ПЕЙТОН
Когда я добираюсь до палатки, я накрываю рукой колотящееся сердце и пытаюсь отдышаться. Все четверо. И Тайлер, Боже, он был так зол, так полон ненависти. Я никогда не видела его таким, таким чертовски… холодным. Он теперь такой, или только со мной? Я не виню его, если это так. Но, Господи, мои трусики намокли от этого жесткого, доминирующего тона и от того, как он смотрел на меня.
У нас никогда не было проблем с желанием друг друга, но, похоже, годы разлуки только усилили мое желание, и этот новый, извращенный, темный Тайлер возбуждает меня так, как милый, любящий Тайлер никогда не мог.
Боже, я сука.
А Кален? Черт, я не удивлюсь, если он попытается меня убить.
Риггс, черт, душевная боль на его лице была слишком явной. Мой милый мальчик всегда носил свои чувства на лице, и он даже не мог посмотреть на меня. Фин, ну, был Фином. Очаровательным, сексуальным, скрывающим все, что таится в его глубине. Когда-то он был моим лучшим другом, но я так и не ощутила, что знаю его по-настоящему. Как только я обнаруживала в нем другую сторону, он тут же менялся.
Словно пещерная система, его глубины неизведанны.
Но черт… если мне не хотелось их исследовать.
Нет.
Сосредоточься.
Я здесь не для воссоединения, у меня есть работа, и никакие воспоминания или боль не смогут остановить волнение от предстоящего погружения, и осознание того, что оно будет с ними… ну, черт. Тайлер прав — там, в пещерах, нужно доверять своему товарищу, и я беспокоилась о работе с незнакомыми людьми, которые будут прикрывать меня.
Я знаю этих ребят, и даже если они ненавидят меня и не хотят, чтобы я находилась здесь, они замечательные дайверы, самые лучшие. Там, внизу, будет невероятно, даже если я боюсь работать вместе с ними.
Я боюсь, что скажу что-нибудь не то или выдам какие-то свои секреты. Я не могу. Я сделала свой выбор, они — он больше не мой. Только бизнес, и чем скорее мы приступим к делу, тем лучше я смогу сосредоточиться и перестать думать обо всех этих кубиках пресса, выставленных напоказ.
О том, как Тайлер трахал меня, жестко и быстро. Обычно он был таким нежным, но в спальне… блять, на него словно что-то накатывало. Он заставлял меня кричать в считанные минуты, его кулак сжимал мои волосы, а его член входил в меня с диким напором.
Я провожу пальцем по губам, вспоминая вкус Калена в ту пьяную ночь. Твою мать. Я опускаю руку, распаковываю и снова упаковываю свою сумку с оборудованием, которое находится в моей палатке, благодаря Майклу. Затем я делаю то, что сказала, и пытаюсь поспать несколько часов.
Но зная, что они всего в нескольких футах от меня, сделать это трудно, и когда я наконец проваливаюсь в сон, в голове крутятся их имена.
Я просыпаюсь от того, что мою палатку трясут.
— Вставай, малыш, брифинг через десять минут.
Я поднимаюсь на ноги и потягиваюсь, заснув в своей одежде. Я подумываю переодеться, но потом вздыхаю. Я бы не переодевалась, если бы их здесь не было, а они видели меня и в гораздо худшем, поэтому я надеваю бандану и солнцезащитные очки и выхожу. Останавливаюсь в туалете, затем беру воду и яблоко и направляюсь в шатер для инструктажа.
Когда я прихожу, они уже здесь, и как только я вхожу в комнату, они сразу затихают и сердито переглядываются. Я опускаюсь на стул рядом с Майклом, снимаю с лодыжки нож и начинаю отрезать куски яблока, поедая его с лезвия, пока жду.
Фин наблюдает за мной с ухмылкой, а остальные намеренно игнорируют меня. Я не знаю остальных людей в комнате. Майкл наклоняется ко мне.
— Минноу, ты уже выводишь людей из себя? Обычно ты откладываешь это на второй день, по крайней мере, — его голос разносится по помещению, когда я смеюсь.
— Неа, был тот раз, когда мы спасали китов. Я выбесила тех охотников за два часа. Но возможно, я установлю новый рекорд, — он усмехается, когда я доедаю яблоко, очищаю нож и убираю обратно, прежде чем отпить воды.
— Китобои14? — спрашивает Фин.
Ну, по крайней мере, хоть один из них со мной разговаривает. Риггс печатает, сосредоточившись на своем компьютере, который подключен к проектору на шатком металлическом столе. Тайлер сгорбился над какими-то картами, одетый лишь в обрезанные шорты. Кален сидит в самом конце, его руки скрещены, и он молча кипит от злости.
Веселые времена.
Майкл хихикает.
— Ага, видел бы ты ее. Христос, она запрыгнула на их лодку и залила выпивку прямо в двигатель. Ты никогда не видел столько разгневанных богачей.
— Я помню это, — смеется Стив, входя в комнату. — Вот так я тебя и встретил! Ты была такой крошечной штучкой в маленьком бикини против шести мужчин.
— Шансы равны, — я пожимаю плечами, заставляя его хихикать, когда он садится.
— Помню, я подумал, что любой, кто достаточно безумен, чтобы совершить подобное, достаточно безумен, чтобы работать на меня, — говорит он, заставляя меня улыбнуться еще шире.
— Какая прекрасная гребаная история, — рычит Кален, и я поднимаю на него бровь, когда он снова отворачивается.
— Достаточно. Теперь, когда мы все здесь, давайте начнем, — огрызается Тайлер, бросая на меня суровый взгляд. Я салютую ему и кладу ноги на стол, откинувшись назад, чтобы наблюдать. Его глаз дергается, но он отворачивается, ничего не говоря.
— Мы нанесли на карту лишь небольшую часть пещеры, — включается проектор, показывая его картографическую систему. Я хочу поздравить его с тем, что он наконец-то доделал ее, но не думаю, что это будет приветствоваться… хотя я знаю, как усердно он работал над ней.
Я горжусь им, я всегда знала, что он сможет ее реализовать.
— Входная палата имеет два прохода, отходящих от нее — один слишком узкий, чтобы через него могли пройти даже наши камеры. Другой мы осмотрели мельком, и он кажется уходящим вниз. Похоже, что это наш путь внутрь, — я киваю, следя за неполной картой на экране, пока она не сменилась картинками. — В данный момент оборудование спускается вниз. Средства связи будут установлены в этом туннеле, а также на передней и дальних базах. Мы берем с собой больше оборудования, чем нам нужно, и достаточно баллонов, чтобы продержаться месяц.
— Как долго мы будем находиться внизу? — спрашиваю я, позволяя ему контролировать процесс, так как он пробыл здесь дольше… и тогда он решит, что я веду себя хорошо.
Я вижу, что он не хочет мне отвечать, но знает, что мы должны работать вместе.
— Всего четырнадцать дней, потом мы перегруппируемся и отдохнем здесь. Если понадобится, мы спустимся обратно, но я бы хотел, чтобы мы уложились в эти четырнадцать дней.
В ответ на это я присвистываю, а он сужает глаза.
— Мы погружаемся и составляем карту посменно. Кален — первый разведчик, а Риггс отвечает за карту, камеры и оборудование. Мы назначим напарников для погружений. Никто не будет в воде дольше пяти часов, и никто не пойдет один, если не будет приказа. Не будем забывать, что это неисследованная пещера, так что у матушки-природы наверняка припасено несколько трюков в рукаве.
Черт, я едва не ломаюсь. Мой отец говорил так.
— Мы идем с умом и усердно трудимся. Это будет утомительно, долго, но мы работаем вместе, чтобы добиться результата, — затем он смотрит на Майкла. — Ты ныряешь, я полагаю?
— Да, но ему лучше оставаться на базе для поддержания связи и помощи с оборудованием и транспортировкой, — сообщаю я ему, не раскрывая информации о проблемах Майкла с легкими.
Тайлер хмурится, и я сужаю глаза.
— Он остается на базе, — заявляю я.
— Хорошо, — огрызается Тайлер. — Но если ты здесь, чтобы работать, то ты будешь нырять и выполнять свою часть работы, не более того. Я не потерплю никакой драмы или жалоб по этому поводу.
— Не вопрос, то же самое касается и тебя. Я не ваш сотрудник, я здесь по поручению моего друга, чтобы убедиться, что все пройдет гладко. Я совместный руководитель. Делай свою работу, и у нас не будет никаких проблем, — отвечаю я, разговаривая так же, как и с любым другим человеком. Я стараюсь говорить честно и не переходить на личности, потому что, похоже, он хочет именно этого.
Кален фыркает, и это резкий, сердитый звук.
— Никаких проблем?
Тайлер смотрит на него.
— Нет, — затем он смотрит на меня. — То же самое касается и тебя. Скажу честно, я совершенно не хочу, чтобы ты находилась там, внизу, я вообще не хочу, чтобы ты была здесь. Но мы должны работать вместе, так что пусть будет так.
— Ай, — Майкл смеется. — Жестоко.
Я с трудом сдерживаю свой гнев… и да, боль. Черт, в этих голубых глазах я вижу океан боли.
— Понятно, когда мы отправимся внутрь?
— Завтра, ровно в пять утра. Всем нужно выспаться и быть готовыми. Твое оборудование — твое собственное, так что обязательно проверь и перепроверь его. Я не собираюсь ни с кем нянчиться.
Затем он отворачивается, отпуская всех присутствующих.