Это неожиданно. Он целует резко, напористо, сразу находит мой язык и кружит, как будто хочет подчинить даже в поцелуе. Невозможно не отвечать на его поцелуй.
Прижимает руками к себе.
По сравнению с этим поцелуем все мои предыдущие теперь как будто не считаются. Я, оказывается, никогда и не целовалась по-настоящему.
Мне становится жарко, губы пылают, мы долго целуемся, не отрываясь, я слышу, как Роберт прерывисто дышит. И тоже начинаю так дышать — не хватает воздуха.
Роберт начинает водить руками по моему телу, я не знаю куда девать свои руки и обнимаю его за шею. Он отстраняется. Мы смотрим друг на друга. Я вижу в его глазах что-то необычное, то, чего не видела раньше, но не могу понять что.
Говорит, все ещё тяжело дыша:
— Встань, я завяжу тебе глаза, — и как будто злится.
Достаёт откуда-то повязку и завязывает мне глаза. Туго. Теперь я ничего не вижу.
Хотя я и без повязки вряд ли осмелилась бы открыть глаза от страха.
Роберт берет меня за руку и подводит к кровати (понимаю наощупь).
Расстёгивает молнию на моем платье сзади, мне становится холодно, по коже бегут мурашки. Не понимаю смену его настроения, что я сделала не так?
Платье падает, я остаюсь в одном нижнем белье. Слышу его голос:
— Я знаю, что это твой первый раз, но извини, будет так, как я привык.
Мне хочется спросить «а как ты привык?», но я не спрашиваю, слишком страшно услышать ответ.
По шороху я понимаю, что теперь раздевается он.
Через некоторое время Роберт снова подаёт голос:
— Я завяжу тебе руки, это не больно.
Я не ожидала такое услышать, но выдавливаю из себя:
— Хорошо.
Хотя какое «хорошо»? Хочется убежать. Но поздно, я в ловушке. В его власти.
Слышу, как он подходит ко мне.
— Руки я завяжу потом, сначала надо полностью раздеться.
— Мне самой? — тихо спрашиваю.
— Нет.
Он дотрагивается до лямки бюстгальтера, спускает ее вниз, затем неожиданно снова припадает к моим губам и начинает целовать так же горячо, как и до этого, спускается и целует мою шею, одновременно с этим расстёгивает мне бюстгальтер сзади и снимает его. И снова отстраняется, я слышу его тяжелое дыхание. Или это мое дыхание? Я скрещиванию руки, закрываясь от него…
Он берет меня за запястья и разводит руки в стороны.
Затем чувствую, как он дотрагивается до моей груди, и вздрагиваю. Сначала трогает пальцами, затем целует губами… Делает круговые движения языком.
Я сдерживаю себя, чтобы не издавать звуки…
Зачем он так делает?
Приятные ощущения, я начинаю забываться, представляю, что я просто в одном из своих эротических снов.
Роберт целует мою грудь, а у меня начинает пульсировать внизу живота. Я опускаю руки на его голову, потому что не в силах больше стоять по струнке, из меня вырывается тихий стон. Глажу его волосы. Что я делаю?
Роберт отрывается от моей груди и поднимает меня на руки так легко, как будто я ничего не вешу. Кладёт осторожно на кровать и завязывает мне руки (я не вижу, как именно, но думаю об спинку кровати). Теперь мои руки заведены назад, и я не могу ими пошевелить.
Не смогу больше дотронуться до него. И меня почему-то это расстраивает.
Роберт снова целует меня. Забываю, где я и кто я. Ещё полчаса назад я собиралась «потерпеть», а теперь горячо отвечаю на его поцелуй. Кажется, я ни с кем так не целовалась. Чтобы полностью растворяться в процессе. Мне снова трудно дышать. Одна его рука спускается вниз, проводит по животу вверх-вниз. И залезает в мои трусики. Когда он дотрагивается до клитора, я ощущаю холод его пальцев — или это у меня там так жарко, не знаю… Он водит рукой вверх-вниз, с каждым его движением мне становится труднее дышать.
Роберт начинает делать круговые движения, раздвигает мои половые губы и пытается ввести два пальца внутрь…
Я вся сжимаюсь. Даже прерываю наш поцелуй. Мои руки заведены назад и связаны… Я даже не смогу его оттолкнуть, если мне будет больно. Снова меня окутывает страх.
Роберт медленно снимает с меня трусики.
Целует живот и спускается ниже. Очень медленно… я вся концентрируюсь на его ласках. Как будто я существую только там, где он меня целует.
Он прикасается языком к моему клитору, и из меня вырывается громкий стон. Я так долго сдерживалась, а теперь, кажется, падаю в пропасть. Реальность перестаёт существовать. Я только чувствую, как удовольствие нарастает с каждой секундой, не могу поверить, что кто-то водит языком по самой сокровенной части моего тела.
Раньше, когда я видела такое в фильмах, мне казалось это неправильным и грязным. А сейчас — мне так хорошо, к черту все эти мысли.
Может, секс — это, правда, только удовольствие, физиология, и ничего больше?
— Аааах, — мой долгий стон на выдохе.
Хочется остаться в этом мгновении навсегда. Не хочу возвращаться к реальности.
Хочется, чтобы он никогда не останавливался. Делал это ещё интенсивнее.
Понимаю где-то в остатках сознания: я хочу почувствовать его внутри. И удивляюсь этим мыслям.
Мне хочется, чтобы Роберт вошёл в меня, хотя я не знаю, каково это. Я просто как будто отдалась животным инстинктам и чувствую, как все мое существо требует, чтобы он вошёл в меня сейчас же, иначе я умру от этого желания.
Роберт как будто читает мои мысли, останавливается и ложится на меня.
Я чувствую его твёрдый напряжённый член внизу живота. Страх возвращается. Мне кажется, он очень большой.
Роберт прислоняется к моему уху, шепчет:
— Потерпи чуть-чуть.
И резко входит, одним толчком, меня пронзает острая боль, я вскрикиваю.
Роберт внутри меня, снова целует мои губы, шею. Затем начинает медленно двигаться, боль постепенно отступает. Он издаёт рыкающие звуки, как какой-то хищный зверь, странно, но от этого я ещё больше расслабляюсь. Все получилось. Как он и хотел, я теперь принадлежу ему полностью. Прямо в эту минуту точно.
Роберт начинает двигаться быстрее, и все мои мысли улетучиваются. Снова чувствую, как острое желание скапливается внизу живота. Очень быстрые движения, я слышу его дыхание, чувствую, как ему хорошо… хотя он ничего не говорит.
Мне хотелось бы увидеть его своими глазами и хотелось бы обнять… но руки связаны. Я обхватываю его ногами за спину. Но он берет мои ноги руками и прижимает к кровати. Не разрешает к нему прикасаться даже так…
Постепенно я привыкаю к этому чувству, что во мне есть кто-то, с каждой минутой становится все приятнее и приятнее. Хотя он совсем не нежен сейчас: только резкие и быстрые движения. Не жалеет меня. Его руки отпускают мои ноги и начинают сжимать мою грудь, я не выдерживаю этого прикосновения, и как будто теряю связь со своим телом. Или, наоборот, как будто растворяюсь в нем. Не знаю, с чем это можно сравнить. Чувствую, как наступает высшая точка удовольствия, взрыв — оргазм. Меня как будто оглушает мощным разрядом по всему телу. Я слышу громкие стоны, и с удивлением обнаруживаю, что эти звуки вырываются из меня. Через несколько секунд прихожу в себя и слышу не менее громкое рычание Роберта вперемешку с нецензурной лексикой, через пару движений он останавливается и опускается на меня. Придавливает тяжестью своего тела.
Через минуту освобождает мне руки и ложится рядом.
У меня немного зудит внизу. И болят запястья. Но чувствую себя какой-то наполненной новыми чувствами. Не могу поверить, что только что был мой первый раз. Это было не по любви. С малознакомым человеком. Почему мне тогда так хорошо? Он мужчина, который не любит меня, а просто хочет сделать своей игрушкой.
Роберт снимает с моих глаз повязку. Я морщусь от яркого света. Смотрю на него. Он без одежды. У него красивое тело, накаченные мышцы, пресс. И ниже… Ниже взглянуть я не решаюсь. Краснею. Смущаюсь, как дурочка, как будто это не с ним у меня только что был секс. Роберт произносит:
— Быть твоим первым не так уж и плохо.
Не так уж и плохо.
Лучше бы молчал.
Затем он приподнимается и добавляет:
— Только крови многовато.
Я тоже приподнимаюсь и смотрю на простынь. Замечаю большое алое пятно.
Роберт встаёт, накидывал на себя халат, идёт в душ.
Я лежу на том же месте и испытываю странные эмоции. Я думала, что после ночи с ним не смогу чувствовать себя нормальной. Но вот, я переспала с ним, и мир не рухнул. Хуже того, мне даже понравилось. Черт.
Никаких чувств, это только физиология.
Так он сказал. Надо напоминать себе почаще.
Когда он выходит из душа, я пугаюсь его выражению лица, Роберт как будто переменился. Снова что-то не так сделала? Почти не смотрит на меня и говорит как-то отрешенно:
— Уже поздно. Переночуй здесь.
— А ты где будешь спать? — зачем-то спрашиваю.
— У меня много спален в доме, найду, кстати, это тебе, на всякие расходы, — достает из пиджака и кидает на кровать толстый конверт. Он падает прямо рядом с пятном крови.
В горле застревает ком, хочется обозвать его и выгнать поскорей отсюда. Но я молчу.
Он сам уходит. Молча.
Сажусь и начинаю реветь.
Вот теперь чувствую себя неправильной. Зря я подумала, что не все так плохо. Я всего лишь вещь, бездушное тело в его глазах, не более.