Человек привыкает ко всему, и это правда.
Например, Павел Аркадьевич уже давно привык к стерильному запаху операционной, выкрашенным в зелёную краску стенам и многочисленным больным. Он не запоминал лиц и диагнозов, не сопереживал потерям и не прятал глаза, когда приходилось говорить о чьей-то смерти. Он просто механически точно выполнял свою работу. Хладнокровно. Как и подобает любому врачу.
Впрочем, мужчина никогда не был эмпатом. Сочувствие и сострадание он обычно не испытывал ни к кому: ни к родственникам, ни к окружающим, ни к пациентам. В палату больным он всегда заходил с каменным выражением лица, заранее приготовившись к плановому опросу.
В этот раз пациентка была не сложная, но с своеобразной формой аритмии, из-за которой изрядно тормозилось лечение. В общем-то, изначально попала-то она в больницу как раз из-за неё: потеряла сознание и покатилась с лестницы, а там уже сопутствующие травмы и, соответственно, отделение кардиологии в придачу.
Зотова Злата Сергеевна, 2003 года рождения.
Тихая девчонка, больше походившая на шестнадцатилетнюю школьницу, которая постоянно смотрела на него жутко перепуганными глазами. Типичная мамина дочка, мявшаяся при ответе на любой вопрос. Она не могла ничего рассказать о своём самочувствии и проблемах, боялась каждого шороха и то и дело искала взглядом хоть кого-то, кто ответил бы за неё.
— Проблемы с сердцем давно? — сухо спросил Павел Аркадьевич, сжимая карандаш. Девушка помолчала, а потом активно замотала головой. — Сильное сердцебиение, отдышка, потеря сознания?
— Нет, это первый раз такое было, — ответила Злата, понуро опустив голову. Мужчина раздражённо вскинул бровь вверх. Это явно было откровенным враньём. — Я всегда хорошо все нормативы сдавала, бегом занималась, обследования проходила…
— Без воды, вранья и по сути, — грубо попросил врач, откидываясь на стул. Спина болела адски, как, впрочем, и всё остальное, а эта миловидная дура продолжала делать ему мозги. — Я могу выписать хоть сейчас, но не факт, что тебя в следующий раз откачают.
Результат опроса, в целом, из раза в раз был нулевой. Таких пациентов Павел Аркадьевич не любил, но делать было нечего, пришлось идти по проторенной схеме диагностирования и лечения. К тому же родители этой девчонки явно имели какие-то связи, потому что руководство больницы очень настоятельно попросило именно его заниматься её лечением.
Только вот, несмотря на это, нужный эффект достигался медленно. Родители девушки постоянно пытались его выловить, засыпать вопросами, дозвониться вне рабочее время.
И постепенно от этого раздражение росло в геометрической прогрессии. К сожалению, это был тот привязчивый гиперопекающий тип людей, которым надо знать всё об объекте своей заботы, постоянно его видеть и доставать из-за этого всех вокруг.
Поэтому когда Павел Аркадьевич вошёл в палату, то даже не попытался смягчить недовольное выражение лица. Злата, напротив, постаралась улыбнуться. Толку, конечно, не было, но она хотя бы попыталась немного разрядить атмосферу.
Девушка прекрасно видела, как её родители доставали врача, но ничего не могла с этим поделать. Просила, говорила, умоляла, только вот те как всегда не слушали и продолжали изводить всех вокруг. Злата, конечно, понимала их беспокойство, ценила, но, кажется, несмотря на это, только в больнице смогла выдохнуть чуть поспокойнее и отдохнуть от их опеки.
— Вы извините моих родителей, пожалуйста, — начала девушка стоило мужчине занять привычное место напротив неё. — Они волнуются просто и поэтому достают всех вокруг. И… вот… — Взгляд врача продолжал оставаться таким же презрительным и равнодушным. Злата устало выдохнула, на секунду замолчала, потом потянулась рукой к тумбочке, чтобы кое-что достать. — Возьмите шоколадку, хотя бы в качестве моральной компенсации. Мелочь, но…
— Тебе нельзя шоколад об этом уже говорилось, я тем более такую ерунду не ем, — с раздражением отмахнулся от протянутой руки Павел Аркадьевич. Тон в голосе стал значительно грубее, а выражение лица ещё злобнее.
Злата тут же сникла и опустила глаза.
— Хорошо, извините, — с другой стороны надежды на то, что её суровый подобреет от шоколадки особо и не было. Так вялая попытка. — У меня ничего не болит, всё хорошо.
Мужчина выдохнул. Эти распахнутые оленьи глаза с невинным взглядом уже откровенно его подбешивали. Всегда одно и тоже, словно мантра.
— Я не сомневался, — Павел Аркадьевич закатил глаза, а потом потёр переносицу. Если бы не блатные родители этой девицы, он бы уже давно спихнул её кому-нибудь или выписал с миром. Не хочет лечиться — вперёд и с песней. — Увы, твоя кардиограмма говорит иное.
— Я умираю, доктор? — шутливо спросила Злата и устало улыбнулась. — Вы раз за разом приходите, а улучшений нет, и похоже вы расстраиваетесь больше, чем я.
— Ты — моя работа, а твоё состояние — показатель её качества не более того. Улучшения есть, динамика в нужном направлении, но организм справляется значительно медленнее, чем должен. Такой ответ устроит?
Мужчина презрительно усмехнулся и прямо посмотрел на девушку.
— Устроит, но злитесь вы на меня всё равно зря, — Злата потянула колени к груди и столкнулась взглядом с хмурым мужчиной. — У меня, действительно, ничего не болит. Я не скрываю и не вру, просто периодами на меня накатывает сильная слабость. А за вопли и жалобы родителей… извините. Я просила их вас не доставать.
Павел Аркадьевич покачал головой, слушать этот бубнёж дальше не хотелось, да и времени лишнего тоже не было. Если он так долго будет возиться с каждым пациентом, то большая их часть просто не успеет увидеть его на этом свете. Он выждал паузу, потом записал нужные показатели, кивнул и ушёл.
Его день с самого утра не задался и продолжился в том же духе. В целом, как и вся последняя неделя, забитая работой и бесконечными жалобами под завязку. Мозг долбили со всех сторон, а эта ни на что не жалующуюся девица с родителями-параноиками просто стала вишенкой на торте.
— Если ей не станет лучше, вас уволят. Не ухмыляйтесь, у меня везде связи, — каждый раз вопила её мамаша стоило мужчине на неё наткнуться. Маленькая, пухлая и жутко противная тётка с постоянно краснеющим лицом и дрожащими руками.
Впрочем, и отец Зотовой тоже не отставал. На первый взгляд солидный, серьёзный и адекватный мужчина при деньгах, а на деле в случае с ним работала поговорка про девушку и деревню.
— Почему она всё ещё в больнице, если состояние улучшилось? Нам нужно забрать дочь как можно скорее. Видимо, у вас не лечат, а просто калечат. Она должна была уже поправиться.
Чрезмерная родительская забота, которая душила даже его. Павел Аркадьевич встречался не раз встречался с подобным, но всё равно здесь интуитивно виделся подвох. Что-то было не так, слишком всё было чересчур. Реакции отца и матери Зотовой напоминали, скорее, ломку наркоманов.
Словно бы им важны были не столько сведения о состоянии дочери, сколько момент, когда они смогут забрать её домой. Девушка нужна была им рядом в рекордные сроки, и за это они готовы были заплатить всем, но организм их дочери как будто специально оттягивал этот момент.
И от этой ситуации Павел Аркадьевич тоже изрядно устал. Хотелось разделаться с ней побыстрее, только вот по закону подлости всё никак не выходило.
Мужчина шёл по коридору, прикидывал варианты развития событий, диагнозы, и уже собирался зайти в ординаторскую, чтобы кое-что забрать, как вдруг перед ним замаячила знакомая медсестра. Специально встала так, чтобы перегородить ему дорогу.
Павел Аркадьевич прищурился. Кажется, Света или Лена. Вроде бы Лена, но это точно. Туповатая мадам, которая всё на что-то рассчитывала. Пару раз у них был секс, не более того, а она всё ещё никак не оставляла попыток взять его измором.
— Павел… Аркадьевич, я вот слышала, что вы сегодня дежурите, — начала она из далека стоило ему подойти ближе. От мужчины не укрылось, что она специально подалась вперёд, выпячивая грудь. Как банально. В лучших традициях жанра оставалось только намотать локон волос на палец. А нет, уже. — Жаль, я вот думала пригласить вас на чашечку кофе, хотя может всё-таки зайдёте ненадолго к нам в сестринскую?
— Запомни уже, что в своё дежурство я ни с кем не сплю, — раздражённо заметил мужчина. — После — хочешь приходи, нет — свободна. Не занимай моё время зря.
Медсестра улыбнулась и кивнула, смерив Павла Аркадьевича плотоядным взглядом. Она была уверенна, что рано или поздно покорит этого закоренелого холостяка, тем более, кроме неё, в больнице мужчина ни с кем в отношениях не был. Во всяком случае она так считала.
***
Ночное дежурство выдавалось поразительно спокойным и без особых происшествии. На небольшой промежуток времени Павел Аркадьевич смог даже выдохнуть и немного расслабиться. Оставалось не так много, потом он вернётся домой, хотя, возможно, перед этим расслабиться с медсестричкой. Разрядка не помешает особенно с той, кто не особо против. За её же ожидания он ответственности не несёт, не его проблема. У каждого своя голова на плечах.
Однако всем этим планам сегодня ночью не суждено было сбыться. Сначала раздался сигнал, а затем к нему вбежала медсестра.
— Скорей, Зотовой плохо…
Павел Аркадьевич чертыхнулся и быстро направился в её палату.
Впрочем, он и не сомневался, что эта припадошная и дежурство ему испортит.