Я посмотрела на неё, потом на папу.
— Так волнительно, словно впервые тебя замуж выдаём, — папа высказывает то, что у всех на сердце.
— Главное чтобы в последний, — кивает мама, и касается моей холодной руки, сжимает, — главное чтобы на всю жизнь!
— Я так на это надеюсь, — сжимаю её руку в ответ, потом прижимаю к себе сына.
— Ещё чуть-чуть! — шепчу всем, и мы замираем. Наслаждаемся тишиной, прежде чем шагнём в другую жизнь.
— Слава Богу, вы здесь! — дверца открывается, и в машину заглядывает девушка-организатор нашей свадьбы, Марина.
— А что мы опаздываем? — роюсь в сумке, чтобы посмотреть на телефон. Он мигает потухшим экраном. Я включаю его.
Мы все выходим на улицу.
— Нет, нет, просто, ваш жених, почему-то уверен, что вы не приедете, и готов тут уже всё разнести по камешку, — смущаясь, произносит Марина.
В моей руке вибрирует телефон, оповещая, о бесконечных сообщениях и пропущенных вызовах. Кир рвет и мечет. Угрозы перемежаются с уговорами, и обещаниями, того что он со мной сделает. Я же вроде, как оставила наш спор открытым, ещё и телефон выключила. В общем, никому здесь не завидую, кто стал свидетелем его буйства, видимо Марине досталось больше остальных. Она прямо трясётся.
— Марина простите его, пожалуйста, он просто…
— Он безумно вас любит, — заканчивает она, — он мечется, как раненый зверь. Уверен, что вы не приедете!
Мы заходим в шикарный вестибюль. Справа за закрытыми стеклянным дверями, виднеется наш зал для торжества. Там под натянутым шелком потолком свисают цветочные гирлянды. На окнах в свете солнечных лучей, переливаются нити стекляруса. Многочисленные круглые столики украшены яркими цветочными композициями, когда вся гамма, выдержана в приглушённом кремовом, бежевом цвете. Это очень красиво и изысканно.
Но мы идём в другую сторону. И здесь тоже роскошная гостиная, где уже меня ждут мои стилисты поправить мой макияж, отпарить складки на платье.
Я точно сегодня принцесса. Красавица. Надо только своё чудовище успокоить.
«Ямал угомонись, и перестань всё крушить вокруг, я уже здесь» — скидываю сообщение, пока девушки суетятся надо мной. Марина убегает всех расставить по местам. Мама с Андреем уходят с Мариной, папа остаётся со мной.
Смотрю на телефон. Ответа нет, но видно, что сообщение дошло, и прочитано.
Буду надеяться, что не убьёт при всех, подождёт хотя бы вечера.
Когда всё готово, я благодарю своих фей, как я прозвала девушек стилистов. Возвращается Марина, говорит, что всё готово.
— Как Кир? — спрашиваю, когда мы идём к выходу на задний двор, туда, где и будет происходить церемония.
— Вроде нормально, по нему трудно понять, но буйный огонёк из глаз вроде пропал! — отвечает Марина.
Да Кир изваяние, лишний раз на эмоции не выведешь. У меня только и получается.
Я распахиваю норковую шубку, чтобы было больше платья. Беру папу под руку. Марина открывает двустворчатые двери, и мы попадаем в сад.
Ну и что, что природа спит ещё. Это для сказки не помеха. Потому что по-другому не могу охарактеризовать, всю красоту этого места. И даже папа вздыхает ошарашено и крутит головой.
От порога ведут белые мраморные ступени. От ступеней ведёт такая же белая дорожка, сплошь усыпанная лепестками роз. А вдоль дороги стоят мраморные колоны, увитые цветами. Алыми, розовыми, малиновым. А возле колон, все наши друзья, родственники, восхищённо и восторженно смотрят на меня, не идущую, плывущую среди всей этой красоты, в потоках солнечного света. Туда где колонны сходятся, и причудливые лианы цветов переплетаются в арку, на небольшом постаменте. Звучит лёгкая красивая мелодия. Люди вокруг улыбаются. Машут подруги, охают тётушки. Мама так и вовсе всплакнула. А я во все глаза смотрю вперёд, туда, где с каменным выражением лица застыл мой бог.
При виде Кира я чуть не выпала в осадок, хорошо, что папа меня поддерживал. Это был не мужчина, это был какой-то небожитель.
Темно-синий элегантный костюм тройка облегал высокую, мощную фигуру. В расстегнутом пиджаке виднелась модная жилетка. Узкие брюки облегали стройные ноги. Кипельно-белая рубашка с воротником стойкой, стянутым широким узлом пудрово-розового галстука, и такая же роза, приколота на лацкане. Волосы в стильной стрижке, модно уложены. Непроницаемое лицо, чисто выбрито. И серые глаза, холодные, обжигающие, текут ртутью. Впиваются в меня. Вбирают без остатка. Обжигают своей стужей. В самое сердце смотрят, пронзают. И тянут к себе. Увлекают в свой холодный водоворот. Привораживают.
Папа подводит меня к нему, и передают мою руку в его горячие ладони. Он сжимает мои пальцы, чувствуя какие они холодные, и недовольно кривится, запахивает на мне шубу, и притягивает за плечи, в губы мои своими впечатывается. И я как будто во сне, тону в этом сладком омуте, поглощенная им полностью. И даже не слышу, как восторженно ахнули и заверещали гости, реагируя на наш поцелуй. А женщина регистратор, вставшая за стойку, громко прокашлялась.
— Мы немного забежали вперёд! — шутит она, и все вокруг смеются, и я с неохотой отстраняюсь, и пытаюсь настроить зрение на ней.
Кир снова берёт мою ладонь, сжимает в своих, согревает. Я как дурочка стою и улыбаюсь, сжимая другой рукой свой букет, в пол уха слушая речь регистратора. Стараюсь сосредоточиться, но мысленно, возвращаюсь в сладкую негу нашего поцелуя.
— Прошу ответить вас невеста! — доноситься до меня.
Я выплываю из своих мыслей.
Кир смотрит на меня выжидающе.
— Да, — отвечаю я, — конечно, да! — голос дрожит.
Регистратор кивает, и поворачивается к Киру.
— Является ли ваше желание Кир Дмитриевич, свободным, искренним и взаимным, с открытым ли сердцем, по собственному ли желанию и доброй воле вы заключаете брак? Прошу ответить вас жених!
— Да! — отвечает Кир.
— Ваше взаимное согласие даёт мне право зарегистрировать ваш брак, — торжественно произносит регистратор, — прошу скрепить подписями ваше желанием стать супругами.
Мы с Киром по очереди ставим подписи. Моя маленькая и аккуратная, и его размашистая с красивой буквой «Б».
— Теперь можете обменяться кольцами, — командует женщина, подаёт Киру открытую бархатную корочку, где торчат два гладких, золотых ободка.
Он вытягивает то, что поменьше, и надевает на мой безымянный палец, в соседство с тем, что дарил с предложением. Потом я дрожащими руками, вытягиваю его кольцо, и надеваю, на его палец, на котором выбит узкий и изогнутый хвост змеи, что притаилась на тыльной стороне ладони. Он тут же перехватывает мою руку, снова сжимает, всё пытается согреть. Но я уже вся дрожу от волнения.
— Ну что ж! Объявляю вас мужем и женой. Вот теперь можете поцеловать жену! — улыбается регистратор.
Кир притягивает меня к себе, нежно ведёт по скулам, пальцами приманивая к себе, склоняется, и смотрит, словно не может наглядеться. Обрамляет горячим дыханием, а я и вовсе своё затаиваю, в ожидании первого супружеского поцелуя.
— Люблю тебя! — хрипит его голос.
— И я тебя! — отвечаю, сама тянусь к его губам. Он нежно и легко касается меня, и тут же все взрываются овациями и поздравлениями. А мы целуемся.
Самозабвенно.
Упоённые друг другом.
Секунды.
Минуты.