ФИН
Не теряя времени, мы заходим в воду. Если Майкл говорит, что с ним все в порядке, мы должны ему верить. Как дайвер, он знает, как важно быть честным, даже если это не очень хорошие новости. Каждый дайвер понимает, как важно говорить правду и знать пределы возможностей своего тела, поэтому, если он говорит, что справится, мы должны ему верить.
Мы быстро одеваемся, проверяем снаряжение друг друга. Прежде чем Пейтон надевает маску, я украдкой целую ее, и она ухмыляется. Майкл бросает на меня взгляд. Смеясь, я отступаю назад, подняв руки, и подмигиваю старику. Он мне нравится. Он защищает ее, и я хочу, чтобы я тоже ему нравился. Он важен для нее, это точно.
Он — семья, как и мы.
Когда мы все готовы, мы образовываем круг у бассейна, и Тайлер отдает распоряжения.
— Я пойду первым, Кален будет замыкающим. После меня — Фин, Риггс, потом Майкл и Пейтон, понятно?
Я почти протестую против того, что он ставит Пейтон в хвост, но в этом есть смысл. Она самая быстрая и сильная пловчиха, так что если что-то пойдет не так, она и Кален будут в порядке. Мы знаем это, и он показывает, что доверяет ей.
Тайлер погружается первым, а мы ждем, храня молчание, не желая привлекать внимание этих существ. Как бы плохо это ни звучало, они могут отдыхать после… пиршества. Даже от этого слова меня едва не стошнило, но срывы и переживания не изменят того, что случилось с нашей командой, а сейчас мне нужна ясная голова. Я отодвигаю мысли в сторону, готовый разобраться с ними, когда мы покончим с ситуацией «жизнь или смерть».
Когда мы все оказываемся в воде, мы крепимся к направляющему тросу и начинаем плыть. Каждый держит в руках нож, и мы освещаем весь путь фонариками. Вода сейчас мутная, и это затрудняет видимость, поэтому нам приходится плыть медленно. Тайлер направляется к выбранному нами туннелю, единственному, который мы еще не исследовали. Это рискованно, но мы знаем, куда ведут другие, кроме этого.
У нас есть один шанс, я просто надеюсь, что он верный.
Туннель поначалу широкий, а затем сужается. По ходу движения Тайлер устанавливает веревку, чтобы остальные могли за нее зацепиться, и мы держим друг друга в курсе нашего положения, натягивая ее, не разговаривая, чтобы не привлечь внимание монстров. Наши регуляторы и так создают достаточно шума, но без них мы бы погибли, так что у нас нет выбора.
Мы плывем, кажется, несколько часов, но на самом деле прошло около сорока или пятидесяти минут. Мы маневрируем на поворотах, на пиках, где можно почти стоять, и в узких туннелях, где приходится снимать снаряжение, чтобы пройти, и все это время молчим.
Готовы, вооружены.
Мы не потеряем еще одного члена нашей команды. Мы выберемся отсюда, и когда мы выберемся, мы снова станем семьей и сделаем Пейтон нашей навсегда.
Тайлер дважды быстро дергает за веревку, показывая, что мы приближаемся к концу туннеля. Я медлю, предоставляя ему пространство, если ему нужно будет отступить или повернуть, мой фонарь освещает его спину и задницу, пока он продолжает плыть. Свет начинает проникать внутрь… Это выход? Здесь может оказаться не так просто, поэтому я не питаю особых надежд, пока он доплывает до конца и высовывает голову наружу. Мгновение спустя он оборачивается и жестом просит меня остановиться. Я показываю ему знак «ОК», и он начинает плыть. Он всплывает, и мы все нервно ждем его возвращения. Проходят минуты, и я начинаю беспокоиться, хотя ничего не слышу. Вдруг его лицо появляется на выходе, и он жестом приглашает нас следовать за ним.
Я так и делаю, и как только я оказываюсь в открытой воде, он показывает вверх, говоря мне, что все в порядке. Я плыву, оглядываясь назад, чтобы убедиться, что все благополучно выбрались. Свет становится все ярче и ярче, и когда я всплываю на поверхность, я снимаю маску и осматриваюсь.
Твою мать.
Возможно, мы и нашли выход, но воспользоваться им будет чертовски сложно.
Почему в этой пещерной системе ничего не дается легко?