РУКА ТВОЕЙ МАТЕРИ В ТВОЕЙ РУКЕ, ГЛАЗА ТВОЕЙ МАТЕРИ ПЕРЕД ТВОИМИ ГЛАЗАМИ, ТЫ В СВОЕЙ МАТЕРИ, ТВОЯ МАТЬ В ТЕБЕ. МИР ТЕПЛОЙ КОЖИ, К КОТОРОМУ ТЫ ПРИЖИМАЛАСЬ.
От этого никуда не спрятаться.
Плач поднялся в ней, словно какое-то чужое существо.
Она шла все дальше в туман и в легкие сумерки, едва сознавая, где находится, пока не очутилась у ограды.
Дачный участок здесь заканчивался. Тропинка провела ее по незнакомому саду, и теперь перед ней была преграда - не символическая, но вполне ощутимая. Прочная калитка преграждала ей путь.
По другую сторону ограды виднелись частые, довольно низкорослые сосны. Это место дышало открытостью, и тихое звенящее пение птиц доносилось оттуда, исполненное значения и странно неторопливое.
Она положила руку на массивную ручку, хотя знала, что калитка должна быть заперта.
* * *
Калитка плавно скользнула в сторону. Ей позволили войти.
Ни одна птица не взлетела. Ничто не изменилось с ее приходом.
Стоя под соснами, она слушала пение, его медленные каденции. Какое-то сладостное смакование было в них, как будто ребенок, оставленный один, притрагивается к клавишам пианино и изумленно вслушивается в звучание каждой ноты.
Она поняла, что находится в заповеднике; ее здесь не ждали, но и нежеланной гостьей она не была.
Меж сосен виднелась вересковая пустошь. Низкорослые можжевеловые кусты тянулись кверху в невысокой траве. В них было какое-то движение - как будто они плыли.
Она поняла, что там, внизу, скрытое туманом, должно лежать море; что это море - то самое море, которое сейчас молчало и было тихим, как спящее чудовище, - что это оно обратило их в бегство, каждого на свой лад, одного - в обличье зверя, другого - в виде волны или согнувшегося человека; все устремлены в одном направлении. Береговому лугу не было конца, в тумане он мог быть беспредельным - особый уголок мира из травы, населенной можжевеловыми существами.
Она ступила на траву. В тот же миг словно что-то проникло в нее; в этом уединенном уголке мира что-то говорило с ней, благословляло ее. Дрожь прошла по ней с обещанием: все одно целое, одно ничем не отличается от другого.
Она не понимала, что это было. Но оно держало ее.
"Сейчас оно утащит меня", - подумала она. Но не испугалась.
Потом оно отпустило - в тот миг, когда ее взгляд обратился на другое.
В сумерках и в тумане она увидела белые блуждающие огоньки кроличьих хвостов. Раньше зверьки сидели не шевелясь, но теперь они беззвучными прыжками передвигались среди кустов можжевельника.
Она стояла так же тихо и смотрела на них. Один за другим поднимали они свои белые хвостики-огоньки и делали прыжок - медленно, в такт блаженной неторопливости самого места.
* * *
Если береговой луг и можжевельник вечно были здесь, то кролики тоже были здесь вечно.
И вдруг она поняла: именно сюда попадают наши души; они вселяются в кроликов.
Казалось, тончайшая мембрана мешала ей покинуть свое неподвижное, вросшее в землю тело и перенестись в одного из них; в маленького крольчонка, который прижимался к своей матери, заглядывал в ее черный глаз, отражался в нем, читал там знак расставания и шел за ней в легкий туман, в Кроличий Рай.
Она стояла и смотрела на вересковую пустошь. Незаметно стало темнее. В сумерках туманный воздух мерцал, словно от мелкой сажи.
С узенькой опушки соснового леса донесся крик одинокой птицы: ты человек. Скоро станет совсем темно.
Пора возвращаться.
СКРИП
1
Ну все! - сказала она себе. Вот уже, наверно, десять минут, как я стою тут перед дверью в одежде, готовая выйти. Нужно только нажать на ручку двери и шагнуть на лестницу. Люди выходят иногда из своих квартир, это нормально. Отправляются по своим делам. В этом нет ничего странного. Иногда они даже просто выходят подышать воздухом.
А отражение в зеркале? Опять ты за свое! Ну, в последний раз. Я только проверю. Посмотрю на себя со стороны: внимательней! Это лицо, оно не опухло? Во всяком случае, накрасилась она хорошо, видно, что постаралась. Но лицо опухло. Нет, слово не то. ОПУХЛО! ОПУХЛО!
Просто нужно соответствовать, вот в чем дело. Темный пиджак - неплохо. Белая кофта - тоже. Пуховик - так себе, но ведь замшевое пальто продано. Длинная красная юбка - женственно. Туфли-лодочки - холодновато, но мы, деловые женщины, обычно ездим на такси. Это в пуховике-то деловые женщины? Конечно, ведь норковая шуба в ремонте - на ней меняют подкладку. За норкой все-таки надо следить.
Ссадина над бровью? Действительно, большая неприятность, такой, знаете ли, современный стальной конторский шкаф. Я как раз собиралась ответить на важный телефонный звонок. Понимаете, на высокооплачиваемой работе всегда такой стресс, такое недосыпание - потому-то у меня и мешки под глазами. Но для нас, деловых женщин, работа куда важнее внешнего вида.
Мне только нужно ненадолго выйти! Вот сумка, вот кошелек, вот удостоверение личности. Вот моя рука. А вот дверная ручка.
Нет, сейчас я никак не могу открыть дверь - ведь кто-то выходит из квартиры напротив! Надо стоять тихо-тихо и смотреть в глазок. Ага, госпожа Великолепная. Как смеялся Патрик, когда я придумала им это имя: семейство Великолепных! С таким же успехом они могли бы жить в кукольном домике. Хотя места они занимают все больше и больше: зачем, скажите на милость, держать все это барахло на лестнице - детские резиновые сапоги, зонтики и черт знает что еще.
Так-так, эта дамочка тоже собралась выходить, надела свой убийственный хлопчатобумажный плащ. Нет-нет, отнюдь не дешевый, что вы, только уж слишком безукоризненный. Но что она там еще затеяла?
Ах, вот оно что, женщина на площадке наклонилась и опустила ключи в грязный детский сапог, который так и останется спокойненько стоять на лестнице. Вероятно, маленькая фрекен Великолепная забыла или потеряла свои ключи, а ей же нужно как-то попасть домой после школы. И глупая женщина уходит, сама наивность.
Честный человек конечно же притворится, что ничего не видел.
А человек нечестный... нет, не нечестный... ну, скажем, нуждающийся... нуждающийся так сильно, что обливается холодным потом при одной мысли, что... человек вечно нуждающийся, человек, чьи друзья вечно нуждаются... нет, так не пойдет. Не хочу, чтобы меня в чем-либо подозревали. Звонили в дверь и устраивали обыск. Обыск во всем доме - чья рука воняет грязным детским сапогом? Это наверняка она - эта опухшая, достаточно посмотреть на нее, чтобы понять, что это за экземпляр. Нет, нет! Я никогда раньше ничего подобного не делала, мне только очень нужны были деньги, поймите же, мне даже кошку кормить было нечем!
Ну конечно, эта бестия сразу проснулась, проклятая телепатка! Опять будет орать, пока не сведет меня с ума. Но молоко она получит, только когда я вернусь.
Заткнись, кошачья морда, мне надо сосредоточиться!
Да, да, да! Выход есть! Металлоремонтная мастерская в соседнем квартале! Они наверняка смогут сделать ключи за каких-нибудь пару минут! Точно!
Нет, у меня не хватит смелости.
Давай же, деточка, будь покруче. Мастер сделает ключи, и ты положишь оригинал на место. А потом сможешь входить к ним, когда захочешь. Возьмешь только такие вещи, про которые они решат, что сами потеряли. Всякую мелочь. Какую-нибудь золотую цепочку. Да что угодно.
Нельзя упускать такую возможность, ни в коем случае.
О Боже! У меня такое чувство, что я теряю сознание!
Дышать! Ты не дышишь с той минуты, как посмотрела в замочную скважину. Дыши! Вот, молодец!
Так, теперь открываем дверь. Вот лестница, вот сапог. Натягиваем перчатку, чтоб не осталось никаких отпечатков.
Маленькое вонючее отверстие в сапоге, ключи там. А теперь уже у меня в руке. Целая квартира. В ней все. Доступ открыт. Молодец!