Переход от максимальной расслабленности к состоянию всепоглощающей напряжённости, кажется, произошёл за одну секунду. Он был настолько быстрым, что ни Злата, ни Паша толком не успели ничего осознать.
Они одевались на рефлексах, бежали к машине, пытались прочертить в голове хоть какую-то возможную цепочку развития событий и тут же одёргивали себя, потому что страшные картинки заставляли сердце пугающе сжиматься. Было слишком пугающе думать о том, что может произойти и какие последствия это может иметь.
Злату потряхивало, лихорадило, она постоянно оглядывалась по сторонам, надеясь найти хоть какую-то точку опоры от негативных мыслей — объявление, любящую пару, что угодно. Но, как на зло, ничего не попадалось, а находящийся рядом с ней Паша выглядел настолько потерянным, что девушке становилось физически боли. Если бы она могла….
Если бы могла, то осталась бы рядом с ним, поехала в больницу и не уставала поддерживать. Пусть, глупо и неумело, но просто… не позволила бы ему остаться одному. Злата по себе знала, что в критических ситуациях оставаться одному просто невыносимо. Навязчивые мысли сводят тебя с ума, а рядом нет никого, кто бы мог поддержать, обнять, сказать, что ты не виноват, взять за руку и остаться рядом, пока не стихнет буря.
Раньше такой опоры Златы не было, разве что когда-то подруга защищала её так, как могла, по мере своих детских сил. Даже воспоминания об этом заставляли Злату сдерживать слёзы и чувствовать благодарность, которая спустя годы становилась только сильнее. Одна-ко с Пашей было совсем по-другому. Не так, как тогда в детстве.
Мужчина не жалел её, не утирал сопли, а именно поддерживал, находя правильные слова, мотивации.
Он раз за разом возвращал к жизни после потрясений, выбивал мысли о слабости и бесхребетности, искал пути необходимой ей самореализации и всегда оставался рядом. А она в очередной раз не могла сделать ничего из этого для своего мужчины, потому что оставаться с ним рядом значило подписать всем смертный приговор.
Дураку было понятно, что её присутствие в больнице рядом с Пашей и Миленой позволило бы всему персоналу сделать слишком однозначные выводы и передать их по своим каналам. Так рисковать близкими Злата просто не имела права. Тем более сейчас, когда ситуация и так становилась всё более и более напряжённой и непонятной.
И фактически единственное, что она смогла сделать, это взять своего мужчину за руку и не отпускать всю дорогу до фонда. В последние недели этот жест начал даваться девушке настолько легко, что оставалось только удивляться, как они пришли к этому.
Всегда равнодушный к проявлениям нежностей Паша не протестовал и не отталкивал, а она, прежде способная испугаться даже комара, не боялась быть собой рядом с ним. Так и ехали почти до самого фонда, переплетя пальцы и не говоря о самых страшных предположениях. Однако через полчаса девушка всё-таки решилась нарушить молчание.
— Позвони мне, когда что-то узнаешь, — попросила она, чуть сильнее сжав мужские пальцы, чтобы привлечь внимание. Паша же отстранённо смотрел в окно и, кажется, вообще ничего не слышал, реагируя только на прикосновения. — Всё будет хорошо.
Мужчина устало усмехнулся, покачав головой. К сожалению, он как врач понимал, что любое нервное перенапряжение Милены или травма, могут привести к третьему выкидышу, с которым женщина так просто уже не справится. Булат и так еле привёл её в себя после второго, когда они из-за бывшего Милены потеряли чудом зачатого ребёнка.
— Знаю, что будет, — отмахнулся Паша, не став грузить Злату своими мыслями. Однако поддержку и попытки привести его в чувство всё же оценил. В этом была вся она, его любящая девушка, и отвечать ей резкостями больше не хотелось. — Бесит, что повлиять никак не могу и не знаю ситуации.
— Паш, ты не всесилен, — с грустной улыбкой отметила Злата, укладывая голову на его плечо. Гиперответственность Паши за близких всё-таки никогда не устала её поражать, этакий спасатель без сна и отдыха. — С ней сейчас очень хорошие врачи и муж. Всё обойдётся, я уверенна в этом. Просто поверь мне, гениальный врач, я чувствую, что всё будет хорошо. А доверие же у нас взаимное, правда? Я верю тебе, а ты мне.
Мужчина покачал головой, но всё-таки согласился. Всё-таки возможно Злата в чём-то и права: иногда вера во что-то тоже полезна, пусть и не также как действия, но всё же. Особенно, наверное, в те моменты, когда не можешь на что-то повлиять. Паша, погладил пальцами нежную щёку и поцеловал макушку.
Интересно, но раньше мужчина не понимал, почему его одноклассник Булат так сильно нуждается в своей жене. Казалось бы, даже в самые незначительные моменты: когда она ненадолго уезжает или когда ложится на обследования. Вроде бы мелочи, но только с появлением Златы Паша, наконец-то начал его понимать. Чувствовать желание, чтобы кто-то был рядом.
Оказывается, это совсем не значит, что ты без кого-то слаб или чего-то не можешь, но… просто рядом с этим человеком тебе хорошо и воспринимать сюрпризы судьбы становится немного легче, чем в одиночку.
Подумав об этом и об очередном расставании, Паша инстинктивно потянулся пальцами к её подбородку и посмотрел в карие глаза. Минута — и губы сами потянулись друг к другу, женские пальцы зарылись в мужские жесткие волосы, а сердце привычно забилось в равномерно-успокоенном ритме. Они целовались недолго, но настолько нежно, что тело Златы уже успело забиться в сладкой дрожи.
— Беги, а то ещё немного, и мы точно поедем вместе, — отстраняясь от её губ, шепнул Паша, глядя на неё блестящими глазами. — Я позвоню или напишу, когда что-то узнаю.
Девушка устало улыбнулась, долго-долго (насколько могла) посмотрела на него и резко вышла, обрубая желание остаться. Тревожные мысли сразу же начинали заползать в голову, но Злата тут же гнала их от себя.
Только сейчас она, наконец, поняла, какую важную роль в её жизни играет Милена. Она ведь была не только была не только её начальницей и подругой Паши, но и тем звеном, которое отчаянно пыталось прикрепить любящих людей друг к другу, дать им возможность видеться и любить… А теперь из-за Златы с ней могло произойти….
Чувство вины скребло под рёбрами, пользуясь секундной слабостью. Теории одна хуже другой рождались в голове, однако кое-что позволяло ей обороняться от этого. Пашин взгляд, его прикосновения — он не винил её, не укорял.
Одно это придавало сил, и было настолько непривычным в её жизни, что хотелось плакать. Под аккомпанемент этих мыслей Злата вернулась в фонд, надеясь разобраться с тем, что именно произошло и выполнить возложенные на неё обязанности. Сдаваться и раскисать больше не в её стиле.
***
В больницу Паша фактически влетел. Он знал, куда нужно идти, двигался уверенны-ми шагами, игнорируя вопросы коллег. Булат сказал, что жену обещали перевести в палату, что ничего не сказали об её состоянии и оставили ждать в коридоре.
Мужчина сохранял выдержку и спокойствие, старался рассуждать рационально, но по его голосу Паша понимал, что он сам напряжён как пружина. Увидев бывшего одноклассника, мнение лишь подтвердилось.
Тот стоял напротив палаты, опустив голову и скрестив руки на груди. Ждал вердикта. Ждал жену и совершенно точно чувствовал себя беспомощным. Подобное состояние Паше, к сожалению, было очень хорошо знакомо. В этой ситуации любые слова были излишни и могли вызвать разве что только раздражение.
Паша подошёл к Булату, сухо кивнул в знак приветствия, раздумывая, что сказать и как спросить о том, что произошло. На ум ничего не приходило, а от молчаливого бездействия уже становилось невыносимо. Мужчина осмотрелся, высматривая кого-то из персона-ла, но, на удивление, в коридоре было пусто.
— Мне позвонили уже из больницы, я приехал сюда, больше ничего не знаю, — после ещё десяти минут молчания пояснил Булат, видя напряжение на лице друга. — Утром всё было в норме, сейчас к ней не пускают.
Мужчина кивнул, прислоняясь спиной к стене напротив.
— Сколько уже ждёшь?
— Около двух часов, — равнодушно ответил Булат. Ни один мускул на его лице, кажется, не дрогнул, но от тона становилось не по себе. Умом Паша понимал, что, если хоть что-то случится с Миленой, то ровно с таким же каменным лицом друг не оставит здесь камня на камне.
— Судя по тому, что её перевели в палату, состояние стабильное, — попытался рационально заметить Паша, только вот ледяной взгляд Булата показал, что его оптимизма тот не разделяет. — Я останусь здесь, у меня скоро смена, поезжай домой, толку от твоего нахождения здесь всё равно нет.
Булат хмыкнул, покачав головой. Возможно, если бы ситуация не касалась его напрямую, он бы тоже посоветовал кому-то сделать именно так, но сейчас подобное поведение в его собственных глазах выглядело просто предательством.
Узнав о состоянии жены, мужчина отметил все назначенные на сегодня встречи, среди которых, на счастье, не было чрезвычайно важных, и поехал в больницу. Дальше оставалось только ждать и выпытывать информацию у врачей.
— Уехал бы отсюда, если бы тут была твоя малолетняя заноза? — внезапно спросил мужчина. Без злобы и лишних эмоций. Сухо по факту. Паша в раздражении сдвинул брови, собираясь ответить, но Булат договорил за него. — Вот и не давай глупых советов, если хочешь помочь, лучше спроси об её состоянии у коллег, тебе они явно ответят что-то более вразумительное, чем мне.
Довод был разумный, и Паше пришлось признать, что он прав. Интересно, что даже в стрессовой ситуации Булат оставался таким же бескомпромиссным и стойким. Не громил больницу, не кричал, просто пытался найти выход в предлагаемых обстоятельствах.
***
Вернувшись в фонд глубоким вечером, Злата не могла не заметить взвинченности всего персонала. Никто ничего не говорил, но лица всех выглядели настолько шокированными, что это естественно вызывало вопросы. Решив разобраться в том, что случилось, Злата понимала: нужно действовать осторожно и для начала заняться своими прямыми обязанностями. Проверить все вверенные ей документы, состояние рабочих мест и отчёты персонала о проделанной работе.
Конечно, чтобы выполнить всё должным образом, Злате не доставало опыта, но настойчивость и природный ум, как никогда оказались, кстати. Несмотря на то, что Милена была уверенна в своём персонале, девушка знала, что часто во внештатных ситуациях вылезает природная гниль людей, поэтому в первую очередь она проверила рабочий кабинет начальницы на «предмет вмешательства».
Всё было слишком в порядке, никакой суеты, какая обычно бывает в рабочем темпе. Это насторожило, и Злата решила не рисковать, тут же позвонив и заказав записи с камер наблюдения. Одна из них писалась независимо и хранилась в не фирме, другая — здесь. Результаты должны были прийти через пару дней. Для безопасности.
Проверив всё остальное, Злата принялась выяснять, что произошло. Обратившись к одной из воспитательниц, она пояснила, что очень переживает за Милену и не понимает, что могло произойти в её отсутствие. Сначала женщина с ней говорить не хотела, опасаясь раньше дичившейся всех Златы, а потом всё же выдала основной минимум информации.
Оказалось, что в фонд приехала какая-то важная дама, начала требовать увидеться с кем-то из персонала, пыталась пробраться во все кабинеты, а потом вдруг… Никто не успел ничего понят ь: Милена упала, хватаясь за живот, вызвали скорую, посетительницу выпроводили. Дальше всё было в тумане.
К сожалению, понять, кто довёл начальницу до такого состояния, не составило труда. Её мать. Больше просто не кому. Получалось, что она хотела найти её, в то время как Зла-та была у Паши. От этой логичной и единственно возможной мысли захотелось по-детски заскулить. Как же глупо она подставила Милену.
Теперь цепочка событий становилась очевидной, и оставалось надеяться только на то, что эта «сцена» никак не скажется на состоянии и беременности начальницы, потому что иначе хрупкое счастье всех вокруг просто рассыплется.
Однако утешительных новостей от Паши всё ещё не было, пересилив себя, Злата ещё раз всё проверила и решила ехать домой. Ей нужно было ещё раз обо всём подумать, потому что сейчас большинство реакций и действий от шока были заторможенными и безэмоциональными.
Злата понимала: сейчас всё зависит от состояния Милены, узнав о нём, можно будет строить дальнейший план. А пока остаётся только ждать. Разрушится её жизнь снова или останется прежней. Оставалось только подумать, как вести себя с родителями. Почему-то в том, что они дома Злата не сомневалась.
***
Пройти к Милене разрешили через полчаса. Врача, который вёл женщину, Паша прекрасно знал, доверял практически, как самому себе. Суровый, юморной, но толковый. Этот мужчина спас ни одну женскую жизнь и ни одного ребёнка.
Поэтому хотя Егор Степанович и ворчал что-то про то, что беременных надо беречь, всё же максимально успокоил мужа пациентки и объяснил, что с его женой и ребёнком всё в порядке. Правда, отчитал Булата основательно и конкретно.
— Вы — солидный мужчина, а жену с работы практически на скорой увозят, как ни стыдно, — проворчал мужчина, иронично усмехаясь. — Беременная жена должна сидеть и наслаждаться жизнью, оберегаемая не то, что от всякого стресса, а даже от лишнего писка комара. Максимум нагрузки — новые обои выбрать или цвет стен в детской. А вы? Жену не бережёте, а потом скачите по больнице: как она? Нормально она, спасибо Егору Степанычу, золотой человек, и жена у вас молодец, ангел просто! «Мужу не звоните, он на работе, будет волноваться». Смотрите, мужчина, будете девочку обижать, лично заберу.
Булат сухо кивнул, выслушивать критику в свой адрес было неприятно, особенно, когда с ним разговаривали, как с маленьким мальчиком, но, если разобраться, то говорил врач по делу.
Мужчина сдержал раздражение и сконцентрировался на чувстве благодарности. Как ни крути, Милене Егор Степанович, действительно, помог, остальное было неважно. Главное — в порядке жена и ребёнок.
— Спасибо, — после непродолжительного молчания отозвался Булат. — Всё учту, к ней уже можно?
— Можно, но только положительные эмоции, — дотошно заметил врач. — Паш, проследишь, раз твои знакомые.
Друг кивнул, решив отойти и детальнее обговорив всё с коллегой, а Булат тут же направился в палату. Кажется, впервые в жизни в нём горели настолько противоречивые эмоции. Ему хотелось одновременно обнять и придушить Милену. За эту её самостоятельность, глупость, эгоизм… Он же без неё уже не….
— Булат, — карие глаза вспыхнули светом, а губы растянулись в нежной улыбке. Такой родной и знакомой, что у мужчины защемило где-то под рёбрами. — Ты здесь?
Булат закрыл глаза, видеть её такой маленькой на этой больничной койке было выше его сил. Вся строгость в момент испарялась, а желание просто забрать её отсюда и никуда больше не отпускать прогрессировало в геометрической прогрессии. Всё-таки никто не может вить столько верёвок из мужчины, как любимая женщина: ни семья, ни партнёры, ни друзья. Собраться и поговорить стоило сейчас Булату огромных усилий.
— Как видишь, и не надо тут на меня смотреть такими перепуганными глазами. Допрыгалась, — сухо ответил Булат, садясь на стул рядом с больничной койкой. — Рассказывай, кто, что, как и почему? Я слушаю!
Милена ощутила, как голос мужа к концу фразы стал строже, «покрываясь коркой льда». Он сам выглядел, как натянутая струна, а тяжёлый взгляд не обещал ничего хорошего. В гневе Булат, действительно, становился тигром, готовящимся к прыжку. Женщина чувствовала, что мужчина был взбешён, и догадывалась, что косвенно он слышал о версиях произошедших событий. Она выдохнула, прикусила губу и шмыгнула носом.
— Милена! — без крика, но требовательно отчеканил её имя Булат. Да так, что захотелось вздрогнуть. — Я спросил.
— А я не хочу разговаривать, хочу, чтобы меня обняли! — Капризно заявила Милена, приподнимаясь в постели и усаживаясь максимально близко к мужу. Лёгкое движение, и женская рука уже легла на его колену, а глаза посмотрели так пристально и с такой лаской, что Булат чертыхнулся. Знала ведь, что использует запрещённый приём. — И я… я же тебя люблю. Очень… Не кричи…
Тихо, на грани слуха, а потом женский лоб боднул его плечо, нежные пальчики, опустились на плечо, и любящий взгляд заглянул в душу настолько, что сил сопротивляться — просто не осталось. Стена, как это ни прискорбно, рухнула под действием этой коварной женщины. Жены.
Булат, ругая себя за бесхарактерность, осторожно переместился на кушетку, раскрыл руку и притянул Милену к себе. Чувственно, но осторожно, чтобы чувствовала, как нервно бьётся его сердце от её фокусов. Мужская рука зарылась в русые волосы и немного их сжала, показывая, что он хоть и любит, но ещё и близко не остыл.
— Прибью тебя когда-нибудь, — шепнул Булат, ощутив, как полные губы оставили поцелуй на его виске. — Почему ты никогда не слушаешь? Почему в пекло лезешь? Тебе делать нечего — выяснять отношения с этой психопаткой! Дура…
Милена усмехнулась, почувствовав, как за обвинениями, любимый мужчина скрывает страх. Его тело до сих пор потряхивало, а голос звучал совсем не так, как обычно. Слишком обеспокоено. Женщина провела ладонью по его спине, продолжая вкрадчивый шепот, чтобы задобрить зарождающуюся бурю.
— Прости меня, сначала я изображала приступ, а потом уже кольнуло по-настоящему. Но ничего серьёзного, просто прокапали, я попросила немного меня тут подержать, чтоб отвести подозрения, — протараторила на одном дыхании Милена. — Так было нужно. Не злись, той даме и самой, кажется, стало действительно плохо. Она вела себя как-то нездорово.
Булат хотел сделать разумное замечание, но женщина тут же его поцеловала, мешая говорить и скользя пальцами по мужскому лицу. Они прижимались друг к другу, переплетались языками, выражая так всё, что не могли сказать. Стук в дверь раздался где-то на периферии сознания, кажется, Булат только на секунду отстранился, чтобы крикнуть:
— Дверь закрой!
А дальше мужчина снова потерялся в ласках любимой женщины, позорно капитулируя. Знает же, он сделает всё, что она захочет. Знает, что не может на неё злиться. Знает, что… без неё уже ничего не имеет смысл.
***
Паша позвонил Злате уже поздним вечером. Девушка не спала, поэтому ответила сразу. Вся на нервах, усталая, измученная она, кажется, настолько обрадовалась новостям, что едва не заплакала.
— Слава Богу, что обошлось… — Выдохнула Злата, усаживаясь на кровати. Она говорила тихо, потому что родители уже приехали домой и заняли соседнюю комнату, хотя раньше никогда так не делали. Хоть молча мимо прошли, это неизбежно. — Я боялась, что что-то с ребёнком, хорошо, что всё так.
— Всё в порядке, — уверенно подтвердил Паша, успокаивая свою девушку. Теперь они снова поменялись ролями. — Сидит в палате, милуется со своим тигром, едва ли не категория: восемнадцать плюс. Постучал в дверь, а меня внаглую выперли.
Злата тихо рассмеялась, вспомнив, как их недавно внезапно застала Милена. Как же тогда было стыдно… Как школьникам.
— Сами милуются, а нас отчитывают, — отозвалась она, не пряча широкую улыбку. Даже звука любимого голоса хватило, чтоб снова соскучиться. — Будем считать, что очередь дойдёт и до нас. Ладно, я… пойду спать и тебе советую, ты сильно устал сегодня.
— Не настолько я стар, чтоб уставать от постельных нагрузок, — усмехнулся Паша, действительно, чувствуя, как подкатывает сон. — Доброй ночи, Злата.
— Доброй ночи, доктор.
Девушка улыбнулась, иногда этот мужчина, кажется, забывал, что он — человек. Просто чудесный доктор. Однако о том, что они оба люди, Злата вспомнила ровно в том момент, когда начала расстилать постель, а в её комнату истерически вбежал отец.
— Ей плохо… Совсем…