РОКСИ
Мое сердце колотится, легкие болят, но я обгоняю его. Я сжимаю ключи так сильно, что они врезаются мне в руку, но даже эта боль не ощущается. Она не сравнится ни с болью в животе, ни с криком моего сердца.
Кензо умолял.
Он выложил мне все и попросил остаться.
А я ушла.
Я бегу быстрее, бросаясь вниз по лестнице, пока не добегаю до гаража. Я прикладываю руку к сканеру, и он мигает зеленым, пропуская меня. Торопливыми шагами я добегаю до машины и кидаюсь на водительское сиденье, но когда бежать уже некуда, реальность обрушивается на меня.
Боль в его голосе. Любовь в его взгляде. Отчаяние, которое я увидела в его позе. Они дали мне все, чего я когда-либо хотела, с тех пор как впервые вошли в мой бар… но что, если то, чего я хочу, изменилось? Что если эта змея сбросила свою кожу и стала чем-то новым?
Нет, не позволяй им овладеть тобой.
Это то, чего ты хотела… — напоминаю я себе. Я хватаюсь за руль и включаю двигатель. Я свободна. Я больше не принадлежу им.
Но, сидя в машине, я не могу пошевелиться. Моя прежняя жизнь наполнена призраками, это пустая, одинокая оболочка. Неужели я действительно хочу вернуться обратно? Есть ли вообще что-то, к чему можно вернуться?
Вайперы ― это не ситуация для прогулок, это на всю жизнь. Если я выбираю их, я выбираю их навсегда со всеми вытекающими последствиями, с которыми сопряжена их жизнь.
Потому что где-то по пути «я тебя ненавижу» превратилось в «я тебя люблю».
Да, я ненавижу их так сильно, что это пугает меня. Вот почему я ухожу, но я не могу позволить страху удержать меня. Не с таким количеством на кону. Не с четырьмя сердцами. Все просто. Я хочу их, они хотят меня.
Свобода, семья, работа ― все это не имеет значения. Только они.
Гадюки.
Мои Гадюки.
Я их девочка.
Так почему я бегу? Потому что я боюсь, вот почему. Боюсь того, как сильно я хочу их, как сильно они поглотили меня. Как правильно я чувствую себя в их объятиях, в их жизни. Холодный, контролирующий альфа. Поврежденный насильник с золотым сердцем. Романтичный, очаровательный игрок. Безумный убийца с одержимым сердцем.
И кем же я становлюсь?
Их пленницей?
Нет, больше нет. Это делает меня их Гадюкой. Здесь, с ними, я дома.
Как только я это осознаю, я понимаю. Я знаю, что не хотела уходить, не хотела уже долгое время. Эта борьба и ненависть были направлены на себя, потому что я понимала, что если бы я не сделала этого, если бы я сдалась, я бы увидела правду с самого начала. С первого поцелуя, подмигивания и улыбки. Я принадлежала им.
Но нельзя брать и не отдавать что-то взамен.
Они взяли меня, но они отдали мне себя.
А я просто разрушила это. Я отказываюсь быть такой, как родители Райдера и Кензо. Я отказываюсь быть сукой, которая разрушила Гарретта. Я отказываюсь быть матерью, которая никогда не любила Дизеля. Я отказываюсь повторять прошлое.
Это наше будущее, они ― мое будущее. Я выключаю двигатель, и если это не кажется неправильным, я знаю, что это правильное решение. Я остаюсь с ними. С их образом жизни и всем, что он включает ― враги, кровь, богатство, вечеринки, змеи и лжецы. Все это. Выскользнув из машины, с колотящимся сердцем, я поворачиваюсь, чтобы бежать обратно к ним, и замираю, увидев там Кензо.
Он стоит позади машины, его глаза блестят от непролитых слез, грудь вздымается, тело дрожит, как и у меня. Мы оба боремся, но то, что я сказала Гарретту, правда, я больше не буду бороться.
Он подходит ближе, и на этот раз я не отступаю.
— Я солгал, — кричит он. — Я всегда буду следовать за тобой. Я буду охотиться за тобой по всему миру. Даже если ты возненавидишь меня, нас, за это. Я притащу тебя обратно, пинающуюся и кричащую. Бей меня, бей меня, дерись со мной. Мне все равно, боль стоит того, чтобы ты была со мной, дорогая. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы отпустить. Я чересчур эгоистичен, чтобы позволить лучшему, что когда-либо случалось с нами, уйти. Ты принадлежишь нам.
Я бросаюсь к нему, и он встречает меня на полпути, мгновенно поднимая меня. Наши губы встречаются здесь, на парковке. Отстранившись, он резко хватает меня за волосы, его взгляд остер и вместе с тем жесток.
— Никогда больше не смей уходить от меня, дорогая.
— Не позволяй мне, блядь, — огрызаюсь я и, ухмыляясь, даю ему пощечину.
Кензо застонал, его голова дернулась назад, и он крепко поцеловал меня. Он начинает идти назад к лифту, но останавливается и впечатывает меня в бетонную стену, заставляя меня задохнуться от боли. Его взгляд жесток, и мне это чертовски нравится.
— Теперь ты от нас никуда не денешься, Рокси.
— Хорошо, — ухмыляюсь я. — Это обещание?
Он ворчит, когда мы слышим, как открывается гараж, и я смотрю через его плечо, чтобы увидеть Гарретта, который врывается на своем мотоцикле. Он срывает шлем и, увидев меня, бросается на меня, его глаза злые, а тело напряжено от гнева. Он подходит прямо к нам, не обращая внимания на то, в каком положении мы находимся.
— Ты, блядь, не уйдешь.
— Думала, ты меня ненавидишь, — поддразниваю я.
— Ненавижу, — рычит Гарретт, его рука обхватывает мое горло, когда он впивается мне в губы, не обращая внимания на Кензо. — Но ты не можешь уйти.
— Я ненавижу тебя, — огрызаюсь я, и он ухмыляется.
— Я тоже тебя ненавижу, детка.
Кензо оттаскивает меня.
— Наверх, сейчас же, — требует он и торопит нас в лифт. Гарретт нажимает пальцем на кнопку, он сверлит меня взглядом своих темных глаз, и я знаю, что бы они ни планировали, это будет больно. В самом лучшем, блядь, смысле.
Он наблюдает за мной всю дорогу, и когда двери открываются, там стоит Дизель с диким взглядом. Он останавливается, когда видит меня, его глаза сужаются.
— Маленькая Птичка, Маленькая Птичка, пыталась сбежать?
— Нет, просто захотелось, чтобы меня наказали, — ухмыляюсь я.
Он ухмыляется, его голодный взгляд блуждает по мне.
— Это можно устроить.
Кензо отказывается отпустить меня, когда мы выходим из лифта, но Дизелю удается приблизиться.
— Думала, я позволю тебе уйти? Я сказал тебе, ты моя, им придется убить меня, чтобы я не смог прийти за тобой.
Я таю от его слов. Когда-то это испугало бы меня. Когда я увидела его в первый раз, я подумала, что он сумасшедший, он и сейчас такой ― чертовски сумасшедший. Но он ― мой псих. И когда Ди шепчет угрожающие, грязные вещи вроде этих, я не могу не извиваться, желая большего.
Наверное, я тоже сумасшедшая.
Я должна быть такой, чтобы любить четырех Вайперов.
Дверь все еще открыта, и Кензо врывается в нее, сбивая меня с ног в гостиной и стоит передо мной, скрестив руки и злясь.
— Раздевайся. Сейчас же.
— Что, на этот раз обойдемся без кубиков? — дразнюсь я, даже когда моя киска сжимается от приказа. Где Райдер?
Дизель рыщет вокруг меня, а Гарретт наблюдает за мной с дивана, раздвинув ноги и смотря голодными глазами. Но они все еще злятся, злятся, что я почти ушла. Я тоже. Лучший способ решить это? Выебать их.
— Лучше раздевайся, Птичка, — рычит Дизель.
Поэтому, закатив глаза, я срываю с себя майку, снимаю сапоги и шорты, пока не предстаю перед ними голая. Я чувствую себя уверенно в своей коже, поэтому я не пытаюсь спрятаться. Я провожу рукой по груди, чувствуя себя сильной, когда три пары глаз наблюдают за этим движением, а комната наполняется мужскими стонами.
Да, Гадюки могут кусаться.
Но я тоже кусаюсь.
И они мои.
— Что… — рычит Райдер, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть его застывшим на вершине парящей лестницы. — Роксана?
Я подмигиваю ему.
— Придешь поиграть?
Я нервничаю, но стараюсь не показывать этого. Наверняка он знает, что я ушла, но я вернулась. Он все еще хочет меня?
Райдер наблюдает за мной, отмечая каждый чертов дюйм кожи, каждое движение, каждый взгляд, как всегда. Анализирует, использует как оружие.
— Все зависит от того, любимая, планируешь ли ты снова уехать? — жестоко огрызается он.
— Все зависит от того, любимый, планируешь ли ты доставить мне несколько оргазмов? — передразниваю я.
Глаза Рая сужаются, а кулаки сжимаются, когда он спускается по лестнице, не останавливаясь, пока не оказывается передо мной, а остальные приближаются за ним. Я против четырех разъяренных, возбужденных Гадюк. Кажется, шансы равны, на самом деле, им не помешало бы иметь больше людей.
Он крепко держит меня за подбородок, его глаза жестокие и злые. Ледяные.
— Не смейся надо мной, любимая. То, что ты думаешь, что сможешь справиться с нами, еще не значит, что сможешь. Так докажи это, мать твою.
Он испытывает меня, пытается увидеть, сможет ли он держать меня на расстоянии, всегда пытаясь защитить их сердца. Ну и хрен с ним.
— Ладушки, — отвечаю я, даже перед лицом его темной злобы. Его демонов.
Я не буду говорить, что он никогда не причинит мне боль. Он может. Он может даже убить меня однажды, но его любовь, блядь, того стоит. Они того стоят. Я не могу сказать, что доказать это слишком сложно. Поэтому я опускаюсь на колени, как хорошая девочка, и расстегиваю его брюки, просовывая руку внутрь.
— Вы все собираетесь стоять там и смотреть или участвовать в действии?
Они колеблются мгновение, я смотрю на Райдера и облизываю его твердый член, вспоминая, как нам было хорошо вместе. Он думает, что я не могу с ними справиться? Я трахну их всех и докажу, что он ошибается. Они ― моя семья, мои Вайперы, мои Гадюки, а нельзя любить Гадюку, не любя боль.
Он хватает меня за шею и отталкивает, отбрасывая назад. Я падаю на спину, задыхаясь, и ухмылка искривляет мои губы, когда я вижу, что он не так спокоен, как хотел бы притворяться. Его глаза опасно сужаются.
— Дизель, напомни Роксане, кому она принадлежит.
— О, Роксана, у тебя проблемы, — насмехаюсь я, когда Дизель подходит ко мне сзади. Он откидывает мою голову назад и прижимает нож к моему горлу, а затем проводит им по груди, разрезает лифчик и спускается к пупку, царапая лезвием, заставляя меня стонать.
Кензо встает на колени и целует мое бедро, что так противоречит грубым, жестоким ладоням Дизеля. Его губы достигают моей киски, смыкаясь на ней через трусики, пробуя мою влагу на вкус.
Застонав, я выгибаюсь дугой навстречу ему и лезвию, порезавшись. Кровь струйкой стекает из крошечного пореза вниз по животу, заставляя Дизеля хрюкнуть позади меня, его рука крепко удерживает мою голову за волосы.
— Грязная Маленькая Птичка.
— Оргазмы, — требую я, задыхаясь, толкаясь своей киской в рот Кензо.
Дизель смеется.
— Позволь мне, — бормочет он Кензо, опускает лезвие ниже и одним плавным, умелым движением срезает кружево, обнажая меня перед ними всеми. Глаза открыты, грудь вздымается, я смотрю на Райдера и Гарретта.
Райдер неподвижен, его взгляд прикован ко мне, он следит за каждой моей мимолетной реакцией. Руки Гарретта сжаты в кулаки, он вышагивает, его глаза тоже устремлены на меня, голодные и злые одновременно.
— Пока не позволяй ей кончать, — приказывает Райдер, садясь на диван и наблюдая за нами. Чертов мудак.
Я щурюсь на него, а он ухмыляется, словно знает, о чем я думаю.
— Гарретт, как ты думаешь, если Дизель будет держать ее голову с членом во рту, а Кензо будет сковывать ее руки, ты сможешь трахнуть киску Рокси?
Гарретт серьезно смотрит на меня, и я замираю, даже когда Дизель проводит ножом вверх и вокруг одного из моих сосков, а язык Кензо проводит по моей киске дразнящими маленькими движениями, словно я его любимый десерт, заставляя меня хныкать и хотеть большего.
— Да, — кивает он.
— Хорошо. Брат, сделай ее красивой и мокрой для него, а потом займись ее руками, пока он не кончит, — приказывает Райдер.
Эта чертова задница пытается все контролировать, как обычно. Сейчас я позволю ему, потому что это поможет Гарретту, но после? Все ставки отменяются.
Кензо делает то, что ему велят, он встречается со мной взглядом, затем обхватывает губами мой клитор и сосет, его пальцы скользят в мое влажное тепло. Дизель прижимает холодное стальное лезвие к моему сверхчувствительному соску, удерживая его там, пока я качаюсь во рту Кензо.
Мне не требуется много времени, чтобы довести себя до разрядки, но, как и подобает ублюдкам, Кензо отстраняется, как только я собираюсь кончить. Застонав, я закрываю глаза, ругаясь, пока мою голову не поворачивают и не засовывают член мне в рот. Я задыхаюсь на секунду, пронзительный звук тянется по моему языку, когда мои глаза распахиваются, чтобы встретиться со взглядом Дизеля. Кензо связывает мне руки, и две грубые ладони проводят по моим бедрам и раздвигают их еще шире. Я хочу повернуться, чтобы посмотреть, но не могу, Дизель контролирует мою голову, и он не собирается расслабляться. Он жестко трахает мой рот, наказывая меня за то, что я попыталась сбежать. Слезы падают из моих глаз от такой силы, мое горло сжимается, когда я пытаюсь дышать через нос и панику. Только когда я расслабляюсь, я чувствую, как Гарретт выстраивается в линию у моей киски.
Он проводит своим огромным членом по моей влажной коже, прежде чем ворваться в меня, заставляя меня кричать и задыхаться вокруг члена Дизеля, который в наказание разрезает ножом мою грудь. Я чувствую кровь, и внезапная боль заставляет меня сжиматься вокруг Гарретта, заставляя его стонать, когда он борется с моей тугой киской.
— Блядь, детка, — стонет Гарретт, его руки крепче сжимают мои бедра, когда он тащит меня дальше вниз, мое тело растягивается между Вайперами, когда они применяют ко мне свои наказания.
Гарретт трахает меня жестко и быстро, грязно и грубо. Его член тянется по тем нервам, которые заставляют меня стонать вокруг члена Дизеля. Его голубые глаза безумно смотрят на меня, когда он прижимает палец к ране на моей груди, щелкает и рвет края, боль смешивается с удовольствием.
— Маленькая грязная Птичка, — стонет он, пока его член дергается у меня во рту, когда Дизель отводит палец, чтобы показать мне мою кровь на своей руке. Он вынимает свой член из моего рта, и я задыхаюсь, глядя, как Ди обхватывает его окровавленной рукой, поглаживая по мокрой длине, не сводя с меня глаз. Затем он прижимает кончик к моим губам.
— Отсоси у меня, грязная Птичка, и попробуй себя на мне. Посмотри, как красиво ты истекаешь кровью для моего клинка. Если бы здесь не было остальных, не смог бы гарантировать, что ты пережила бы меня с тем, что я чувствую сегодня, — рычит он.
Гарретт привлекает мое внимание, щелкает по моему клитору, пока я не вскрикиваю, мой рот открывается, и Дизель проникает внутрь. Привкус крови и мужчины взрывается у меня во рту, я стону и сосу его сильнее.
— Не дай ей кончить, — приказывает Райдер, и я дрожу от нарастающей во мне силы. — Ты не получишь награды за то, что пыталась сбежать от нас, Роксана. Ты будешь брать их члены, как хорошая девочка, и только когда мы закончим, мы решим, получишь ты свой оргазм или нет.
Дизель ухмыляется, покачивая бедрами и толкаясь в мой рот, пока мне не приходится просто держаться. Гарретт вбивается в меня, так сильно, что это балансирует на грани боли. Я чувствую, как его ногти впиваются в мою кожу, почти режут.
— Блядь, детка, — рычит Гарретт. Я чувствую, как его бедра замирают, а затем он стонет, врываясь в меня, прежде чем вырваться. Вот ублюдок!
Дизель смеется и хватает мою голову сильнее, насаживая меня на свой член и проталкивая прямо в мое горло, пока его глаза не закрываются и, со стоном, он тоже кончает. Его пресс сжимается, когда он задыхается, затем Ди отстраняется и откидывается назад с довольной улыбкой на лице.
— Вы гребаные засранцы, — хриплю я, голос становится грубым, когда я сглатываю и облизываю губы. Кензо усмехается и отпускает мои руки. Мое тело болит, и моя киска сжимается снова и снова, так близко к тому, чтобы кончить, но вместе с тем так далеко.
Они получили свое удовольствие, теперь моя очередь.
Я сажусь, даже не поморщившись, когда чувствую, как сперма Гарретта вытекает из меня. Я поворачиваю голову и встречаю взгляд Райдера. Он контролирует ситуацию, но забывает, что я не очень хорошо воспринимаю приказы.
— Ты не можешь контролировать все, Рай, — бормочу я, подползая к нему. Он наблюдает за моим приближением, его губы раздвигаются, а взгляд тает. Я ползу по его ногам и скольжу к нему на колени, хватаю член Райдера и встаю, опираясь на него, прежде чем опуститься на член Рая. Он стонет, хватая меня за бедра, чтобы остановить меня, контролировать мои движения, но я не позволяю ему. Я хочу кончить, хочу кончить на его члене, и я беру то, что хочу. Я раскачиваюсь, поднимаясь и опускаясь, сперма его брата помогает мне. Это дикая, неконтролируемая скачка, пока он не ругается и наконец не отпускает меня.
Кензо придвигается ближе, и я поворачиваю голову, открывая ему рот. Он проскальзывает внутрь, его брат утопает в моей киске, а два других его брата стоят и смотрят.
Я так чертовски близка к тому, чтобы кончить, что, когда Райдер наклоняется вперед и берет в рот мой сосок, а я насаживаюсь на его член, я кончаю с криком вокруг члена Кензо. Но они не дают мне отстраниться, руки Райдера сжимают меня и двигают сильнее, трахая меня. Кензо входит и выходит из моего рта, их глаза смотрят на меня, когда они берут то, что хотят. Я дрожу и трепещу между ними, едва справляясь со своей разрядкой, даже когда наступает новая.
— Черт возьми, Птичка, видела бы ты себя. Член у тебя во рту и один в пизде, а ты покрыта кровью, шедевр, блядь, — вторит Дизель позади меня, и мои глаза закрываются от этих слов, когда я сжимаюсь вокруг Райдера.
— Открой глаза, любимая, — огрызается Райдер. — Ты будешь смотреть, как мы трахаем тебя и наполняем своей спермой. Каждый чертов раз, когда ты попытаешься отстраниться от нас, мы будем напоминать тебе, кому именно ты принадлежишь. Это тело? — застонал он. — Оно наше. Эта киска? Наша. Никогда, блядь, не забывай об этом.
Кензо пыхтит, его глаза дикие, когда он смотрит на меня.
— Дорогая, блядь.
Я тянусь вверх и перекатываю яйца Кензо в своей руке, пока скачу на члене Райдера. Кензо чертыхается, его глаза закрываются, как от боли.
— Я так, блядь, близок, Рокс. Боже, остановись…
Но я, черт возьми, не остановлюсь.
Я почти потеряла это.
Потеряла их.
Из-за гордости и страха.
Я сосу его сильнее и сжимаю яйца Кензо. Он кричит и дергается, погружаясь в мой рот, а затем внезапно вырывается, его рука обхватывает член, и он смотрит на меня. Мой рот болит, губы распухли, а он смотрит на меня.
— Мы все тебя пометим, — рычит он и еще дважды качает свой член, прежде чем кончить, его сперма брызжет на мои груди. Кензо стонет, а когда его глаза снова открываются, он видит свою сперму на мне и хрипит.
— Черт, как сексуально.
Проведя пальцем по этому беспорядку, я втягиваю палец в рот, поворачиваясь и глядя в глаза Райдеру. Он позволил мне закончить с его братом, прежде чем все мое внимание переключить на него. Тогда он напомнил мне, почему я люблю его наказания, его боль и огонь.
Почему я люблю его.
Рай переворачивает меня, наклоняет над диваном, моя голова болтается, когда он становится на колени позади меня и входит в мою киску. Одна рука запутывается в моих волосах и откидывает мою голову назад, он кусает меня за шею, его член твердый и толстый, проходящий по нервам, от чего я почти кричу, а мои глаза разбегаются от удовольствия.
— Никогда, блядь, больше не покидай нас, — требует он, голос дикий.
— Никогда, — пыхчу я, подаваясь назад навстречу его толчкам.
— Скажи это еще раз, — приказывает он, толкаясь в меня.
— Никогда, никогда, никогда, — повторяю я, пока он контролирует мое тело. Я чувствую, как Райдер теряет контроль, когда он вводит палец в мою задницу, отправляя меня за грань. Я кончаю с криком. Едва чувствую свое тело, в глазах темнеет, а когда я прихожу в себя, то прислоняюсь к дивану, на мне его вес и влажность между бедер, которая говорит мне, что он кончил.
Райдер снова облизывает мою шею.
— Мы еще не закончили. Когда взойдет солнце, ты даже не сможешь ходить после того, что мы запланировали для тебя. За то, что ты посмела уйти. Мы Гадюки, любимая. Мы кусаемся, и мы никогда не прекращаем охоту.
Он выскальзывает из моей киски, и я падаю на диван, без костей и липкая, но очень довольная. Моя киска болит, но, как он и обещал, он еще не закончил со мной.
Кензо вытирает мою киску мягкими движениями салфетки, затем отбрасывает ее, и его пальцы берут верх, поглаживая мою влажную киску. Я пытаюсь протестовать, но он медленный и нежный, и не успеваю я опомниться, как снова нагибаюсь к его пальцам.
Кензо вводит в меня два пальца и гладит, пока я не задыхаюсь и не поднимаю бедра, и только тогда он перетаскивает мои ноги на край дивана и зарывается в меня лицом. Лижет и лижет меня, успокаивая своим языком.
— Как она на вкус, брат? — бормочет Райдер, и я поворачиваю голову, чтобы увидеть, как он смотрит на меня. Все они, и всем им снова тяжело. Боже мой.
Гарретт стонет, облизывая губы, когда подходит ближе, заставляя меня пыхтеть сильнее.
— Как в гребаном раю, — стонет Кензо, его руки жадно хватают меня, поглощая все быстрее и быстрее.
— Кензо, — хнычу я, выгибаясь дугой, когда лезвие Дизеля внезапно задевает мою кожу, заставляя меня дернуться и повернуть голову, чтобы увидеть его за диваном, наклонившегося, чтобы коснуться меня.
— Она так сладко стонет, не так ли? — смеется Дизель. — Ты бы слышал, как она кричит, когда ты режешь ее кожу.
Мои глаза закрываются на это, я не могу этого вынести, и когда Дизель сжимает мое горло, перекрывая доступ кислорода, а Кензо проводит языком по моему пирсингу, я кончаю с криком, и все они смотрят на меня, как я извиваюсь от удовольствия.
— Я хочу поиметь ее в задницу, — говорит Дизель остальным, а Кензо целует каждое бедро и переворачивает меня. Я не могу даже говорить, не то что спорить, и когда чувствую, как грубые, мозолистые руки Дизеля гладят мои бедра, я хнычу, зарываясь головой в диван.
О боже, я не могу.
— Ди, — шепчу я, но он слышит меня, и его зубы внезапно впиваются в мое бедро, заставляя меня вскрикнуть.
— Наша, — огрызается он. — Я буду иметь тебя, как только захочу, Маленькая Птичка. Будет больно, и тебе все это понравится.
Пытка.
Это он пытает меня сегодня за то, что я посмела уйти от него. Они все такие, но когда это сопровождается одними из лучших оргазмов в моей жизни, как я могу протестовать? Поэтому, несмотря на то, что я измотана, мое тело устало и пресыщено, я не возражаю, когда он поднимает мою задницу в воздух.
— Я люблю тебя, Птичка. Ты — бензин в моем огне. Я бы никогда не отпустил тебя, и другие тоже. Они идиоты, если думали, что смогут, — бормочет он, раздвигая мои булки и облизывая мою попку.
— Готова ко второму раунду?
Вот дерьмо.