Уолш
Это был чертовски долгий день. После задержки рейса, в результате которой я пропустил стыковочный рейс, и как следствие мне пришлось вылететь поздним рейсом, я ругаю себя за то, что захотел улететь пораньше. Конечно, я мог бы остаться в Кабо до тех пор, пока не настало бы время возвращаться домой, но с меня было достаточно солнца и песка. Кроме того, с меня было предостаточно того факта, что мой лучший друг и его курортная пассия всю ночь били изголовьем своей кровати о мою стену. Он поклялся мне, что мы будем только вдвоем нырять с аквалангом и отдыхать всю неделю, но в тот момент, когда я увидел инструктора по дайвингу, я точно понял, чем все это в итоге закончится.
Я должен был быть дома только вечером в воскресенье, но когда я увидел, что сегодня утром в расписании стоял ранний вылет, я не раздумывая купил билет. Жаль, что пришлось вытерпеть три стыковочных рейса. Вдобавок всё, что могло пойти наперекосяк, так и пошло. К счастью, я взял ручную кладь с собой, потому что кто знает, где бы она оказалась в противном случае. Такси подъезжает к моему дому, и я вижу, что он буквально сияет всеми огнями. Когда я выхожу из машины, снова проверяю телефон и вижу, что Кайл не ответил ни на одно из моих сообщений.
Это не то, что я себе представлял, когда моя сестра отправила моего племянника пожить у меня год. Когда Кайла выгнали из школы, сестра сказала, что ей больше не к кому обратиться. Отец Кайла путешествует по побережью Греции со своей новой женой, а моя сестра работает актрисой в Лос-Анджелесе. Какой у меня был выбор? Она пашет, как проклятая, а у мальчика выпускной год. Я подумал, что мог бы привезти его сюда и дать возможность начать все сначала и осенью поступить в колледж. Прошло девять месяцев, и я ни разу не видел, чтобы Кайл делал что-то еще, кроме как оправдывался и нарушал правила. Я виню свою сестру и ее безумный образ жизни, а также его папашу, который продолжает науськивать парня бросить учебу и улететь в Грецию, чтобы быть с ним.
Когда подхожу к входной двери, я отсюда слышу гремящую за ней музыку. Сжимаю пальцы вокруг дверной ручки и закрываю глаза.
— Глубокий вдох, Уолш.
Я должен был предвидеть, что это произойдет. Кайл снова и снова говорил мне, что я могу доверять ему, пока меня не будет, но я-то знал лучше.
Войдя в дом, я захожу на кухню и, бросив беглый взгляд, обнаруживаю огромный беспорядок.
— Отлично, — бормочу я, бросая сумку в гостиной и отправляясь на поиски Кайла.
Его комната пуста, но по телевизору идет фильм. Затем я решаю проверить снаружи, но бассейн пуст. После того, как я замечаю несколько пустых пивных банок у бассейна, начинаю злиться.
— Какого черта? — Ощущаю, как во мне закипает гнев, когда я врываюсь в домик у бассейна и толкаю дверь с большей силой, чем необходимо. Дверь ударяется о стену позади меня, а затем мой гнев рассеивается, когда я вижу молодую девушку, сидящую на диванчике всю в слезах.
— Простите! — тут же извиняется она и встает, вытирая слезы. — Я как раз собиралась уходить.
На ней платье с цветочным принтом, вырез спереди такой глубокий, что моему взору открывается декольте, не оставляющее места воображению. Волосы девушки растрепаны, как будто она провела по ним пальцами, и что-то в ней настолько мне знакомо, что требуется некоторое время, чтобы лучше её рассмотреть.
— Где Кайл? — наконец спрашиваю я, и да поможет мне бог, если он что-то сделал с этой девушкой, потому как я готов его убить.
— Думаю, он вернулся в дом. — Девушка оглядывается вокруг, как будто забыла, что сидела здесь плачущей, а затем хватает сумочку с пола.
При этом содержимое её сумочки вываливается на пол, и я вижу, как мобильный телефон падает на кафельный пол. Я вздрагиваю, когда экран разбивается вдребезги, а только что светящийся экран становится черным.
— О нет, — всхлипывает она, опускаясь на четвереньки, чтобы начать собирать осколки.
— Подожди, не делай этого. — Я опускаюсь на пол вслед за девушкой, но слишком поздно, она уже провела рукой по разбитому экрану и порезала палец. — Черт, будь осторожна.
Я беру её руку в свою и удивляюсь искре тепла, которая обжигает мои пальцы. Это похоже на то, как если бы я споткнулся о коврик, или что-то в этом роде, и шокировал её. Теперь слезы девушки текут рекой, когда она снова начинает извиняться.
— Эй, эй, не надо, — мягко говорю я, когда весь гнев, который я чувствовал раньше, превращается в беспокойство. — Все в порядке, не плачь. — Она смотрит на меня сквозь мокрые ресницы своими темными глазами – такими большими и полными беспокойства. — Я позабочусь о тебе.
Слова слетают с моих губ, и я понятия не имею, откуда они взялись. Но, черт возьми, как приятно, когда я вижу, как уголок её рта чуть приподнимается в улыбке. В этот момент я понимаю, что мог бы сделать все что угодно, чтобы наблюдать, как это происходит снова и снова.
— Поцелуй, — говорит девушка, и мой взгляд перемещается прямо к её полным, сочным губам. Затем мой мозг включается, и я слышу остальную часть того, что она говорит. — Это был просто глупый поцелуй. Я не знаю, почему я не могла просто взять и поцеловать его.
Сейчас она разговаривает в основном сама с собой, но теперь мой гнев вернулся с удвоенной силой.
— Кайл причинил тебе боль? — Она встречается со мной взглядом и качает головой. — Пойдем-ка со мной.
Прежде чем у меня есть время обдумать всё, я помогаю девушке подняться с пола и собираю остальные её вещи. Нахожу чистое полотенце в ванной, перевязываю ей руку и веду в дом.
— Это всего лишь царапина. Я уверена, что со мной все будет в порядке. Это не проблема, я могу просто позвонить своей сестре и... — Она замолкает, а затем на ее глазах снова появляются слезы. — Я не знаю её номер наизусть. — Плечи девушки опускаются в знак поражения, и я сжимаю челюсти от очередного приступа гнева с привкусом разочарования.
— Все в порядке. Я же сказал тебе, что собираюсь позаботиться о тебе. Как тебя зовут?
— Надя, — отвечает она, а затем шмыгает носом.
— Я Уолш, ясно? У меня на кухне есть аптечка первой помощи, и я хочу позаботиться об этом.
— На самом деле все не так уж плохо; я просто не буду обращать на царапину внимания.
Когда веду Надю на кухню, я убираю один из барных стульев и беру аптечку из-под раковины. Задушу Кайла, как только найду его. Я не могу поверить, что он оставил её там совсем одну. Она была вся в слезах!
— Стой спокойно, — говорю я, беря ладонь Нади в свою. И снова между нами проносятся разряды статического электричества, а я пытаюсь вспомнить, действительно ли все ковры в доме способны произвести столько статического электричества. — Будет немного жечь.
Она шипит от прикосновения ватной подушечки, пропитанной спиртом, а я инстинктивно подношу её руку ко рту и осторожно дую на порез. К счастью, рана неглубокая, но даже такую маленькую царапину, как эта, следует обработать.
— Позволь мне перевязать тебе палец, и я отвезу тебя домой, хорошо? — говорю я, и ее щеки розовеют, прежде чем она кивает.
— Только, пожалуйста, не говорите Кайлу, что я плакала, — тихо говорит она, и я замираю с пластырем в руках, встречаясь с ней взглядом.
— Ты собираешься рассказать мне, что произошло?
— Как я уже говорила, это было просто недоразумение. Я не хочу, чтобы у него были неприятности. Он сказал мне, что его отца нет в городе.
— Меня и не было, — говорю я, не поправляя Надю в том, что она назвала меня его отцом. — Но это хорошо, что я вернулся пораньше.
— Спасибо. — Её шепот такой нежный, когда Надя касается пластыря, а затем прикусывает нижнюю губу.
— Сколько тебе лет? — Слова снова вырываются из меня, и я понятия не имею, почему мой мозг не фильтрует мои слова сегодня вечером.
— Восемнадцать. — Она открывает свою сумочку и достает бумажник. — Вам нужно показать какое-нибудь удостоверение личности?
— Нет, я не полицейский, — говорю я, бросая взгляд на её адрес и дважды проверяя дату её рождения. — Ты там живешь? — Когда она кивает, я беру у нее сумку и помогаю ей подняться со стула. — Это модная часть города.
— Муж моей сестры богат. — Произнося это, Надя прикрывает рот, и затем я вижу, как по ее щекам разливается прелестный розовый румянец. — Понятия не имею, почему я об этом упомянула. Просто имею в виду, что он может себе это позволить.
— Все в порядке. — Большинство детей в школе Кайла могут себе это позволить. Сегодня вечером ветер немного усилился, и я замечаю, что на ней нет жакета. — Подожди, — говорю я, когда мы подходим к входной двери, и открываю шкаф рядом. Я беру с вешалки одну из своих толстовок на молнии и протягиваю ей. — Надень это.
По-моему, я тот ещё ублюдок, потому что, когда Надя это делает, я бросаю последний взгляд на её красивые сиськи, прежде чем она застегнет молнию спереди.
— Спасибо. — Её голос такой мягкий, что у меня начинает сводить рот.
Поворачиваясь, я хватаю ключи, а затем, к своему шоку, чувствую её руку на своем предплечье. Прикосновение Нади поражает меня словно удар под дых, и когда я оборачиваюсь, она смотрит на меня снизу вверх. Эти изгибы не скроешь даже под моей толстовкой, но когда она спадает с одного плеча, я не могу не думать о том, каков был бы на вкус этот маленький кусочек кожи.
— Правда, спасибо за то, что пришли мне на помощь. Надеюсь, я не доставила Кайлу слишком много неприятностей.
Что, черт возьми, Кайл сделал с этим невинным цветочком?
— Пойдем. — Бросаю фразы отрывисто, потому что я чертовски зол на него и, возможно, даже на её прикосновение. Я гожусь ей в папочки, и я не имею права думать о том, какая на вкус любая часть её тела.
Придерживаю входную дверь открытой для девушки, и после того, как она переступает порог, Надя идет через подъездную дорожку к моей машине, чтобы открыть дверь. Прежде чем она успевает схватиться за ручку, я убираю её руку, заменяя её своей.
— Это моя работа. — Мой рот продолжает извергать дерьмовые фразы до того, как я успеваю обдумать свои слова.
Я жду, пока Надя сядет в машину, и после того, как она это делает, я хватаюсь за ремень безопасности и наклоняюсь над ней. Надя удивленно смотрит на меня, когда я нависаю над ней на пассажирском сиденье, и наблюдает, как я щелкаю пряжкой.
— Спасибо. — Её улыбка такая чертовски милая, что мне приходится отвести от нее взгляд.
Не говоря больше ни слова, я закрываю дверцу с пассажирской стороны и направляюсь к багажнику машины. Я стою там целых десять секунд, пытаясь взять себя в руки. Я готов поспорить на все, что у меня есть, что девушка в моей машине невинна, как свежевыпавший снег, а я уже чертовски тверд после нескольких прикосновений.
Я поправляю себя, чтобы скрыть, насколько я заведен, а затем проскальзываю на водительское сиденье.
— Почему бы тебе не дать мне свой номер, чтобы, когда ты обзаведешься новым телефоном, ты могла бы написать мне и сообщить, что с тобой все в порядке.
Что я делаю? Что, черт возьми, я говорю? Мой член сегодня отвечает вместо меня? Я только что проложил дорожку, ведущую прямиком в ад.
— Конечно. Дайте мне свой, и я его напишу.
Я выезжаю с подъездной дорожки, и через секунду она протягивает мне мой телефон. Я вижу имя Надя Холл с маленькими розовыми сердечками по обе стороны от него. Черт, от вида этого я не должен был стать еще тверже, но именно это и произошло.
Как будто сатана заполз в мою кожу и командует этим парадом греха и порока.
Она живет недалеко от меня, и когда мы подъезжаем к замысловатым воротам, Надя сообщает мне код для въезда. Я определенно не запоминаю его, когда ввожу в систему, а затем жду, когда железные ворота раздвинутся.
— Вот я и дома. — Она улыбается, когда я подъезжаю к дверям, и пытается выйти.
— Подожди, — говорю я Наде, и она замирает от этой команды. То, как она повинуется, должно вызывать у меня желание вонзить нож себе в сердце, но все, чего я хочу прямо сейчас, – это отдавать ей еще больше приказов. — Сиди на попке ровно. Ты никогда не открываешь двери, если я здесь, рядом с тобой, ясно? — Я говорю это так, как будто планирую открыть для неё нечто большее, чем эту гребаную дверь.
— Да, сэр.
Мои глаза расширяются от её ответа, и я спешу выйти из машины, пока не наделал какую-нибудь глупость. Глубоко вдыхая и выдыхая, я обхожу машину и открываю для Нади дверцу, а затем помогаю ей выйти. Мы идем к входной двери, но прежде чем войти, она оборачивается и расстегивает мою толстовку. Эти красивые сиськи, которые были спрятаны, теперь снова выставлены на всеобщее обозрение, и я хотел бы провести между ними языком.
— Оставь её себе. — Я касаюсь руки Нади, чтобы она не сняла толстовку, а сам чувствую эту маленькую вспышку тепла. На этот раз я знаю, что это не из-за ковров или чего-то еще. Это просто то, как она ощущается на моей коже.
— Спокойной ночи, мистер Инсли, — говорит она, и впервые за сегодняшний вечер я вижу её широкую улыбку.
Это похоже на удар под дых, и мне приходится сделать шаг назад.
— Зови меня Уолш, — говорю я, потому что хочу услышать свое имя из ее уст.
— Уолш, — повторяет Надя, а затем машет на прощание, входя в свой дом.
Мои ноги приходят в движение, в то время как мой мозг все еще переваривает то, что, черт возьми, только что произошло. Я мало что знаю о том, что произошло сегодня вечером, но одно я знаю наверняка. Я собираюсь отыметь собственную руку, думая о том, как эти красивые губы произносят мое имя и отсасывают мне. Даже если это делает меня старым куском дерьма, которым она, вероятно, меня считает.