ПЕЙТОН
Мои ноги горят, а пот стекает по лбу и спине. Мне это нравится, боль лишь заставляет меня двигаться дальше. Это не самый длинный поход, но пробираться через тропический лес после двух недель постоянных погружений — тоже нелегко. Местность неровная и холмистая, и хотя они прорубили дорогу сквозь листву, нам все равно приходится карабкаться, пригибаться, преодолевать воду, взбираться на небольшую гору и спускаться с нее.
Майкл пыхтит позади меня, когда мы достигаем нижней точки и преодолеваем последнюю милю12 между нами и лагерем. Секунда — и мы в лесу, над нами воркуют обезьяны и снуют змеи, а в следующую секунду мы уже вышли на поляну.
К лагерю.
Это удивительно, и вы определенно можете сказать, что Стив богат. Палатки установлены по периметру с предупреждающими устройствами от хищников. Место для погружения огорожено, рядом с ним находятся припасы, ожидающие своего часа. Здесь есть костры, подготовленные к розжигу, посадочная площадка для вертолетов, один из которых находится прямо здесь, и вокруг суетятся люди, несущие оборудование, поднимающиеся из пещеры и помогающие обустроиться.
Это невероятно, одно из лучших мест, в которых я когда-либо была.
— Господи, малыш, ты только посмотри на это. По сравнению с этим наша последняя лодка держалась на скотче, — Майкл смеется, обхватывая меня за плечи. — Наконец-то у нас все получилось, малыш, как ты того и заслуживаешь.
— Не становись таким мягким со мной, старик. Пойдем, представимся и начнем, — я ухмыляюсь, отстраняясь.
— Просто не терпится туда спуститься, а? — бросает он и смеется, следуя за мной. Мне улыбаются и быстро здороваются, пока я двигаюсь по лагерю. Я замечаю Стива, разговаривающего с огромным чернокожим мужчиной со свирепым видом, но когда он замечает меня, он отпускает его и поворачивается с ухмылкой, широко раскинув руки, показывая лагерь.
— Ты здесь! — я встречаю его на полпути, чтобы обнять. Когда он отпускает меня, я бросаю свое снаряжение на землю и осматриваюсь.
— Это впечатляет, — говорю я ему, и он улыбается еще шире.
— Это так, не правда ли? Не могу дождаться, когда ты увидишь саму пещеру. Мы почти ничего не делали, только планировали наш поход, но об этом мы можем поговорить позже, во время брифинга. Я уверен, что вы устали. Позволь мне проводить тебя в твою палатку, прежде чем ты встретишься с командой.
— Спасибо, — киваю я, хватая свой рюкзак и закидывая его на плечо. — И еще, сообщи им, что корабль уже здесь и ждет разгрузки.
Он кивает и зовет кого-то, пока я снова оглядываюсь вокруг, замечая огромную дыру в земле, вокруг которой построен лагерь. Очевидно, это спуск в пещеру и вход в камеру. Мне не терпится спуститься по ней и посмотреть, что приготовила для нас мать-природа.
Стив оборачивается и направляет нас через лагерь, по ходу болтая, — его голос наполнен спешкой и волнением. Это еще одна вещь, которая мне в нем нравится: у него душа авантюриста, просто он слишком поздно включился в игру, чтобы заниматься дайвингом и исследованием. Вместо этого он финансирует других, чтобы каждый мог увидеть, что может предложить мир.
Он мог бы потратить свое огромное состояние на что угодно, но он выбрал это, и за это я его уважаю. Он делает это не ради прибыли, хотя это и способствует, а потому что хочет вдохновить и доказать, что наш мир невероятен и по-прежнему остается таким неизведанным.
— У нас здесь всегда находится команда, включая экипаж, который доставит дополнительное оборудование и пайки, если понадобится, и, конечно, экстренную помощь. Здесь установлен коммуникатор и ретранслятор, так что в конце каждого дня ты сможешь отправлять информацию о том, что удалось найти. У нас есть медики и специалисты, но это будет твоей миссией и миссией моей команды. Ты будешь руководить совместно с другой командой, и ты будешь оставаться внизу, пока мы будем наверху.
Я киваю, пока он объясняет все детали.
— О, а вот и она, — он указывает на одну небольшую палатку. Я закидываю свои вещи внутрь и разминаю мышцы, пока он ухмыляется. — Ну что, готова посмотреть?
— Да, черт возьми! Я думала, ты никогда не спросишь.
Он ухмыляется и ведет меня обратно к дыре. Я иду по краю, держась на безопасном расстоянии и заглядывая внутрь. Но там темно, кромешная чернота и большая глубина.
— Какая глубина?
— Сорок метров, — отвечает он, заставляя меня присвистнуть.
— И ничего еще не нанесено на карту? — спрашиваю я, когда мы возвращаемся в лагерь.
— Не совсем, с момента, когда мы начали спускать оборудование, нанесли лишь первый туннель, — я киваю, пока Майкл отходит в сторону, чтобы проверить наше оборудование, которое должно быть здесь.
— А что насчет твоей команды? — спрашиваю я, оглядываясь вокруг. Любопытно познакомиться с ними. Они должны быть хорошими, чтобы погружаться и разбираться во всем этом. Не могу дождаться, когда приступлю к работе с ними. Надеюсь, они не разозлятся, что Стив привлек меня, но мы все взрослые люди.
— Внизу… о, подожди, я думаю, они поднимаются, — говорит он мне, я киваю и осматриваю окружающий нас лес, гадая, что еще там скрывается и как далеко под поверхностью простирается система пещер. Черт, интересно, доходит ли она до океана… Разве это не здорово?
— Пейтон, позволь мне представить тебя команде. Они только что вернулись после того, как спустили еще больше оборудования, — объясняет Стив, и я поворачиваюсь с вежливой улыбкой на лице, но замираю. Мое сердце останавливается, легкие кричат, а желудок опускается.
— Пейтон, это…
Но его слова стихают для меня, когда я смотрю на мужчин, отстегивающих веревки и разговаривающих между собой, совершенно не обращая внимания на мое присутствие в шумном лагере.
Это они.
Тайлер.
Кален.
Риггс.
Фин.
Все четверо мужчин, которых я любила… и покинула.
Они здесь, стоят на краю моей новой работы, расстегивают ремни и смеются между собой. Я стою неподвижно, не зная, что делать. Паника пронизывает меня насквозь, сковывая на месте. О блять, о блять.
Но тут Стив свистит и привлекает внимание Тайлера. Он прикрывает глаза рукой и оглядывается.
— Тайлер, познакомься с Пейтон, дайвером, о котором я тебе рассказывал! — зовет он.
Тайлер замирает, его взгляд переходит на меня. Наши глаза сталкиваются и остаются прикованными друг к другу на расстоянии фута13, никто из нас не говорит и не двигается. Я впитываю его, не в силах удержаться. Даже спустя столько времени он все еще заставляет мое сердце бешено колотиться, а желудок сжиматься.
Он красивее, чем когда-либо.
Он изменился. Он стал крупнее, мускулистее, у него более темная кожа. У него также появилось больше татуировок, насколько я могу судить, но именно его лицо заставляет меня вздрагивать — более жесткое, холодное и мрачное.
Тайлер, которого я знала, был милым и добрым, сострадательным и мог смешить меня часами. У него были надежды, мечты и дух искателя приключений. Это не мой Тайлер. Я не знаю этого человека с каменным лицом, который так легко отдавал команды. Я знала, что когда оставлю его, это убьет часть его самого… разобьет его сердце. Я думала, что смогу справиться с этим, если это будет равносильно тому, что он никогда не узнает правду. Увидев его сейчас, увидев, как сильно я его изменила, я понимаю, что была не права… это заставляет меня сомневаться, стоило ли вообще так поступать.
После всех этих лет и расстояния между нами, когда мы не разговаривали и не виделись, рана по-прежнему свежа и легко вскрывается. И, уже не в первый раз, я начинаю сожалеть о своем решении уйти. На мгновение мне кажется, что он чувствует то же самое, что и я. Каменный фасад падает и под ним открывается человек, которого я любила.
Но потом он исчезает.
Словно он не был моим миром.
Теперь он смотрит на меня так, будто между нами ничего не было, будто я не была девушкой, которая разбила его сердце и разрушила свое собственное. Его глаза холодные, непрощающие, и, не говоря ни слова, он отворачивается, выкрикивая кому-то распоряжения, освобождая тем самым меня из ловушки своего взгляда, но уже слишком поздно.
Остальные оглядываются.
Они все застывают.
У Риггса от шока отвисает челюсть, на его лице вспыхивает надежда, а затем сменяется грустью, и я вздрагиваю. Из всех нас он всегда был самым мягким. Он слишком много чувствовал, слишком легко доверялся… У меня сердце разрывается, от вида того, что мой обычно счастливый друг даже не может встретиться со мной взглядом. Он тоже отворачивается, его плечи опускаются. Его короткие, аккуратно уложенные светлые волосы блестят на солнце, и я замечаю, что он тоже подкачался. Раньше он был долговязым и худым, но теперь его телосложение не уступает Тайлеру, его мышцы выступают, когда он двигается.
Фин стоит рядом с ним, и мой взгляд переходит на него. Он бросает на меня взгляд, а потом на его губах появляется улыбка, когда он пробегает взглядом по моему телу, как всегда игриво. Он стал выше, шире. Его волосы более длинны, до плеч, половина из них откинута назад и вьется от влаги. Его ярко-голубые глаза холодны там, где раньше они были наполнены теплом. Я отвожу взгляд от его глаз, мне не нравится насмешливое выражение его лица, и встречаюсь взглядом с теми темными глазами, которые я раньше ненавидела и любила.
Кален.
Черт.
И Кален?
Черт, Кален выглядит рассерженным — нет, не рассерженным, а разъяренным.
Брат Тайлера всегда был другим, злым на весь мир. С тех пор как он вернулся из службы за рубежом, мы думали, уж не желает ли он умереть. Его сломанная часть взывала к моим сломанным частям. Девочке, потерявшей маму… и отца. Я ненавидела ту часть, которая процветала в его гневе, которая питалась нашими ссорами. Я хотела быть той девушкой, которой Тайлер считал меня тогда, которой я притворялась все время — счастливой и идеальной. Но я просто не была такой, и Кален знал это. Он пробудил во мне самое худшее… а я в нем.
Он крупный, широкий, как черт, и выше Тайлера. Его впечатляющие татуировки выставлены напоказ. Черные волосы зачесаны назад, более длинные на макушке и укороченные по бокам. Темные глаза пронзают меня такой ненавистью и отвращением, что я почти отшатываюсь. Его тело вибрирует от ярости, прежде чем он сбрасывает свое оборудование и уносится прочь.
Что-то вроде воссоединения.
Я почти трясусь от переполняющих меня эмоций, но я уже не та девушка. Мне было семнадцать, когда я влюбилась в Тайлера. Двадцать один, когда я поняла, что люблю их всех, и ушла. За три года, прошедших с тех пор, я сильно повзрослела. Я подняла себя с самого дна после того, как чуть не спилась до смерти. Я основала свой собственный бизнес, когда была на мели, и мне приходилось спать на протекающей лодке. Я занималась любым дайвингом, как опасным, так и бесполезным. Сколько раз я едва не погибла и неоднократно сдавалась, пока не стало легче.
Пока я не начала ставить рекорды и крушить остальных.
Пока меня не заметили и я не начала зарабатывать деньги. А сейчас? Сейчас я одна из лучших в мире. Я гребаный исследователь… сильная женщина… верно?
Я думала, что исправила себя, как всегда говорил мне мой папа… но теперь я понимаю, что просто исправила свой разум, а не сердце. Эта часть меня все еще сломана, все еще принадлежит им.
Черт, я должна уйти… но это была услуга, и мы уже получили деньги… и, черт, это такое большое исследование. Для меня это может оказаться тем, чем я прославлюсь. Я не могу уйти, не сейчас, не потому, что они здесь, и при взгляде на них снова все всплывает на поверхность.
Вся боль, душевные муки и горе… все, чего я так старательно избегала с тех пор, как уехала все эти годы назад.
Прошло три года, четыре дня и двенадцать часов с тех пор, как я видела их в последний раз.
Ни одна искра моих чувств не погасла, и, глядя на них сейчас, я понимаю, что никогда не погаснет.