью по лбу, как бы говоря: «О, точно».
— Да. Теперь вспомнила. Я была в ударе.
— Как давно это было?
Ни один из них не отвечает. Вместо этого Мэдди хватает Брента за руку и сжимает.
— Я умираю с голоду. А ты? Пошли поскорее что-нибудь перекусим.
И она оттаскивает от меня своего парня так быстро, как будто мы идем не в одно и то же место. Они шепчутся друг с другом о чем-то своем, не желая посвящать меня в свои планы.
Я чувствую, Мэдди беспокоится, что я отпугну Брента, и правильно делает. Именно таков мой план. Но окей, я могу спокойно посидеть в компании за столом и поучаствовать в светской беседе. Могу выпить горячий шоколад и перекусить, не показывая своим видом, что жажду причинить Бренту телесные повреждения. Не стоит переживать, я бы сделал все быстро, лишь бы он спустился быстрее с этой горы на носилках.
— Как тебе Нью-Йорк, Эйден? — вопрос исходит от Джоли. Она пытается втянуть меня в разговор, потому что последние полчаса я сидел молча, как жалкий мудак.
— Хорошо.
— А как с работой?
— Полно, как и всегда, — отвечаю с натянутой улыбкой.
— Где ты работаешь? — спрашивает Брент, вытягивая из меня информацию.
— The New York Times, — подсказывает Мэдди.
Глаза Брента расширяются в уважении.
— Ух ты, это круто.
— Он прокатился по всему миру, — с гордостью добавляет мой брат. — Где ты был в прошлом месяце, Эйден?
— Дубай.
— Что ты там делал? — допытывается Брент.
— Писал статью о Бурдж-Джумейре.
— Это будущий самый высокий небоскреб в мире? — уточняет Джеймс.
— Тот самый.
— Какая потрясающая работа! — с энтузиазмом отмечает Брент.
— Точно. Потрясающая, — добавляет Мэдди с легкой горечью в голосе.
Я хмурюсь, пытаясь поймать ее взгляд, но она не смотрит в мою сторону.
— Можешь передать мне соль? — спрашивает она у Джоли, указывая на солонку.
— Как твоя работа, Мэдди? — задаю вопрос я.
Ее взгляд устремляется на меня, и меня словно ударяет молнией. Затем, так же быстро, она опускает глаза.
— Все в порядке.
— Не скромничай, — поддразнивает ее сестра. — Ты рассказала Эйдену о своей новой должности?
— Что за должность?
— Обычная, — отмахивается Мэдди, спеша положить конец этой теме.
Джоли выдыхает и берет все в свои руки:
— Мэдди — правая рука Элизы. Она помогает в проведении мероприятий, работает в креативном отделе. Теперь никаких администраторских обязанностей. А несколько недель назад она занималась организацией съемки рекламы вместе с Элизой в Нью-Йорке для бренда в Остине, который расширяется на север.
— Ты была в Нью-Йорке? — ошеломленно повторяю я.
Какого хрена?
Почему не позвонила мне?
Ее брови сходятся на переносице, и Мэдди поднимает взгляд на точку прямо над моим плечом, словно не хочет смотреть мне в глаза.
— Я приезжала на пару дней. И все это время работала.
За столом воцаряется тишина. Я замечаю, как мой брат и Джоли переглянулись. Брент тянется еще за одним куском хлеба, а Форд сосет игрушку для прорезывания зубов.
Нас спасает официант со счетом.
К моменту выхода из ресторана у меня отвратительное настроение.
Джоли и Джеймс предлагают посмотреть как можно больше, прежде чем мы отправимся обратно, но мне не удается проникнуться духом зимы.
Когда наша компания налюбовалась вершиной горы, мы направляемся к гондоле. Я встаю в конец очереди. Мэдди мило улыбается Бренту, и внутри бьется сердитая тварь. Я не могу поверить, что она посещала Нью-Йорк и не дала мне знать. Мы могли бы увидеться. Поболтать.
Очередь движется, и взгляд Мэдди устремляется к закрытым кабинкам, словно она проверяет, там ли они до сих пор, чтобы съесть ее живьем.
Все собираются уместиться в одной кабинке, но прежде чем я полностью осознаю, что делаю, я бросаюсь вперед и хватаю Мэдди за руку, не давая ей сесть.
— Ребята, езжайте вперед, — говорю остальным.
На спор ни у кого нет времени — гондола уже уносит их прочь.
Мэдди резко оборачивается. Она в ярости.
— Зачем ты это сделал?
— У вас все в порядке? — спрашивает нас дежурный.
Мы задерживаем очередь.
— Конечно, — отвечаю я и завожу Мэдди в следующую кабинку.
Либо не по правилам сажать незнакомых друг другу людей вместе, либо окружающие почувствовали градус волнения, потому что дежурный никого не приглашает за нами.
Мы одни, и нам некуда спрятаться.
Мэдди выглядит испуганной, и не думаю, что из-за ее страха высоты. На самом деле, я в этом уверен, потому что вместо того, чтобы смиренно сесть, Мэдди вырывает свою руку из моей хватки и отсаживается как можно дальше от меня, прислонившись к стеклянной стене, которая отделяет ее от горного склона. Она дрожит и отворачивается, скрестив руки на груди.
— Ты была в Нью-Йорке и не сказала мне, — обвиняю я.
— И что?
— Ты перестала отвечать на мои звонки и сообщения несколько месяцев назад.
— Очень много дел.
— Чушь собачья.
Мэдди выразительно смотрит на меня, наконец-то показав мне то, что пыталась скрыть с нашей утренней встречи. Ее карие глаза горят янтарем. Она в ярости.
— Извини, подскажешь, когда именно нам с тобой «связаться»? — сердито спрашивает она. — Перед твоим вылетом в Дубай? Или во время твоего путешествия по Парижу? Ах да, давай согласуем звонок в предрассветный час, так как это единственное время, когда мы оба не спим.
— Я на это не куплюсь.
Ее кулаки сжимаются по бокам. Я думаю, Мэдди бросилась бы ко мне, не пугай ее так высота.
Явно желая что-то мне сказать, она делает глубокий вдох, а затем качает головой и отворачивается.
— Думай что хочешь. Мне все равно.
Я разочарован ее готовностью показать белый флаг.
— Ты никогда не умела драться.
Это привлекает ее внимание. Мэдди поворачивается, прищурив глаза.
— Прошу прощения?
— Я получил предложение о работе в Нью-Йорке, но ты даже не попросила меня остаться. Ты тупо выставила меня за дверь.
У нее отвисает челюсть, и Мэдди моргает, как будто не может поверить в то, что я говорю.
— Я не выставляла тебя за дверь, — она медленно выговаривает каждое слово. — Ты уехал в середине отпуска. Или ты забыл эту маленькую деталь?
— Я ничего не забыл, — многозначительно произношу я. — Не каникулы и не то, что мы делали перед моим отъездом.
Наши мысли возвращаются к моменту у бассейна. Я знаю это, потому что ее щеки краснеют от смущения, и она качает головой, глядя вниз, туда, куда мы направляемся, желая, чтобы гондола ускорилась. Вот тебе и страх высоты. Полагаю, он ничтожен по сравнению с тем гневом, который она ко мне питает.
— Сделай мне одолжение и держись от меня подальше до конца недели, — командует она.
Это невозможно.