Гулять с Павлом Аркадьевичем оказалось неожиданно приятно. Мелкими шагами изо дня в день они бродили по аккуратным дорожкам, наслаждались теплым воздухом, украдкой смотрели друг на друга и отчаянно пытались поговорить о том, что на самом деле было важно. Выходило это, правда, криво, потому что никому из не хотелось признаваться в настоящих причинах собственных поступков.
— Мои родители не оставят тебя в покое, — выдохнув и собравшись духом, объявила Злата после довольно долгого молчания. — Я их хорошо знаю, они злятся.
— Если бы они собирались сделать что-то серьёзное, уже сделали бы, так что не накручивай, — отмахнулся мужчина, неторопливо идя вперёд. Конечно, он то и дело сам думал о возможных последствиях, но пугать ими Злату не стал бы даже под страхом смертной казни. — Тебе лишь бы дать себя понакручивать.
Злата закатали глаза. С одной стороны, самоуверенность лечащего врача доводила до чёртиков, с другой — понимание того, что он ни в чём её не винит по-детски окрыляло.
— А тебе лишь бы поворчать, — добавила девушка, подстраиваясь под мужской широкий шаг. Удивительно, но при всей сложности характера Павла Аркадьевича, именно с ним ей легко было обсуждать даже самые тяжёлые вещи. — Я просто переживаю. Хотя мой психолог тоже сказала, что я по жизни страдаю ерундой.
— Она не так сказала, не ври, — заметил врач, усмехаясь. Девушка насупилась, мужчина же, заметив это, иронично добавил. — Этика.
Злата демонстративно-удивлённо приподняла брови, скрестила руки на груди и едко усмехнулась. Невольно ей вспомнились первые встречи с врачом. И вот где-где, а там врачебной этикой явно не пахло. Ну, вот ни на грамм.
— У тебя значит тоже есть врачебная этика? — елейно-мило уточнила девушка, в глазах которой черти уже вовсю начинали водить хоровод.
Павел Аркадьевич сухо кивнул, невольно засматриваясь в тёмные омуты этой маленькой ведьмы. Он знал, что поддаётся на шутливую провокацию, но ничего не мог с собой поделать. С этой девчонкой ему почему-то хотелось быть строгим и суровым доктором.
— У меня всё есть, этика в том числе, — тон мужчины был пропитан иронией настолько, что её не приметил бы только глухой. — И, кстати, не только врачебная.
— Странно, при нашем знакомстве я не заметила ни той, ни другой, — девушка пожала плечами, прищурила глаза, явно пытаясь воссоздать иллюзию припоминания, и снова усмехнулась краешком красивых губ. — Видимо, они крепко спали? Не выспались после дежурства?
— Видимо, кто-то в них несильно нуждался, — ответил врач. — Бывают ли знаешь такие пациентки — маленькие врушки.
Злата в который раз за день наигранно закатила глаза. Павел Аркадьевич тоже умел вовремя припоминать её прегрешения. Увы, их тоже было немало. И теперь вот они как два дурака постоянно что-то шутливо вспоминали друг другу.
— Я кардиолог, а не психолог. — Резонно заметил мужчина в продолжении своих слов. — Твоему сердцу мой тон до лампочки, а её важен для психики.
— Вообще-то если мне чей-то тон и важен, то твой, — тихо ответила Злата, склоняя голову набок. Её интонация была шутливой, но в её голосе мужчина уловил лёгкую дрожь. Впрочем, и красноту, пробежавшуюся по бледным щекам, не заметить было бы трудно. — Что? Чего ты на меня так смотришь?
— Знаешь, только ты так можешь признаваться в симпатии, — Павел Аркадьевич расслабленно улыбнулся, а Злата в очередной раз подумала, что в своём накинутом на плечи халате он выглядит просто потрясающе. — Завуалированно.
— Ты вот вообще никак не признаёшься, я же молчу, — хмыкнула девушка. Её вид был вроде бы расслабленным, но мужчина понял, что на этот раз, в женской шутке лишь доля шутки.
— Я терплю твою мать, которая четыре дня подряд выносит мне мозги. Это даже больше, чем симпатия.
Минуту они сдерживались, сохраняли серьёзность, смотрели друг на друга, а потом всё-таки рассмеялись, и неожиданно на душе у обоих внезапно стало как-то совсем хорошо.
— Совсем достала? — всё же спросила Злата, когда смех между ними стих.
— Терпимо. Не заморачивайся, — врач снова отшутился, не желая, рассказывать весь масштаб проблемы. Волновать девушку лишний раз не хотелось, тем более она только недавно начала приходить в себя.
Устав наматывать круги возле больницы, они сели на лавочку и как-то, не сговариваясь, решили поговорить. Обсудить нужно было много, только вот времени было категорически мало. Завтра намечался сложный и по-своему решающий день.
Злата смотрела вперёд и думала, как правильно сформулировать свои мысли и чувства. Идея Павла Аркадьевича казалась ей хорошей, хоть и авантюрной, но… При этом она безумно за него боялась. Девушка прекрасно знала, какими бывают родители, если что-то идёт не так.
В такие моменты преград для них просто не существует.
— Думаешь, у нас всё получится? — неожиданно даже для самой себя спросила Злата. — Приём этот и всё остальное?
Павел Аркадьевич уверенно кивнул. Все эти дни он и сам старался бороться со страхами и сомнениями. Мужчина знал, нюансов было много, сложностей — тоже, однако он просто не имел права показывать свои переживания Злате, которой сейчас намного сложнее, чем ему.
— Всё получится, — больше для себя, чем для неё повторил Павел Аркадьевич. — Милена уже подготовила почву для твоего эффектного появления в свете и, судя по реакции твоей матери и её частым визитам, сделала это идеально. Завтра вечером она при всех сделает тебе предложение поработать в фонде, ты согласишься, и это уже выведет тебя из основного удара. Дальше будем смотреть по обстоятельствам. В преддверии выборов твой отец рисковать отказом не будет. Так что, паникёрша, не устраивай лишнюю панику. Поблистаешь завтра на приёме, и дело с концом, главное в обмороки там не падай, а то спасать тебя мне уже надоело.
— Ты умеешь поддержать, — усмехнулась Злата, откидываясь спиной на лавочку. — Кстати, хотела спросить… Милена? Это твоя хорошая знакомая или…?
Вопрос простой, заданный как бы между делом, но мужчина совершенно без труда считал в нём ревностный посы л. Всё-таки в каких-то вещах Злата выдавала вполне себе детскую реакцию. С другой стороны, она не истерила, а просто спрашивала. Это подкупало.
— Это жена моего одноклассника, — уточнил врач, повернувшись лицом к девушке. Понаблюдать за её эмоциями на лице было, действительно, интересно.
Злата же, явно неудовлетворённая ответом, недоверчиво хмыкнула, закусывая щёку изнутри.
— Нечасто жёны одноклассников помогают. Видимо, она — очень добродушная женщина, — от последних слов девушки настолько веяло иронией, что Павел Аркадьевич едва удержался от смешки. — Наверное, я и в её фонде буду работать? — Врач кивнул. — Тогда да… просто спасительница. Нужно будет её поблагодарить.
Не закатить глаза стоило Павлу Аркадьевичу больших усилий. Обычно такое проявление ревности мужчина не терпел, но то ли Злата ему настолько нравилась, то ли делал скидку на возраст… В общем, спустил он это всё на тормозах, решив только немного поддразнить.
— Ну, Милене, действительно, только дай кому-то помочь, — спокойно заметил врач. — Хотя это и удивительно при её статусе. Вот решила старому другу помочь.
— Так… получается ты с ней дружишь? — Мужчина снова раздражающе кивнул, и Злата почувствовала, как внутри что-то настойчиво начинает тарабанить от едкой ревности. — Ясно. Ну, видимо, она…. прям хорошая женщина, раз тебя выдержала. Она твоя ровесница, получается?
— Младше, — не без удовольствия ответил Павел Аркадьевич, наблюдая, как лицо Златы стремительно краснеет. — А ещё замужем, так что хватит расспрашивать, а то вскипишь, как чайник. Человек пытается нам помочь, а ты ищешь поводу для ревности.
— Я просто поинтересовалась, — пожала плечами девушка. Умом она всё это, конечно, понимала, но… где-то в глубине души всё-таки жил противный такой червячок сомнения или банального страха.
— А я просто ответил. Не ищи подвох там, где его нет. Иногда огурец — это просто огурец, — употребил свою любимую присказку мужчина. Уловив на лице Златы секундное сомнение, он осторожно щёлкнул её по носу. Девушка нахмурилась. — Не гоняй в голове ерунду.
— Не привыкла я просто, чтобы помогали просто так, — всё-таки высказала свои сомнения Злата. — Не бывает так, тем более с таким риском для самого помогающего. Поэтому мне и кажется, что она либо в тебя влюблена, либо чокнутая.
— Чокнутая, — согласился Павел Аркадьевич. — Она даже мать своего бывшего мужа, которая организовала на неё нападение, не сдала. Ребёнка из-за этой женщины потеряла, а писать заявление не стала.
Мужчина устало усмехнулся, вспоминая этот случай. Тогда Милену, кажется, никто, кроме его одноклассника так и не понял. Сам же Павел Аркадьевич так для себя и не определился: то ли это благородство души, то ли комплекс "жертвы".
Злата же ненадолго замолчала, обдумывая всё, а потом вдруг неожиданно выдала, всё также не отрывая взгляда от своего врача:
— Я бы сдала.
— Я бы тоже, — согласился с ней Павел Аркадьевич. Девушка улыбнулась, а потом протянула ему свою ладонь. Немного подумав, мужчина обхватил её своей, делая заключение, — поэтому мы с тобой сидим здесь, а она с моим одноклассником.
— И что её муж тоже такой добрый и милосердный товарищ? — уже чисто из интереса спросила Злата. — Он вроде какая-то влиятельная шишка в нашем городе.
— Он — лапочка, но только для своей жены. Никогда не думал, что Булат так сильно сможет кого-то любить, в школе он был максимально закрытым, а сейчас едва ли пылинки со своей жены не сдувает. — Пока мужчина говорил, Злата устало привалилась к его плечу, сильнее сжимая шершавую ладонь. — Милена — хороший человек. Ты с ней поладишь.
— Надеюсь. И я ещё хотела спросить… — Злата немного замялась, задумалась, но потом всё-таки скороговоркой выдала. — Потом, когда всё получится, ты приедешь ко мне?
Девушка не смотрела на него, однако испуганное выражение её лица мужчине представить было нетрудно.
— Конечно, приеду, — уверенный голос отдался лучшей мелодией в её сердце. — Зря я тебя спасал что ли. Не бойся, всё пройдёт, как надо.