- Мы вас увидим вечером, - сказал Джон Эглинтон. - Notre ami [наш друг (франц.)] Мур надеется, что Мэйлахи Маллиган будет там.
Бык Маллиган раскланялся панамой и бланком.
- Мсье Мур, - сказал он, - просвещающий ирландскую молодежь по французской части. Я там буду. Пошли. Клинк, бардам надлежит выпить. Ты можешь ступать прямо?
Посмеивающийся...
Накачиваться до одиннадцати. Вечернее развлечение ирландцев.
Паяц...
Стивен двигался за паяцем...
Однажды была у нас дискуссия в национальной библиотеке. Шекс. Потом. Идет спина пая: за ней шагаю я. Наступаю ему на пятки.
Стивен, попрощавшись, как в воду опущенный, двигался за паяцем, шутом, ладнопричесанным, свежевыбритым, из сводчатой кельи на свет дневной, грохочущий и бездумный.
Что ж я постиг? О них? О себе?
Теперь гуляй как Хейнс.
Зал для постоянных читателей. В книге посетителей Кэшел Бойл О'Коннор Фицморис Тисделл Фаррелл кудрявым росчерком завершает свои полисиллабусы. Вопрос: был ли Гамлет безумцем? Лысина квакера с аббатиком в беседе елейно-книжной:
- О, конечно, извольте, сэр... Я буду просто счастлив...
С гримасой игривой Бык Маллиган базарил бездельно с самим собой, себе ж благосклонно кивая:
- Довольная задница.
Турникет.
Неужели?.. Шляпка с голубой лентой?.. Написано не спеша?.. Что?.. Посмотрела?..
Закругление балюстрады: тихоструйный Минций.
Пак Маллиган, панамоносец, перескакивал со ступеньки на ступеньку, ямбами путь уснащая:
Джон Эглинтон, душка Джон,
Почему без женки он?
Потом вдруг разразился тирадой:
- Ох, уж этот китаец без подбородка! Чин Чон Эг Лин Тон. Мы с Хейнсом зашли как-то в этот их театришко, в зале слесарей. Как раньше греки, как М.Метерлинк, наши актеры творят новое искусство для Европы. Театр Аббатства! Мне так и чуялся пот монашьих причинных мест.
Он смачно сплюнул.
Забыл: что он никоим образом не забыл как его выпорол этот паршивый Люси. И еще: он бросил la femme de trente ans [женщина тридцати лет (франц.)]. И почему не было других детей? И первенцем была девочка?
Задним умом. Беги, возвращайся.
Суровый затворник все еще там (имеет свой кусок пирога) и сладостный юнец, миньончик, федоновы шелковистые кудри приятно гладить.
Э-э... Я тут вот... хотел... забыл сказать... э-э...
- Лонгворт и Маккерди Аткинсон там тоже были...
Пак Маллиган, легко приплясывая, стрекотал:
Заслышу ль ругань в переулке
Иль встречу шлюху на прогулке,
Как сразу мысль на этом фоне
Об Ф.Маккерди Аткинсоне,
Что с деревянною ногой,
С ним тут же рядышком другой,
Чья вкус винца не знает глотка,
Маги, лишенный подбородка.
У них жениться духу нет,
И онанизм - весь их секрет.
Фиглярствуй дальше. Познай сам себя. Остановился ниже меня, насмешливо мерит взглядом. Я останавливаюсь.
- Шут ты кладбищенский, - посетовал Бык Маллиган: - Синг уже перестал ходить в черном, чтоб быть как люди. Черны только вороны, попы и английский уголь.
Прерывистый смешок слетел с его уст.
- Лонгворт чуть ли не окочурился, - сообщил он, - из-за того, что ты написал про эту старую крысу Грегори. Ах ты, надравшийся жидоиезуит из инквизиции! Она тебя пристраивает в газету, а ты в благодарность разносишь ее писульки к этакой матери. Разве нельзя было в стиле Йейтса?
Он продолжал спускаться, выделывая свои ужимки и плавно балансируя руками:
- Прекраснейшая из книг, что появились у нас в стране на моем веку. Невольно вспоминаешь Гомера.
Он остановился у подножия лестницы.
- У меня зародилась пьеса! Бесовское измышление! - объявил он торжественно.
Зал с мавританскими колоннами, скрещивающиеся тени. Окончен мавританский танец девятерых в шляпах индексов.