ДИЗЕЛЬ
По дороге на склад я снимаю рубашку. Это хорошая вещь, которую я не хочу испачкать кровью. Кроме того, мне нравится, когда кровь брызгает мне на грудь. Я уже предвижу, как вернусь покрытый ею, чтобы произвести впечатление на свою Маленькую Птичку.
Райдер, как всегда, молчит, прежде чем что-то происходит. Гарретт злится, его шея хрустит, а костяшки пальцев щелкают, пока он готовится. Кензо тоже молчит, дважды, а затем трижды проверяя свое оружие. Мы знаем, каковы наши шансы, и на этот раз у кого-то может быть шанс… ну, они могут подумать, что знают это.
Мы сражаемся вместе дольше, чем эти панки, мы точно знаем, как работать сообща. Нас невозможно остановить, и кровь прольется еще до восхода солнца. Их кровь.
От моих ножей и пуль за их оскорбление.
Мы им точно напомним, почему все нас боятся. Может быть, в последнее время мы стали мягче, так что хорошая резня должна расставить все точки. Мы останавливаемся в квартале отсюда и выходим, запирая машину. Райдер снял пиджак, он настроен серьезно. Брат сжимает в руке пистолет и смотрит на меня.
— Крыша. — Затем он переводит взгляд на Кензо. — Задняя дверь. — Затем он говорит Гарретту: — Второй этаж.
Я знаю, что по дороге сюда он просмотрел чертежи и разработал лучший план, он всегда так делает.
— А ты? — ухмыляюсь я, точно зная, что он планирует сделать, этот сумасшедший ублюдок.
Райдер улыбается в ответ кровожадной улыбкой.
— А я пойду через гребаный парадный.
Райдер может прятаться за костюмами, но он такое же животное, как и мы, и сейчас он позволяет себе играть, да поможет им Бог. Они думали, что я плохой, но они еще ничего не видели. На том мы и рассредоточились, других слов не требовалось. Я проскальзываю по переулку вместе с Гарреттом, мы оба направляемся в одном направлении. Огибаем здание, позади нас водоем. У них есть патрули, но они небрежны.
Точки от зажженных сигарет выхватывают их позы, их тела устали, а глаза недостаточно остры. Мы перелезаем через забор и проходим мимо них. Собаки лают, зная о нашем присутствии, но патрульные не обращают на это ни малейшего внимания. Идиоты. Я киваю Гарретту, и он складывает руки вместе. Сделав прыжок с разбега, я позволил ему поднять меня. Я хватаюсь за металлическую лестницу, затем поднимаюсь и переваливаюсь, прежде чем взглянуть на стены склада. На крыше не за что зацепиться, но в кирпиче есть трещины.
Ухмыляясь, я начинаю карабкаться, используя трещины. Я вдавливаю в них ноги и пальцы, чувствуя, как моя кожа разрывается, а кровь стекает по ним, но боль только усиливает мою сосредоточенность. Если бы кто-нибудь поднял глаза прямо сейчас, они бы увидели меня, но они этого не делают, и я перепрыгиваю через край и приземляюсь на бесшумную подошву ботинок.
Проползая по черепичной крыше, я нахожу люк примерно на полпути и жду сигнала. Остальные сейчас займут свои позиции. Склад имеет три уровня. Нижний этаж практически полностью усыпан поддонами и ящиками, а посередине стоят несколько кроватей и стол. Повсюду разбросаны бутылки с пивом, а в баках горят два открытых огня. На втором этаже помещения, напоминающие офисы, окна грязные и затемненные, но свет проникает изнутри. Третий этаж, прямо подо мной, больше похож на дорожку, огибающую все помещение, с несколькими патрулирующими мужчинами.
Все старое оборудование, должно быть, отсюда вывезли в какой-то момент. Какой позор, я надеялся использовать что-то из него в качестве орудия для убийства.
Я вижу, как Гарретт проскальзывает в окно и присаживается на перила второго этажа, его тень сливается с остальными, если только вы не знаете, что ищете. Открыв люк в крыше, я готовлюсь, стоя над ним.
Это будет весело.
Задняя и передняя двери распахиваются одновременно, стреляют пистолеты, и я падаю. Я приземляюсь прямо на испуганного парня, спешащего на звук боя. Обхватив его рукой за горло, я облизываю его лицо.
— Бу, — шепчу я, прежде чем свернуть ему шею и сбросить с выступа.
Я замечаю, как Гарретт сражается с двумя парнями с ножами. Он режет и потрошит их, прежде чем тоже бросить. Смеясь, я вкладываю зажигалку в ладонь и закуриваю сигарету как раз в тот момент, когда какой-то парень заворачивает за угол. Он замирает, когда замечает меня. Щелкнув зажигалкой, я ухмыляюсь ему и выпускаю немного дыма в его сторону.
— Беги, малыш, беги, — смеюсь я.
Парень колеблется, прежде чем броситься на меня с криком. Я уворачиваюсь от его отчаянных выпадов с ножом и вырываюсь. Парень врезается спиной в перила, почти переворачиваясь, и с криком бросается вперед, насаживаясь на заранее подготовленный для него нож.
Насвистывая, я выдергиваю нож и постукиваю окровавленным концом по его лицу.
— Надо было бежать. — Я ухмыляюсь, прежде чем пнуть парня, его крик заглушает стрельба внизу. Оглядываясь, я наблюдаю, как Райдер пробирается сквозь толпу отстреливающихся тел, проходит прямо сквозь нее, не боясь и не испытывая никаких эмоций. Он видит их приближение еще до того, как они успевают выстрелить, и убивает их. Как всегда, спокойный и невозмутимый с пистолетом, бьющим точно в цель. Гребаный убийца.
Кензо разражается смехом на другом конце, когда катится за ящиками и выпрыгивает на людей, стреляя им прямо в лицо. Я замечаю, как Гарретт проскальзывает в офисы внизу. Здесь больше нет людей, поэтому я хватаюсь за перила и бросаюсь вниз. Приземлившись на втором этаже, я пинком открываю дверь другого офиса, чтобы зачистить и их, работая на пару с Гарреттом.
Стреляет пистолет, и я пригибаюсь. Это плохой, отчаянный выстрел. Пуля ударяется о деревянную дверную раму и разрывается, осколки режут меня, когда я рычу. Швырнув сигарету в парня, я в панике приземляюсь на него, прежде чем он снова успевает нажать на курок. Он борется подо мной, но я сильнее. Я поворачиваю пистолет в его руках, прижимаю его к подбородку и нажимаю на его палец, разбрызгивая его же мозги повсюду. В ушах звенит от выстрела, но я встаю и ухожу, пинком закрывая за собой дверь, прежде чем перейти к следующей.
Гарретт как раз входит в дверь, я следую за ним, и мы замираем. На кровати, съежившись, лежит обнаженная женщина. Она обхватывает руками колени и плачет.
— Где? — требует Гарретт, запах секса наполняет воздух.
Женщина указывает на дверь в углу, и мы улыбаемся друг другу. Я подхожу к ней ближе.
— Лучше убирайся прямо сейчас, дорогуша, а то прямо сейчас твои дружки окажутся по уши в дерьме.
Она кивает, вскакивает, не заботясь о своей одежде, и выбегает за дверь. Покачав головой, я прислоняюсь к двери, на которую она указала, и спокойно стучу. — Давай-ка, выходи, малыш, и поиграй с нами, — зову я.
Я слышу проклятие и грохот снарядов. Закатив глаза, я машу Гарретту, чтобы он действовал. Гарретт отдергивает ногу и пинком распахивает дверь. Что-то взрывается изнутри, а затем он врывается в комнату, хватает голого парня и швыряет его о кафельную стену ванной. Гарретт бьет его кулаком по лицу один раз, еще два, прежде чем бросить его окровавленное тело на пол и посмотреть на меня.
— Он весь твой, веселись, я иду вниз, чтобы посмотреть, не нужна ли им какая-нибудь помощь.
— Я найду тебя позже, — ухмыляюсь я, прежде чем встать на пути парня, когда он пытается отползти, — Как только я повеселюсь с этим. — Присев на корточки, я поднимаю его голову за волосы. — Привет, приятель, хочешь поиграть со мной?
Гарретт смеется, уходя, зная, что бедняга скоро умрет.
Его глаз уже заплывает, губа разбита, а кожа бледная и липкая. — Пошел ты, — кричит он и плюет кровью прямо мне в лицо. Я позволяю ей стекать по мне беззаботно, когда мои губы растягиваются в улыбке.
— Нет, спасибо, у меня дома есть для этого Маленькая Птичка, — отвечаю я.
Парень снова собирается сплюнуть, поэтому я хватаю его за подбородок и заставляю открыть рот. Схватив его язык, я отрезаю его своим ножом. Парень кричит, разбрызгивая кровь, когда я роняю его оторванную мышцу на пол и смотрю, как он катается по полу в агонии.
Парень на мгновение отключается, поэтому я хватаю чашку сбоку и открываю кран, наполняю ее, прежде чем плеснуть холодной водой ему в лицо. Он очухивается, отплевываясь, и когда видит меня, издает стонущий звук и пытается проползти у меня между ног. Наступаю на одну из его рук, пока не слышу, как хрустят его кости, я наклоняюсь.
— Тебе не следовало приходить за мной или за теми, кто стоит за мной.
Парень всхлипывает, и большие, жирные слезы катятся по его лицу, когда он смотрит мне в глаза и видит свою смерть. Не торопясь, я переворачиваю парня и присаживаюсь рядом с ним, прежде чем включить зажигалку. Я прижимаю ее к его коже, наношу удар, хватаю его за голову и выжигаю ему глаза.
Забавный факт: глаза не просто тают, они лопаются.
Глаза стекают по его лицу, когда я отпускаю парня, и он сжимает голову будто в тисках, а из его горла вырывается вопль. Насвистывая, я убираю зажигалку и хватаю его за ноги, выволакивая из комнаты. Я перекидываю часть постельного белья через плечо, когда мне в голову приходит идея.
Приподняв его, я оборачиваю кусочки постельного белья вокруг каждого запястья, прежде чем схватить свой нож — нет необходимости в театральности, в конце концов, он меня не видит. Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к его уху.
— Это будет больно.
Я вспарываю ему живот и выпускаю содержимое наружу, прежде чем пнуть его через перила.
Используя постельное белье, я привязываю его за руки, чтобы он свесился через перила. Тот, кто придет сюда, чтобы провести расследование, увидит это, и по городу поползут слухи. Они поймут, что это мы, и будут напуганы. Его кишки вываливаются из живота и падают вниз, кровь тоже проливается.
Снова насвистывая, я спускаюсь по боковой лестнице, останавливаясь, чтобы полюбоваться проделанной работой. Неплохо, учитывая, в какой спешке пришлось работать. Спрыгнув с последних трех ступенек, я переступаю через тела, лежащие на полу, их оружие бесполезно валяется рядом с ними. У них не было ни единого шанса.
Когда добираюсь до середины комнаты, Райдер сидит в кресле. Его рубашка вся в крови, а пистолеты лежат на столе рядом с ним, когда он откидывается назад, нюхает бутылку с чем-то, прежде чем выбросить ее. Гарретт прислонился к ящику, оттирая окровавленные костяшки пальцев.
— Я его поймал, — кричит Кензо, прежде чем подтащить мужчину в джинсах и заляпанной футболке. — Этот глупый идиот спросил, знаю ли я, кто он такой. Очевидно, он лидер.
Кензо бросает его к ногам Райдера, который наклоняется, зажав руки между ног.
— Это правда? Ты знаешь, кто я такой? — спрашивает Райдер.
Черт, мне нравится этот момент.
Я хихикаю, когда Райдер медленно закатывает рукава, обнажая свои татуировки.
— Лучше ответь ему, — кричу я.
— Я… я в курсе, кто ты, — рычит мужчина, вставая на колени. Он пытается подняться на ноги, но Кензо прижимает его голову вниз, так что он остается в сидячем положении.
— Хорошо, это облегчает дело. Кто вас нанял? — небрежно спрашивает Райдер, все еще закатывая рукава. Методично, медленно.
— Пошел ты, — огрызается он. Почему они все продолжают это твердить?
Райдер ухмыляется и встает, хватая со стола нож. Он держит его в воздухе, позволяя ему поблескивать на свету.
— Тогда давай-ка начнем. Я хочу, чтобы ты с самого начала знал, что с тобой произойдет. Я предлагал тебе выход, а теперь его нет. Я отрежу тебе пальцы, и пока ты все еще продолжаешь кричать, я сдеру кожу с твоих рук. Потом я перейду к твоим ногам. Я, конечно, прижгу раны, чтобы ты не истек кровью. Очевидно, что ты заговоришь. Но очевидно и то, что ты должен послужить наглядным примером. Я разрежу твое тело на куски и разошлю их по всем частям города в качестве предупреждения.
Этот человек больше не кажется таким храбрым. Он вспотел, и его тело дрожит.
— Я расскажу тебе, боже, я расскажу тебе все.
Райдер вздыхает.
— Да, ты это сделаешь. — Он хватает парня за руку и начинает отрезать ему пальцы.
— Я тебе скажу! Пожалуйста! — отчаянно кричит тот, сопротивляясь, поэтому я подхожу и держу его неподвижно, наблюдая за его лицом, когда Райдер отрубает один палец.
— Его сейчас вырвет, — спокойно замечаю я.
— Нет, грохнется в обморок, — возражает Гарретт.
— И то, и другое, — вставляет Кензо, и мы все смотрим, как Райдер начинает со следующего пальца, осторожно и хладнокровно.
Кензо был прав, парня тошнит. Я отскакиваю, чтобы на меня ничего не попало, а затем он теряет сознание, приземляясь в собственную блевотину. Твою же мать. Я отдаю сотню, и Гарретт тоже. Райдер присаживается на корточки и ждет, когда тот очухается.
В конце концов, парень все-таки возвращается в сознание, хотя только после того, как я достаю из штанов свой член и начинаю мочиться на этого идиота. Он захлебывается, пока мы лишь смеемся, и Райдер начинает снова. Прежде чем он добирается до второй руки, парень уже рыдает, как ребенок, и все выкладывает.
Включая того, кто его нанял.
Триада.
Они пытаются уничтожить нас.
— Они… они сказали, что как только ты сдохнешь, они разделят город, и мы сможем занять эту сторону, — плачет он.
Я смеюсь над этим.
— Они бы и тебя убили, идиот. Никогда не работай с этими ублюдками, они никогда не держат своего слова.
Райдер выглядит взбешенным.
— Подозреваю, что, если они хотят войны, они ее получат.
— Так… значит, я могу идти? — хнычет бедолага.
Я и Райдер ухмыляемся.
— Нет, ты будешь посланием, как я уже сказал. А теперь, пожалуйста, стой спокойно и постарайся дышать. Это будет больно.
Мы все рассаживаемся и наблюдаем за работой Райдера. В конце концов, я учился у лучших. Я могу быть жестоким и слетевшим с катушек, но Райдер… он точно знает, где резать, куда бить, где разрезать, чтобы причинить наибольшую боль. Я почти уверен, что в другой жизни из него вышел бы хороший врач, знаете ли, если бы он не был таким кровожадным ублюдком.
Парень молит о смерти, прежде чем она настигает его, и он умирает в муках и одиночестве, зная, что виноваты его собственные ошибки. Я нахожу несколько коробок, и Райдер кладет конечности мужчины в каждую из них.
Руки.
Ноги.
Руки.
Пальцы.
Член.
Голова.
Смеясь, мы запечатываем их и несем с собой в машину.
К тому времени, когда мы заканчиваем, уже рано, и солнце почти встает.
— Возвращаемся домой. — Райдер натягивает куртку, хмуро глядя на пятна крови.
— Да, интересно, что задумала эта Маленькая Птичка.