Уолш
— Ты знаешь, если бы у тебя была Надя, такого бы не случилось.
— Что ты сказала? — интересуюсь я у своего офис-менеджера, которая поднимает глаза от своего планшета и моргает.
— Я сказала, что если бы у тебя была бы эта аудиозапись, подобных вещей не случилось бы. — Она качает головой и возвращается к загрузке моих файлов. — Без понятия, как владелец компании стоимостью в миллиард долларов может использовать сломанный планшет без звука для управления делами.
Боже, я схожу с ума. Куда бы я ни посмотрел, что-то напоминает мне о прошлой ночи и той девушке с глазами испуганной лани, которая смотрела на меня так, словно я был её спасителем. Связь с этой девушкой можно назвать законной с оговоркой, напоминаю я себе. Что в ней такого, что потрясло меня изнутри, и теперь я, кажется, не могу избавиться от мысли о ней?
— Может быть, мне не нравятся перемены, — ворчу я, поворачиваясь на своем месте и глядя в окно.
— Ага. — Её смех лишен юмора, но я не заглатываю наживку. Луанна просто хочет подколоть меня, что, я почти уверен, является её любимым занятием. С тех пор как её муж ушел на пенсию в прошлом месяце, я превратился в её эмоциональную боксерскую грушу. — Не любишь перемены? Черт возьми, Уолш, ты избегаешь их, как будто чертов разъяренный скунс гонится за тобой по дереву.
— Я даже не знаю, что это значит. — Я оглядываюсь через плечо и улыбаюсь ей. — Не пора ли тебе уйти на пенсию, чтобы весь день сидеть дома и раздражать Стэна?
— Ты этого так хочешь. — Луанна продолжает тыкать в планшет, пока, наконец, не поднимает взгляд поверх оправы своих ярко-розовых очков для чтения. — Что у тебя сегодня в заднице? Этот твой парнишка устроил вечеринку? — Когда я не отвечаю, она кивает сама себе. — Я не собираюсь говорить, что я тебе это говорила.
— Почему? Ты знаешь, что хочешь этого.
— Хорошо, я же тебе говорила. Теперь приклей наклейку «Вернуть отправителю» к его заднице и считай, что дело сделано. От этого парня одни неприятности с тех пор, как он появился, и твоя сестра чертовски прекрасно осознавала, что это произойдет.
— Знаю, — вздыхаю я, потому что она права.
— Ты рано вернулся из отпуска, который должен был быть посвящен отдыху и релаксации. Так объясни мне, почему ты вернулся домой даже без намека на то, что расслабился или отдохнул? — Она склоняет голову набок и ждет, но я знаю, что это риторический вопрос. — Послушай, Уолш, я просто собираюсь это сказать. Было ли когда-нибудь время, когда ты этого не делал? — Она притворяется, что хмурится на меня, но продолжает. — Мне не нужно быть здесь. Я продолжаю приходить на работу, чтобы ты не был одинок. Ты не хочешь признать тот факт, что ты создал империю, которая в тебе не нуждается, и что у тебя ничего не осталось, кроме этой самой империи.
— Господи, Луанна, не могла бы ты хотя бы притвориться, что смягчаешь удар?
Она не ошибается, но на самом деле Луанна никогда раньше не произносила этих слов вслух. Я думал об этом где-то в глубине своего сознания, но всегда открещивался от этого.
— Сахарная глазурь – не моя сильная сторона, вот почему ты меня нанял.
Она встает и кладет планшет на стол передо мной.
— Тебе нужен мой совет?
— У меня такое чувство, что я получу его, даже если отвечу «нет».
— Убирайся отсюда, отдай этого пацана обратно его маме и живи своей жизнью, Уолш. Ты потратил впустую лучшие годы, не думая о детях, в этих четырех стенах. Я предлагаю тебе пойти и найти себе молодую женщину и подумать о том, чтобы обзавестись потомством.
— О боже мой.
Я закрываю лицо руками и пытаюсь притвориться, что не она только что сказала мне это.
— Я собираюсь отправиться домой и заставить Стэна растереть мне ноги. И лучше бы мне не видеть тебя здесь завтра.
— Сделаю все, что в моих силах, — говорю я, прежде чем дверь моего кабинета захлопывается.
Я не знаю, как она может видеть меня насквозь, но, наверное, это из-за всех тех лет, что мы провели вместе. Луанна никогда не подначивала меня в открытую, но я удивлен, что она говорит мне пойти завести детей.
Я беру свой телефон, проверяю время, а затем беру ключи. Она права в одном точно, я должен отправить Кайла обратно к его маме. После того, как я высадил Надю прошлой ночью, я вернулся домой и нашел его без сознания на диване в игровой комнате. Я разбудил эту наглую задницу и попытался заставить его рассказать мне, что случилось с Надей, но он просто пробормотал что-то о том, что она стерва. Я хотел придушить его, но он был так пьян, что ничего бы не понял. Поэтому я дождался сегодняшнего утра, когда понял, что у него будет похмелье, и ворвался в его комнату, сигналя клаксоном.
Кайл попытался сказать, что все это было недоразумением, а я сказал ему, что он должен перед ней извиниться. Я также сказал ему, что он потерял свои привилегии в отношении машины, поэтому я буду возить его в школу и обратно до конца года. Это привлекло его внимание.
После того, как Кайл заскулил, как мальчишка, он сел на пассажирское сиденье моей машины, и я отвез его в школу. Я сказал ему, что если он не придет вовремя сегодня днем, то может попрощаться со своим мобильным телефоном.
Луанна права, что мне нужно отправить его обратно к сестре. Это не первый раз, когда Кайл выкидывает подобные фортели, и даже не десятый раз. До него ничего не доходит, так что, возможно, пришло время позволить ему потерпеть фиаско самому, чтобы он мог разобраться что к чему. У меня такое чувство, что он собирается вылететь первым рейсом из Лос-Анджелеса в Грецию, чтобы быть со своим отцом, но и это решение стало бы грубым озарением. Его отец живет на наследство своей жены, и я не думаю, что он готов к тому, чтобы Кайл откусил от пирога.
По дороге в школу я звоню своей сестре и говорю ей, что его время со мной подходит к концу. Она совсем не удивлена и говорит, что поговорит с ним сегодня вечером о том, чтобы закончить его обучение раньше срока, чтобы он мог вернуться жить к ней. Это немного сбросило груз с моих плеч, но мне все еще нужно пройти этот последний этап с ним. Я знаю, где-то в глубине души я люблю этого паренька, но он оказывается довольно дерьмовым племянником.
Когда подъезжаю к фасаду школы, я паркуюсь на обочине дороги и жду. Не многие из родителей здешних отпрысков возят их в школу самостоятельно, потому что это одна из самых дорогих частных школ в городе. Обычно у детишек есть шоферы, которые ждут, чтобы отвезти их домой, но это не в моем стиле. Снова проверяя время, я вижу, что Кайл вот-вот опоздает.
Я злюсь, что он давит на меня так скоро после нашего утреннего разговора, но я не должен удивляться. Я как раз выхожу из машины, когда вижу, как Надя проходит через парадные ворота и останавливается как вкопанная, когда видит меня.
Этим утром я потерял контроль, когда написал ей сообщение. Мне не следовало заходить так далеко, но я был поглощен желанием убедиться, что о ней позаботились, и, возможно, часть меня хотела быть тем, кто это сделает. Ладно, может быть, это все, чего я хотел, в частности, этого крайне желал набухший член меж моих ног, который становится тверже с каждой секундой. Мой взгляд перемещается с ее носков до колен, а затем переходит на кусочек кожи на ее бедре, который едва прикрыт юбкой. Ее блуза плотно облегает большую грудь, а то, как расстегнут воротничок, выглядит словно приглашение.
— Эй. — Надя улыбается мне, оглядывая улицу вверх и вниз.
— Ты здесь из-за Кайла?
— Да, но я рад тебя видеть. — Мой язык скользит по краю моих зубов, когда я думаю о том, чтобы потянуть её за волосы, собранные в конский хвост, и обернуть их вокруг моего запястья, пока она опускается на меня. Черт, я должен взять себя в руки. Это неправильно, так чертовски неправильно.
— Тебя подвезти?
В моей голове проносятся мысли о том, чтобы сказать Наде, что я устрою ей поездку, которую она не забудет до конца жизни, но мне удается сдержаться. Однако образ ее раздвинутых ног, когда она оседлает меня верхом, уже отпечатался в моем мозгу.
— Не уверена? Мой водитель сказал, что у него спустило колесо, поэтому он опаздывает.
— Садись, я отвезу тебя домой.
Надя открывает рот, чтобы что-то сказать, но я встречаюсь с ней взглядом, и она ловко закрывает свои красивые розовые губки. Боже, чего бы я только не отдал, чтобы отведать те, что скрыты под этой юбкой. Держу пари, они такие же пухлые.
— Я ждал, — слышу я жалобу Кайла, когда он проходит мимо нас с Надей и садится на переднее сиденье машины.
У меня вертится на кончике языка сказать ему, чтобы он садился на заднее сиденье, но Надя уже открыла дверь и проскальзывает внутрь.
— Все в порядке, — шепчет она так, что слышу только я, и я скриплю зубами, помогая ей пристегнуться и закрывая дверь.
— Где ты был? — спрашиваю я Кайла, когда сажусь за руль.
— Сидел во дворе; ты опаздываешь.
Закатив глаза, он смотрит в окно, и мне приходится бороться с желанием не сказать ему, чтобы он шел домой пешком.
Впереди загорается красный свет, и я смотрю в зеркало заднего вида на Надю. Моя грудь сжимается, когда я вижу, как она роется в своей сумке рядом с собой, и каким-то образом ее юбка задралась. Она не знает, что она так высоко задралась, а ее колени раздвинуты. Я вижу прелестный маленький белый треугольничек, покрывающий ее киску, и мой рот начинает наполняться слюной.
— Зеленый, — раздраженно говорит Кайл, и в этот момент глаза Нади встречаются с моими в зеркале.
Я вжимаю педаль газа в пол, но когда снова поднимаю взгляд, то замечаю, что ее колени все еще слегка раздвинуты. Потирая рот рукой, я сглатываю слюну и снова останавливаюсь на красный. Возможно, это мое воображение, но мне кажется, что её колени раздвинуты еще сильнее, и я облизываю губы.
— Зеленый! Боже, ты что, ослеп?
— Довольно!
Я рявкаю на Кайла, и он захлопывает рот, прежде чем снова уставиться в окно. Я молча останавливаюсь рядом с тротуаром и открываю машину.
— Выходи.
— Что?
Он смотрит на меня в замешательстве, а затем снова смотрит на тротуар.
— У тебя есть ключ, и ты знаешь дорогу. Я устал от твоего неуважения, и я не собираюсь позволять тебе проявлять его ко мне при Наде в машине. Топай пешком.
— К черту это дерьмо, — бормочет Кайл, выходя и захлопывая дверь.
Я отъезжаю от тротуара и снова начинаю вести машину. Долгое время в машине царит тишина, прежде чем я смотрю назад через зеркало заднего вида. Надя внимательно наблюдает за мной, и я вижу, что ее щеки порозовели. Неужели мои крики на Кайла завели её?
Я знаю, что не должен хотеть её так, как я хочу, и даже сейчас я говорю себе остановиться. Но один взгляд в эти красивые глаза лани, и я мужчина с неудовлетворёнными потребностями. Нужно, чтобы их вытащили на поверхность.
— Будь хорошей девочкой и снова разведи колени для меня, цветочек.