Кухарка борделя, миссис Кео, сморщенная, с седыми волосами на подбородке, в засаленном фартуке, в мужских серо-зеленых носках и башмаках, обсыпанная мукой, с заголенными красными руками, появляется в дверях, держа облепленную тестом скалку.
Миссис Кео (кровожадно). Вам не надо помочь?
Они хватают Блума и пригвождают к месту.
Белло (усаживается на лицо Блума, похрюкивая, попыхивая сигарой, не спеша вытягивая жирную ногу). Я вижу, Китинга Клея выбрали президентом психиатрической лечебницы в Ричмонде, так, и надо заметить, акции Гиннесса с фиксированным дивидендом котируются по шестнадцать и три четверти. Я просто сваляла чертовского дурака, что не купила тот пакет, когда Крейг и Гарднер советовали. Все мое адское невезение, черт возьми. Да еще эта паршивая Реклама загребла двадцать к одному. (В сердцах гасит сигару об ухо Блума.) Где эта чертова паршивая пепельница?
Блум (задозадавленная, прижженная). Аа! Оо! Чудовище! Мучительница!
Белло. Проси этого каждые десять минут. Выпрашивай. Моли об этом, как раньше ни о чем не молил. (Тычет ей в нос кукиш и вонючую сигару.) А ну, целуй. И это и то. Целуй. (Перебросив ногу, садится верхом и, сжимая Блума коленями, как наездник командует.) Гоп-гоп! Поехали за орехами! Я на нем поскачу на приз Эклипса. (Наклоняется вбок и грубо стискивает мошонку своего коня, покрикивая.) Гей-гоп! Поддай! Я тебя выезжу как полагается. (Скачет как наездник верхом, подскакивая на седле, на седле.) Леди едет шагом, шагом, кучер едет рысью, рысью, всадник мчит во весь опор.
Флорри (дергает Белло). Дайте мне теперь. Вам уже хватит. Я раньше просила.
Зоя (дергает Флорри). Нет мне, мне. Ты что, еще его не прикончила, пиявка?
Блум (задыхаясь). Не могу больше.
Белло. Ну уж нет. Погоди-ка. (Переводит дух.) Проклятье. Ага. Сейчас. Прямо затычку вышибает. (Откупоривает себе зад и, наморщившись, крепко бздит.) Держи-ка! (Опять закупоривает.) Черт побери, шестнадцать и три четверти.
Блум (обливаясь потом). Не мужчина. (Принюхиваясь.) Женщина.
Белло (встает с нее). Довольно вилять. Исполнилось то, о чем ты мечтал. Отныне ты размужчинен и ты полностью мой, тварь в ярме. Теперь об исправительной одежде. Ты расстанешься с мужским платьем, ты это понял, Руби Коэн? и немедленно получишь роскошные шелка, переливчатые, шуршащие, когда их надевают через голову.
Блум (съеживается). Шелк, повелела госпожа! О, хрустящий! Поскрипывающий! Должен ли я касаться его кончиками ногтей?
Белло (указывая на своих девок). Вот как они, такой же будешь ты, в парике с завивкой, напудренная и надушенная, с выбритыми подмышками. С тебя снимут мерки вплотную к телу. Тебя безжалостно затянут в тесный как тиски корсет из мягкого сизого тика, с планшетками китового уса, вплоть до абсолютной границы, до таза, украшенного алмазом, а фигуру, которая станет полней, чем на воле, будут одевать в облегающие платья, в прелестные невесомые юбочки с оборками, и на всем, разумеется, будет метка моего дома, изысканное белье для Алисы, лучшие духи для Алисы. Алиса будет себя чувствовать в шорах. Марии и Марфе сначала будет прохладно в таких воздушных нарядах, но легкие пышные кружева вокруг голых коленок тебе напомнят...
Блум (очаровательная субретка с горчичными волосами и размалеванными щеками, с крупными мужскими руками и носом, с плотоядным ртом). Я только два раза попробовал надеть ее вещи, на Холлс-стрит, шутки ради. Когда мы сидели на мели, я их сам стирал, чтобы выгадать на прачечной. Еще я перелицовывал свои рубашки. Чистая экономия.
Белло (язвительно). Маленькие заслуги, чтобы мамочка похвалила, да? А потом, нарядившись как в маскарад, задернув все шторы, кокетничал перед зеркалом, выставлял голые бедра и козлиное вымя, принимал разные позы, будто отдаваясь! Ха! Мне смешно! Черная ношеная комбинация и короткие панталончики, которые лопнули по всем швам, когда ее насиловали последний раз, то, что тебе продала миссис Мириэм Дэндрейд из отеля Шелборн, верно?
Блум. Мириэм. Черная комбинация. Дама полусвета.
Белло (с грубым хохотом). Убей бог, это прямо завлекательно! Так ты, значит, был пикантная Мириэм, когда выстриг себе волосы с заднего хода и улегся, блаженно обмирая, поперек постели, как миссис Дэндрейд перед тем как быть изнасилованной лейтенантом Смайт-Смайтом, мистером Филипом Огастесом Блокуэллом, Ч.П., синьором Лачи Даремо, дюжим тенором, голубоглазым Бертом, лифтером, Анри Флери [офранцуженный Блумов псевдоним "Генри Флауэр"], знаменитым, как сам Гордон Беннет, квартероном Шериданом, богатым как Крез, восьмым номером гребной команды старого Тринити, своим призовым ньюфаундлендом Понто и Бобе, вдовствующей герцогиней Мэнорхамилтон. (Хохочет.) Ей-ей, от такого сиамский кот будет ржать до колик!
Блум (лицо ее и руки дрожат). Это из-за Джеральда я так пристрастился к корсетам, еще в школе, когда играл женскую роль в пьесе "Наоборот". Это все милый Джеральд. У него это началось с того, что его страшно привлекал корсет старшей сестры. А теперь душка Джеральд румянится и подводит веки золотой краской. Культ прекрасного.
Белло (недобро посмеиваясь). Прекрасного! Смехотворный бред! Когда ты как барышня усаживался на отполированном троне, подбирая свои оборочки.
Блум. Ради науки. Чтобы сравнить различные удовольствия, какие мы испытываем. (Серьезно.) И такая поза действительно лучше... потому что сколько раз бывало замочишь...
Белло (резко). Это еще что за фокусы? Вон там, в углу, для тебя опилки. Я тебе дала строгие указания, ты что, забыл? Извольте это делать стоя, сэр! Я отучу тебя от мерзких привычек! Если хоть раз я найду следы на твоих пеленках, берегись! Клянусь ослом Дорена, ты у меня походишь по струнке. Грехи прошлого ополчаются на тебя. Их множество. Сотни.
Грехи прошлого (нестройной разноголосицей). У него было нечто вроде тайного брака по крайней мере с одной женщиной, в полутьме Черной Церкви. Он мысленно звонил по телефону мисс Данн на Д'Ольер-стрит и говорил ей немыслимые вещи, приведя себя в непристойный вид перед аппаратом в уличной будке. Словом и делом он подстрекал одну ночную девицу отлагать фекалии и другие вещества в антисанитарном отхожем месте возле пустующих строений. В пяти общественных уборных он сделал надписи карандашом, предлагая свою законную супругу любому самцу с мощным членом. А не проводил он целые ночи на задах вонючей фабрики купоросных красок, пристраиваясь к влюбленным парочкам да прикидывая, сколько и что и как мог бы он подглядеть? И не лежал ли он в постели как толстый боров, пожирая глазами тошнотворный обрывок использованной туалетной бумаги, который презентовала ему грязная шлюха, поощренная пряником и почтовым переводом?
Белло (звучно присвистнув). Недурственно! И что же было самой отвратительной непристойностью во всей твоей преступной карьере? Выкладывай-ка нагрязноту. Изблюй все, что есть! Раз в жизни на откровенность.
Немые нечеловеческие лица выступают толпой из тьмы, они злобно косятся, невнятно стрекочут, исчезают, Буфлуффум, Польди Кок, Шнурки за пенни, старуха у Кэссиди, слепой юноша, Ларри носорог, та девушка, та женщина, та проститутка, та другая, та...
Блум. Не спрашивайте меня! Наша общая вера. Плизентс-стрит. Я не думал и половины... Клянусь всем самым святым...
Белло (повелительно). Отвечай. Мерзкое ничтожество! Я настаиваю. Позабавь меня, расскажи неприличное, или историю с привидениями, или стихи, только живо, живо! Где? Как? Когда? Со сколькими? Считаю до трех. Раз! Два! Тр...
Блум (заплетающимся языком лепечет). Я сусусунул нос в мемемерзкое...
Белло (высокомерно). Убирайся, вонючий пес! Придержи язык! Говори, когда с тобой говорят.
Блум (кланяясь). Господин! Госпожа! Укротительница мужчин!
Воздевает руки. Браслеты падают с его запястий.
Белло (с издевкой). Днем ты будешь стирать и полоскать наше вонючее белье, притом и тогда, когда у нас, дам, наши недомогания, ты будешь мыть наши нужники, подоткнув подол и с посудной тряпкой вместо хвоста. Как мило, правда? (Он надевает ей на палец рубиновое кольцо.) Так! Этим кольцом я беру тебя. Говори, благодарю, госпожа.
Блум. Благодарю, госпожа.
Белло. Ты будешь убирать постели, готовить для меня ванну, выносить изо всех комнат ночные горшки, в том числе и кухаркин, миссис Кео, с песком. Да, и учти, все семь вымыть начисто или вылакать, как шампанское. Пей мое горяченьким! Так вот! Ты будешь передо мной на задних лапках, а не то я тебе прочту отменную лекцию о твоих прегрешениях, мисс Руби, и отделаю тебя в лучшем виде, мисс, по голому заду жесткой щеткой. Пропишу тебе так, что ты поймешь все свои ошибки. На ночь твои руки в браслетах ты обильно умастишь кремом и наденешь на них перчатки на сорока трех пуговках, свеженапудренные тальком и с надушенными кончиками пальцев. За такие милости рыцари в старину отдавали жизнь. (Усмехается.) Мои молодцы будут в восторге, увидев такую дамочку, а больше всех полковник, когда они придут сюда накануне свадьбы, потешиться с моей последней новинкой в золотых туфельках. Но сначала я сама с тобой развлекусь. Один мой знакомый с ипподрома по имени Чарльз Альберта Марш (я только что была с ним в постели, и еще с одним джентльменом из канцелярии лорда-канцлера) ищет служанку для всех услуг. Выпяти бюст. Улыбайся. Убери плечи. Кто сколько дает? (Показывает на нее.) Вот за эту вещь, обучена хозяином носить поноску, корзинка в зубах. (Засучивает рукав и погружает руку по локоть в вульву Блума.) Глубина подходящая! Ну как, парни? Это вас не заводит? (Тычет рукой в покупщика.) Свистать всех наверх, делаем почин!
Покупщик. Флорин!
Служитель Диллона звонит в колокольчик.
Голос. Переплачивает шиллинг и восемь пенсов.
Служитель. Брень!
Чарльз Альберта Марш. Видать, еще девушка. Дыхание хорошее. Свежее.
Белло (стучит молотком). Два шиллинга. Дешевле некуда, цена мизерная. Росту четырнадцать ладоней. Можете пощупать, разглядеть ееего стати. Повертите егоее туда-сюда. Нежное тело, мягкие мышцы, шелковистая шкура. Эх, будь при мне мой золотой дырокол! Очень легко доится. Что ни день, три галлона парного. Хорош и на племя, должна принести приплод через час. Один из его предков поставил рекорд удойности, тысяча галлонов цельного молока за сорок недель. Н-но, золотце! Покажи-ка товар лицом! Н-но! (Ставит на крупе Блума свое клеймо, инициал К.) Вот вам! Коэн с гарантией! Два шиллинга, джентльмены, кто больше?
Темнолицый человек (тщательно скрывая акцент). Зто вундтов зтерлинков.
Голоса (шушукаются). Для калифа Гарун аль Рашида.
Белло (он доволен). Отлично. Пускай они все сбегутся. Легкая, смело укороченная юбочка, приподнятая до колен, чтоб показать белые панталончики, это могучее оружие, а чулки-паутинки с изумрудными подвязками и прямым швом, уходящим выше колен, пробудят лучшие инстинкты наших пресыщенных ловеласов. Обучись плавной семенящей походке на четырехдюймовых каблуках а ля Луи-Кэнз, усвой греческую осанку, круп выпячен, бедра колышутся маняще, коленки скромненько вместе, целуются. Действуй на них всей силой всех своих чар. Потворствуй их содомским порокам.
Блум (прячет зардевшееся лицо под мышку и туповато ухмыляется, сунув в рот палец). Ага, я знаю, вы на что намекаете.
Белло. Да на что ты еще годишься, импотент? (Нагибается и, заглядывая, грубо тычет веером между толстых жировых складок на ляжках Блума.) Подберись! Подберись! Бесхвостый кот! Что у нас там? Куда это делся хвостик или, может, тебе его отрубили, птичка? Спой, пташечка, спой. Висит как у шестилетнего мальчонки, прудящего лужицу за повозкой. Заведи себе бочку или продай насос. (Зычно.) Да ты можешь мужское дело или нет?
Блум. На Экклс-стрит...
Белло (язвительно). Я бы очень хотела пощадить твои чувства, но только твоим местом уже завладел мужчина с мускулатурой. Времена изменились, мой резвый юноша! Вот он-то уж мужчина в натуре, и рост что надо. Если б тебе, недоноску, иметь этакое орудие, узластое, шишкастое, с наростами где попало. Ручаюсь тебе, он мощно пальнул! Нога к ноге, колено к колену, живот на живот, грудь на груди! Нет, это тебе не евнух. Сзади пук рыжей поросли, что куст колючек. Погоди девять месяцев, увидишь! Черт побери, да он уже в ней чихает и брыкается во все стороны! Есть от чего прийти в бешенство, правда? Трогает за живое? (Презрительно сплевывает.) Тьфу, тряпка!
Блум. Я был подвергнут непристойному обращению, я... я пойду в полицию. Сто фунтов. Это неслыханно. Я...
Белло. Кишка тонка, дохлячок. Нам надо добрый ливень, а не твои жалкие брызги.