Выходной — не выходной. Стирка, уборка, готовка… Весь день слушаю любимую музыку, включив портативную колонку. Рок, но не слишком жесткий. Я всегда любила такую музыку, а в «Облаках» всегда играло что-то очень спокойное, как в лаундж кафе. Но я просто засыпала под такую мелодию. Поэтому, когда открыла барбершоп, сразу записала на флешку любимые треки и теперь мы слушаем их, и не только. Ребята тоже охотно делятся своими плейлистами. Приятно то, что все подобрались с общими интересами. Мы несколько раз все вместе ходили на концерты, бывает, ходим в клубы или просто посидеть в баре. Такой коллектив другим и не снился, а у меня они как вторая семья.
День за домашними хлопотами пролетает незаметно, и с наступлением вечера во мне просыпается волнение. Какое-то неясное чувство тревоги. Я могла бы списать все на то, что моя дочь Нина сегодня пошла на день рождения подружки с ночевкой, но этот момент я приняла. Они пошли в ночной клуб. До дома Светы ближе ехать, поэтому все девчонки останутся у именинницы. Сердце не на месте, но не отпустить восемнадцатилетнюю дочку гулять с подругами я не могла. Да и девчонки у них в компании все хорошие, не будут искать приключений. Успокоилась я по этому поводу. Здесь что-то другое, но я стараюсь отвлечься. Я уже привыкла, что остаюсь дома одна. С мужем мы развелись пять лет назад, по обоюдному согласию. Знаете, бывает, что люди хорошо относятся друг к другу, воспитывают общих детей, но ни любви, ни страсти между ними нет? Вот у нас такая история. И просто чтобы строить свою жизнь дальше и не быть скованными по рукам и ногам штампом в паспорте, мы приняли единственное правильное решение. Мы отлично общаемся, и все семейные праздники проводим вместе. Но личная жизнь пока ни у Степана, ни у меня не складывается. Он даже недавно предложил начать все сначала. Но это было бы как-то странно, учитывая, что как партнёры в постели мы друг друга давно не возбуждаем.
Я набираю ванну с морской солью. Есть свободное время — надо пользоваться моментом. Долго нежусь в воде, затем наношу крем на лицо, надеваю пижаму, которая состоит из топа на тонких бретельках и штанов. Ткань приятно холодит разгоряченное водными процедурами тело, и я улыбаюсь, смотря на себя в зеркало. Мне нравится, как я выгляжу. Уже не представляю себя с длинными волосами, люблю экспериментировать с цветом волос, и хочу сделать еще одну татуировку. Все-таки работа накладывает свой отпечаток.
Осень — прекрасная пора. Обожаю листопад и прохладу. С нашим южным летом можно сжариться, если не включать в квартире кондиционер. И вот, наконец, ночи стали прохладными! Люблю спать с открытыми окнами, поэтому, когда вхожу в спальню, сразу открываю створку на проветривание, сдвигая в сторону шторы. Обычно в нашем дворе тихо и спокойно, но в эту ночь… Уже в полусне я слышу глухой стон. Будто кому-то плохо, но сил нет крикнуть о помощи. Не понимаю, то ли приснилось, то ли на самом деле. Встаю с кровати и иду к окну, распахиваю его настежь, прислушиваясь. Тишина. Ну мало ли, послышалось. Уже почти прикрыла окно, когда стон повторился, а следом тихое: "Помогите… Кто-нибудь…". Не знаю, как объяснить то, что я, в чем была, рванула к двери. Этаж третий, и я сбегаю вниз по ступеням, не дожидаясь лифта. Обхожу дом и останавливаюсь под своими окнами, прислушиваясь. Опять тишина… Но тут тишину нарушает шорох листьев. Вздрагиваю. Ну и зачем я вышла, спрашивается… Ночь на дворе, на улице никого, и я в пижаме ищу приключений на задницу. Но все же пробираюсь через кусты жасмина, что выращивает соседка в клумбе, и пытаюсь присмотреться. Шорох повторяется, и мне все же удается рассмотреть лежащего на земле человека. Сердце пропускает удар. Я никогда не оказывала первую помощь, и не представляю, чем могу помочь сейчас. Но уже присаживаюсь рядом с мужчиной и касаюсь пальцами его плеча. Он глухо стонет, начинает шевелиться.
— Что с Вами? Вам плохо?
— Помогите, пожалуйста… Меня ранили…
— Черт, я телефон не взяла. Надо в скорую позвонить… Я быстро, сейчас… — уже собираюсь вернуться домой за телефоном, но мужчина перехватывает меня за запястье и не дает двинуться с места. Хватка совсем не как у раненного человека. Держит крепко, ладонь крупная, холодная.
— Нет, не надо скорую. Мне нельзя в больницу.
— Господи, Вы что, преступник? — черт, Стеша, только ты могла вот так в лоб задать такой вопрос. Как будто он просто так признается… Становится еще более тревожно. По спине сползает противный холодок. А, может, это просто осенний ветер по голым плечам?
— Нет, я не преступник. Пожалуйста, помогите встать…
Выполняю просьбу. Мужчина поднимается на ноги. Ничего себе, великан. На полторы головы выше меня, и шире раза в два минимум. Он хватается за мои плечи холодными ладонями, покачиваясь.
— Почему Вы раздеты? — вдруг неожиданный вопрос.
— Я почти спала, когда Вас услышала.
Он странно вздыхает.
— Нужно остановить кровь. Рана не слишком глубокая, но крови потерял много. Разрешите мне позвонить и дождаться помощи у Вас?
Не знаю, как назвать тот факт, что я веду его к себе. По лестнице, медленно и почти не дыша, чтобы никто из соседей не вышел на шум. Иначе будет скандал и вызов не только скорой помощи, но и полиции. В квартире усаживаю незваного гостя на диван, не боясь запачкать тот в кровь. Он у меня черный, кожаный.
Рассматриваю незнакомца, молодой совсем, чуть старше моей Нины. Он откидывается на спинку дивана и стонет, держит ладонью левый бок.
— Что мне надо сделать? Я в этом ничего не смыслю.
Он руководит, я делаю. Сначала снимаю с него толстовку и футболку, затем обтираю полотенцем запекшуюся кровь вокруг раны. Взгляд сам собой спотыкается о рельефный торс незнакомца…
Потом обрабатываю антисептиком, который у меня всегда есть и дома, и на работе. Прикладываю чистое вафельное полотенце к кровоточащей до сих пор ране и плотно прижимаю. Парень шипит и морщится.
— Извините, — говорю я, сталкиваясь с его невероятными серо-зелеными глазами. «Красив, как Бог!» — проносится в мыслях, и я отвожу взгляд. — Вы хотели позвонить. Вот телефон, — протягиваю ему мобильный и ухожу в ванную. Выбрасываю испачканные кровью полотенца в мусорное ведро, мою руки и смотрю на себя в зеркало. Какая дикость происходит! Как вообще могло такое случиться со мной? В нашем районе не бывает такого! Но вот на моем диване сидит неизвестный, говорит по моему телефону. Отрывисто, четко, имен не называет. Ну, точно, преступник. Нашла ты, все-таки, приключения на свою задницу! Да, Стеша?
Когда я возвращаюсь в комнату, незнакомец сидит с закрытыми глазами. Он довольно бледен, что вызывает во мне еще большее беспокойство. Рана не глубокая, но вдруг он потерял слишком много крови и умрет прямо здесь? Что мне делать, Господи…
— За мной скоро приедут. Постучат в дверь четыре раза и потом еще два. Откройте, пожалуйста.
Ничего не отвечаю, ухожу в кухню. На часах уже почти два, и завтра на работу. А я все еще не сплю. День насмарку, буду сонной мухой. Через какое-то время все же возвращаюсь в комнату, проверить, не лежит ли на моем диване красивый молодой труп. Аж отлегло, когда вижу, что дышит. Просто, кажется, уснул, вытянув длинные ноги перед собой. Перегородил мне проход к прихожей, поэтому я аккуратно переступаю через его конечности и иду к входной двери, когда раздается стук. Не глядя в глазок, открываю и тут же еле уворачиваюсь от резко распахнувшейся двери.
В квартиру взрываются трое, один из них наводит на меня пистолет, двое проходят внутрь квартиры. Смотрю сначала на дуло пистолета, потом в глаза мужика напротив. Сердце колотится как сумасшедшее, по лунке позвоночника скатывается капелька пота. Ну вот, сейчас меня прихлопнут, как ненужного свидетеля. Умру молодой и красивой. А у меня еще столько планов на жизнь… С дивана раздаётся тихое:
— Отставить, капитан, — и мужик, наконец, опускает ствол. У меня внутри все дрожит, и я отслеживаю взгляд капитана. Оказывается, я крепко держу в руке плойку для завивки волос, что лежала на комоде в прихожей. Подсознание подсказало, что нужно защищаться. Перевожу взгляд на капитана, а он одаривает меня улыбкой краешка губ и хмыкает. — Вы опасная женщина… — красивый, зараза! И что меня сейчас заставляет рассматривать мужиков, а не звонить в полицию — вопрос. Но я опускаю плойку и довольно спокойно говорю: — Угу, поэтому бойтесь в следующий раз, когда решите нацелить на меня свой ствол…
Блин, как-то звучит двусмысленно. Капитан снова хмыкает, убирает пистолет в портупею и проходит к дивану. Прямо в обуви. Твою ж налево, я только сегодня полы помыла…
Раненный что-то тихо говорит прибывшим. Тот, что капитан его внимательно слушает и хмурится. Двое других стоят возле дивана, словно охранники. Я не слышу их разговора, но когда неизвестный говорит: «Она не при чем, случайно меня услышала», становится не по себе. Это что, они думают, что я его так? Охренеть! Вот так и помогай после этого людям… Когда выхожу из кухни, встречаюсь с пристальным взглядом капитана. Высокий, крепкий, с короткой стрижкой. Нос в меру крупный, с небольшой горбинкой. Нижняя губа пухлее верхней. Легкая небритость ему очень идет. Смаргиваю мысли, сталкиваюсь с серо-зелеными глазами незнакомца. Рассматривает меня. Да что за чертовщина творится?!
— Вам не кажется, что вы засиделись в моей квартире? — нахожу в себе смелость высказать недовольство. Ну, правда, третий час ночи. Пусть валят уже…
— Вы нас выгоняете? — капитан ухмыляется.
— Ага, — просто киваю. — Спать хочу, сил нет. А вы все сидите и сидите.
Незнакомец улыбается, капитан снова хмыкает, кивает своим мыслям и поднимается с дивана. Двое охранников идут на выход, а капитан помогает незнакомцу встать, накидывает ему на плечи толстовку и, придерживая, ведет к двери.
— Спасибо Вам, — говорит, чуть притормозив у выхода, парень. — Если бы не вы, ребята не успели бы…
— Берегите себя, — ну а что я еще могу сказать? Просто хочу, чтобы они, наконец, ушли. Но зря я думала, что усну… Как бы ни так. Сна как ни бывало, и вот я собираюсь на пробежку. Потому что главное в моей жизни — самодисциплина. Я воспитывала ее в себе годами, и отменой тренировки может стать только болезнь. В остальных случаях я все равно нахожу в себе силы для пробежки.