ПЕЙТОН
Поспав несколько часов, я встаю, одеваюсь и снова готова к погружению. Сперва я ем и пью, потом иду в туалет, прежде чем застегнуть костюм. Тайлера нет, как и Фина, так что я предполагаю, что они спят, но Риггс все еще бодрствует. Я подхожу и прислоняюсь к его столу.
— Тебе стоит поспать немного, — поддразниваю я.
— Так и сделаю, — зевает он. — Готова снова погружаться?
— Всегда. Они что-нибудь нашли? — спрашиваю я, попивая воду из своей бутылки, заглядывая через его плечо на карту, которую он рисует. Она трехмерная и приспособлена для перемещения, с дополнительной информацией, когда вы нажимаете на определенные участки. Это действительно впечатляет.
— Черт, детка, это удивительно. Я забыла сказать тебе вчера, как я горжусь тобой за то, что ты смог заставить это работать! — восклицаю я.
Он поворачивает голову и открывает рот, собираясь что-то сказать, но захлопывает его, внезапно осознав, как близко мы находимся. Наши головы почти соприкасаются, и наше дыхание смешивается между нами. Я должна отстраниться, но не хочу. Его глаза расширяются, скользят по моим, и его рот снова открывается.
Между нами пробегает электричество, сильнее, чем когда-либо прежде, словно оно копилось все эти годы и теперь пытается потянуть нас за собой. Внезапно я остро осознаю каждый его вздох, движение его одежды, сжатие его рук на клавиатуре, отчего на его руках появляются мышцы, которых раньше не было.
Риггс всегда был милым, и да, меня влекло к нему. Он был добрым, любящим, умным и чертовски сексуальным, но этот новый Риггс? Покрытый мускулами? Он пугает меня. Я не знаю, кто он сейчас, но в его глазах я вижу того же мужчину, которого любила раньше.
Он просто не такой застенчивый, если судить по вспыхнувшему в нем желанию.
Мои губы раздвигаются, дыхание сбивается, а киска сжимается от одного этого взгляда, от обещания в его глазах, которые голодно опускаются к моим губам, исследуя их, так что я могу практически почувствовать его прикосновение. Мне так хочется схватить его, поцеловать и проверить, так ли он хорош на вкус, как выглядит.
Я жажду разобраться раз и навсегда, действительно ли я могу любить и хотеть четырех мужчин одновременно. Четырех мужчин, которые очень, очень разные. Но прямо сейчас моему телу все равно. Оно кричит о том, что мы должны сократить расстояние. Что нужно проявить смелость и взять то, чего я хочу.
Его.
Шум заставляет нас отпрыгнуть друг от друга, и реальность обрушивается на нас. Множество людей, столпившихся вокруг, возвращаются в фокус, напоминая мне, что они могли только что видеть, как близко мы были к поцелую. Что, черт возьми, на меня нашло? Я никогда раньше так не нуждалась. То есть, конечно, были моменты, но я влюблялась медленно, сперва как друг, а потом более основательно. Никогда не было ничего такого мгновенного, словно я должна была получить его, должна была попробовать его губы на вкус, иначе могла закричать. Может, это связано с тем, что я перестала бороться с этим, а может, со временем и возрастом.
Я хочу его.
Сильно.
И по выражению его лица я знаю, что он тоже хочет меня. Раньше он смотрел на меня такими же глазами, но всегда отворачивался, когда я ловила его взгляд. Он всегда был слишком застенчив, даже когда я зашла к нему в душ и все, что я могла сделать, это пялиться, хотя и пришла привести себя в порядок после траха с Тайлером. Он дрочил, и когда он заметил меня, то не сразу остановился, но в течение следующих нескольких дней он даже не мог смотреть на меня.
Мог ли Риггс действительно так сильно измениться? Обрести столько уверенности? И почему эта мысль так привлекательна?
— Я, эм, спасибо. Это заняло некоторое время, но я справился, — прохрипел он, прежде чем прочистить горло. — Да, они продвинулись дальше во второй подводный грот, который вы нашли.
Он поворачивается и достает карту. Я стараюсь не наклоняться слишком близко, но это не мешает мускусному, мужскому запаху, который принадлежит Риггсу, окутывать меня с утешительной знакомостью. Он почти шепотом призывает меня прильнуть к нему, принять его тепло и комфорт, как раньше, хотя теперь это переросло в такой сильный голод, что вряд ли кто-то из нас сможет его контролировать. Я перевожу взгляд с его профиля на карту и смотрю, как он разворачивает ее для меня. Я не удивлена, что Тайлер нырнул и разведал больше. Прежде всего, он дайвер. Он бы умирал от желания спуститься туда.
Я скучаю по погружениям с ним. Не столько в пещеры, сколько в открытую воду. На него было удивительно смотреть, как он двигался в воде. Как легко он понимал океан и животных, которые называют его домом. Он родился с привязанностью к воде. Он любил воду, а я любила его. Я любила его так чертовски сильно, и не только за то, кем он был, но и за то, что он разделял мои мечты и любовь к этому миру. Именно там, в воде, мы полюбили друг друга, работая бок о бок, день за днем. Я скучаю по той тогдашней простоте.
Мы были молодыми, идеалистами и такими мечтателями.
Теперь я знаю, каким жестким может быть мир, каким несправедливым и избитым. Как легко разрушить доверие и любовь, и как чертовски быстро можно потерять тех, кого любишь. Как мою мать. Как моего отца. Как их.
— Как далеко он продвинулся? — пробормотала я, игнорируя свои депрессивные мысли.
— Он исследовал проход слева. Проход частично переходит в отстойник, но кажется, что он идет вверх. Тайлер считает, что нам нужно будет по нему подняться, — он показывает мне его на карте. — Он также зашел во второй примерно на двадцать метров, и, похоже, тот идет почти прямо. В третьем он был всего минуту или две, похоже, он изгибается вниз. Насчет четвертого не уверен.
— Хм, ладно, в какую из них он намерен войти первой? Я бы предположила, что во вторую, если она направляется прямо, это приведет нас к океану, — размышляю я.
Риггс смеется, заставляя меня улыбнуться от этого счастливого звука.
— Что? — спрашиваю я.
— Он сказал то же самое. Вы двое действительно чертовски похожи. Так что да, вы с Каленом пойдете во второй, и будете двигаться до тех пор, пока он не проснеться и не объявит о перерыве.
— Поняла, — я касаюсь его плеча и поворачиваюсь, собираясь пойти собираться.
— Пейтон? — зовет Риггс, я останавливаюсь и смотрю на него с улыбкой.
— Да?
Он колеблется, облизывает губы, похоже, что-то обдумывая.
— Просто будь осторожна, хорошо? — мы оба знаем, что это не то, что он собирался сказать, но я все равно киваю.
— Хорошо, и обязательно выспись. Майкл может взять на себя управление. Обещай мне, — призываю я, и знакомые слова слетают с моих губ. Раньше мне приходилось заставлять его спать. Он работал над своими системами и картами целыми днями, не спал и чуть не убил себя. Он никогда не слушал других, только меня.
— Конечно, — он улыбается, и это успокаивает что-то глубоко внутри меня. Это похоже на мирное предложение. Риггс прощает меня? Можем ли мы снова стать друзьями? Думаю, только время покажет, и у нас есть две недели здесь, чтобы это выяснить.
Под землей, в темноте, в воде, — у жизни есть забавный способ показать тебе, чего именно ты хочешь.
Затем она дает тебе это, только не всегда тем способом, на который ты надеешься.
Мы возвращаемся в воду. Кален уже ждал меня после разговора с Риггсом. Когда Майкл закончил проверять нас и помог нам войти в воду, мы сразу же приступили к делу, не желая терять время и, ладно, может быть, чтобы обойти Тайлера тоже. Что я могу сказать? Дайверы соревнуются.
На этот раз мы знаем дорогу, поэтому увереннее проходим первый участок, но замедляемся, когда достигаем подводной пещеры с четырьмя туннелями.
— Мы идем во второй. Хочешь, чтобы я шла первой, если вдруг станет тесно?
— Конечно, принцесса, но не торопись, — отзывается он через маску, старое прозвище заставляет меня ухмыляться. Он хоть понимает, что использует его? — Эндрюс, я имею в виду, гребанная Эндрюс, — ага, понял, и теперь злится.
— Успокойся, Кей, я не собираюсь дразнить тебя за то, что ты все еще хочешь спасти меня, — я хихикаю, в конце концов, именно так и появилось это прозвище.
Во время одного из погружений в частично затопленную морскую пещеру, был сильный прилив, который почти выдернул меня и выплюнул из дыры. Он поймал меня и привязал к себе, чем спас меня. После этого я дразнила его, что он всегда пытается спасти меня, отсюда и прозвище «принцесса». Но сейчас оно звучит горько, наполнено воспоминаниями и ненавистью. Эндрюс, наверное, лучше. Оно чистое, отрешенное, и принадлежит нынешнему Калену, а не тому мужчине, которого я рисовала в своих воспоминаниях.
Мужчине, которого я жаждала. Жаждала так сильно, что мне становилось больно даже от мыслей о нем.
Я направляюсь ко второму проходу, голос Риггса заполняет мою маску.
— Хорошо, он слегка уходит вниз при входе. После этого он постепенно выравнивается, вплоть до конца ориентира. После этого ты отправляешься дальше самостоятельно, Пей.
— Поняла, детка, — не задумываясь, отвечаю я.
— Не называй его так, — огрызается Кален. — Мы не твои «детки» и не твои «любимые», используй наши гребаные имена.
Закатив глаза, я цепляюсь за ориентир и направляюсь вниз, как советовал Риггс. Он прав — проход постепенно выравнивается, позволяя мне плыть немного быстрее, особенно учитывая, что Тайлер уже проходил этот участок. Он знает, что делает, так что если бы были какие-то проблемы, нас бы здесь не было.
— Не обращай на него внимания, Риггс. Он просто завидует, что я никогда не называю его ничем подобным. Он получает «засранец», «дрочила», «пизда»…
— Он получает их от большинства людей, — дразнит Риггс, заставляя меня смеяться. Кален, явно разозленный этим привычным подшучиванием, выходит из себя.
— Заткнись, блять, и сосредоточься на работе. Я серьезно, Эндрюс, или я тебя оттащу.
— Дрочила, — бормочу я.
— Я это слышал.
— Так и было задумано, — я ухмыляюсь, но сосредотачиваюсь на пространстве перед собой, приближаясь к концу ориентира. Теперь моя очередь устанавливать его, и с этой точки никто не исследовал. Это может быть тупик. Он может вести вверх или вниз. Там могут быть ледяные стены, скальные стены, пропасти… что угодно.
Многие люди называют пещерных дайверов сумасшедшими, потому что мы идем на безумный риск. Мы подвергаем свое тело адским испытаниям, проводим долгие, мучительные часы только ради того, чтобы почувствовать вкус, намек на то, что еще предстоит открыть в этом мире. Черт, может быть, мы и есть сумасшедшие. Определение безумия — это повторять одно и то же снова и снова, ожидая разных результатов, что мы и делаем. День за днем.
И нам это нравится.
Боль, истощение, риск. Мы живем ради этого. Даже сейчас адреналин подстегивает меня при мысли о том, что меня ждет, о том, какие испытания подстерегают меня впереди в темноте, заставляя мое сердце колотиться, и я усмехаюсь без всякой причины.
Туннель вокруг нас довольно широкий, так что при желании мы могли бы плыть бок о бок, но никогда не знаешь, когда наткнешься на изгиб или поворот, а здесь, внизу, достаточно одной ошибки.
Так что играть надо с умом.
Работать с умом.
— Ты помнишь ту пещеру в Мексике? — спрашиваю я, заполняя тишину, пока мы плывем. Вокруг по-прежнему темно, и мы все еще движемся вперед. Я слежу за статистикой на своем компьютере, пока мы плывем.
— Ах, тот, что с приливом на дне пропасти? — пробормотал он в конце концов.
— Ага, блин, это была потрясающая пещера. Как думаешь, мы найдем здесь что-нибудь подобное?
— Не знаю, Эндрюс, может быть. До сих пор все шло слишком легко, чертовски легко. Нас должно что-то поджидать, — он смеется.
— Ага, слишком легко, — отвечаю я.
В этот момент мой основной фонарь отказывает — не удивительно, они всегда так делают, — поэтому я переключаюсь на дополнительный и плыву дальше. Фонарь мигает, пока я плыву на месте, свет пробивается сквозь воду передо мной, и что-то темное проносится по ней.
— Что это, блять, было? — восклицаю я.
— Что? — зовет Кален, и я пристально вглядываюсь в темноту, размахивая фонариком. — Принцесса, ответь мне, блять, сейчас же!
— Пей? — обеспокоенно произносит Риггс.
— Прости. Дерьмо, ты это видел? — спрашиваю я Риггса.
— Я ничего не видел, было слишком темно, когда ты переключила фонари. Ребята, вы в порядке? Вам нужно вернуться? — тревожно спрашивает он.
Скрепя сердце, я еще раз оглядываю мутную воду. Черт, наверное, это были какие-то камни в момент прилива.
— Неа, все в порядке, извините. Продолжаем движение, отметка на пятом ориентире.
— Ты в порядке? — позвал Кален.
— Да, извини, сдвинулись камни. Гребаный основной фонарь отказал.
Он фыркает.
— А когда они не отказывают? Давай продолжим, пока Тай не проснулся и не отозвал нас обратно. Посмотрим, сможем ли мы найти что-нибудь интересное.
Я продолжаю плыть, мне нравится, что мы больше не спорим. Это похоже на старые времена. Я не вижу других теней или камней, поэтому расслабляюсь, когда туннель разветвляется. По пути мы видели небольшие отверстия и карманы, недостаточно большие, чтобы пролезть через них, но теперь туннель разветвляется на два отдельных прохода.
— Ответвление, налево или направо? — спрашиваю я, позволяя ему выбрать.
— Пойдем налево.
— Риггс, мы идем налево, — сообщаю я, поворачиваюсь и плыву в ту сторону. Туннель крупнее, он расширяется, чем дальше мы плывем. Я останавливаюсь, чтобы дать Калену возможность оставить веревку и баллоны на крайний случай, а затем мы продолжаем плыть.
Мы плывем всего около пятнадцати минут, прежде чем сквозь воду начинает пробиваться свет, и мы направляемся к нему. Мы выныриваем на поверхность у самого края пещеры. Сняв маску, я осматриваюсь и поворачиваюсь к Калену.
— Давай исследовать.
Я выныриваю из бассейна и с трепетом оглядываюсь вокруг. Высоко под потолком находится отверстие, через которое можно попасть в джунгли. Солнце ярко светит на нас, а шелест деревьев и звуки животных доносятся даже сюда. Подниматься слишком высоко, потолок загибается вверх, превращаясь в маленькое отверстие, поэтому мы разделяемся и обходим пещеру по периметру, проверяя, не тянется ли она куда-нибудь дальше. Мы оставляем снаряжение у кромки воды, чтобы не таскать его, и работаем в тишине, зная, что нас могут позвать обратно в любую минуту.
На стену будет трудно взобраться, но не невозможно, но я не нахожу других входов или выходов, и когда я встречаю Калена в центре, он тоже не находит.
— Хочешь попробовать пойти в правый туннель?
Он кивает, оглядываясь вокруг, положив руки на бедра.
— Да, давай сделаем это, Эндрюс. Думаю, Тай до сих пор спит.
Мы снова влезаем в снаряжение и информируем Риггса перед погружением. На этот раз ведет Кален, но как только мы возвращаемся к перекрестку, включается рация.
— Время, — зовет Тай.
Блять.
— Вы сможете исследовать правый туннель позже. Возвращайтесь на совещание. Мы посмотрим, что мы нашли и куда нам двигаться дальше.
Мы с Каленом обмениваемся взглядами, оба сомневаемся, стоит ли возвращаться.
— Сейчас, — приказывает Тайлер.
— Понял, брат, возвращаемся, — ворчит Кален, так же, как и я, раздраженный тем, что мы так ничего и не нашли.
— Всегда можно вернуться позже, — предлагаю я, и он кивает, прежде чем мы возвращаемся обратно. Это и хорошо, и плохо. Система довольно обширна и требует времени на исследование, а значит, есть больше возможностей добраться до океана и больше шансов на серьезную находку, или же все это может оказаться тупиком. Покажет только время.