Кирилл
Я плюхаюсь на крело и откидываю со лба взмокшие волосы. Ульяна весело визжит, подпрыгивая на месте.
— Уделала опять — вскидываю руки вверх, типа сдаюсь, и тянусь к бутылке с минералкой.
Сегодня я сдал ЕГЭ по математике, а Улька защитила курсовую. Мы на радостях завалились в боулинг и налакались каких-то ужасно сладких, разноцветных коктейлей.
Специально выданные ботинки натерли ноги, пришлось взять на размер меньше, потому что нужного не оказалось. Хотя это не причина моего очередного проигрыша, просто я реально не силен в этом метании мячей, а еще мне понравилось, как Ульяна радуется победе, и решил немного подыграть. В итоге она сделала меня в четвертый раз.
В зале долбит музыка, и все тонет в дикой пляске разноцветных огней. Чувствую, как меня развозит от усталости и смеси алкогольных напитков.
— У нас время вышло, пойдем — Улька выхватывает из моих рук бутылку с водой и осушает до дна.
Я лишь лениво киваю в ответ.
В такси моя рука покоится на ее коленке, то и дело съезжая по внутренней части бедра. Уля пыхтит, но в мою сторону не смотрит. Видимо, стесняется водителя. А мне пофиг. Я пьян, мне весело и охренительно хорошо.
— Сейчас пойдем ко мне. Познакомлю тебя со своим хомяками, Чипом и Дейлом.
— Что? — прыскает Уля. — У тебя еще и хомяки есть?
— Ага — поглаживаю ее ногу под джинсой.
— Почему Чип и Дейл? В мультике это же, вроде, бурундуки?
— Ну, а у меня хомяки — растягиваюсь в полупьяной улыбке, закусывая губу.
— А как же твой отец?
— Он укатил к маме на пару дней.
Уля вмиг становится серьезной, но не протестует.
Целоваться начинаем уже в лифте. Кое-как попадаю ключом в замочную скважину, не отрываясь от девчонки. Буквально, вваливаемся в квартиру. Щелкаю выключателем в прихожей и снова целую, стягивая ногами кроссовки.
— Пойдем — тяну ее за руку к своей комнате.
— Крутая квартира у вас — Уля бегло оглядывается по сторонам.
Открываю дверь и обхватываю ее за талию, прижимая к себе. Она обнимает меня за шею и сама тянется к губам. Вслепую двигаемся, не отлипая друг от друга, к кровати. По пути останавливаюсь. Так, ради приличия. И киваю на клетки, расположенные на стеллаже.
— Знакомься в верхней Дейл, а в нижней Чип.
Уля хихикает.
— Привет Дейл, привет Чип — машет им рукой и снова тянется ко мне.
— С ума сводишь — уже серьезным тоном шепчу в приоткрытые губы и провожу по ним языком. — Даже не представляешь, как сильно мне нравишься.
Подталкиваю ее коленом к кровати и укладываю поверх покрывала с Дартом Вейдером. А сам нависаю сверху.
— Ты мне тоже — шепчет в ответ, и у меня тормоза летят к чертям.
На Ульяне желтый топ с молнией на груди, который весь вечер мне покоя не давал, и просторные голубые джинсы. Целую в губы и провожу ладонью по шее к груди. От нее вкусно пахнет карамелью.
Нащупываю молнию и тяну вниз до упора. Распахиваю полы, добираясь до лифчика. Отрываюсь от губ. Хочу рассмотреть. У нее крышесносное тело. Просто охренеть можно.
Дышу рвано и часто.
Влюбился. Я, блядь, влюбился в первый раз по-настоящему до розовых соплей.
Ее распущенные волосы разметались по кровати. Уля следит за мной, прикусив губу. Меня уводит.
Как бы не спустить прямо так, в трусы. Это бы было позорным финалом.
Тянусь за спину и щелкаю замком у лифчика. Снимаю его вместе с топом. Грудь упругая с темными ореолами. С катушек слететь можно. Я помню ее на вкус. Снова хочется.
Наклоняюсь и обхватываю один из сосков, засасывая и втягивая внутрь, а второй зажимаю пальцами. Уля выгибается мне навстречу.
Хочу все сделать медленно, на деле же понимаю, что долго не продержусь, поэтому с прелюдией лучше не затягивать.
Спускаюсь губами к животу и расстегиваю джинсы. Снимаю их вместе с узкими трусиками и следками.
Она лежит голая. Подо мной голая. Красивая. Глаза с поволокой, частое дыхание, румяные от возбуждения щеки.
Самое прекрасное, что я видел.
Стягиваю с себя одежду до конца, запутываясь в штанах. Уля привстала на локтях и наблюдает. И от ее пошлого взгляда у меня коленки трясутся.
Она судорожно обизывает губы, когда я устраиваюсь между ее разведенных ног и целую живот, вдыхая сладкий запах. Спускаюсь ниже к лобку, а рукой провожу по клитору.
— Мокрая — шепчу в кожу. — Офигительная просто.
Ласкаю ее между складок, зажимая пальцами клитор. Уля откидывает голову назад и протяжно стонет.
— Тебе нравится? — смотрю на нее, пытаясь поймать эмоции.
— Да — отвечает охрипшим голосом.
— А так? — склоняюсь ниже и задеваю клитор языком.
Потом еще и еще раз. Уля всхипывает и зарывается пальцами в мои волосы.
— Кир, хочу. Давай уже.
Ох, а я как хочу. Тянусь к прикроватной тумбочке и достаю из верхнего ящика презерватив. Надрываю упаковку зубами и раскатываю, не отлипая от Ульяны взглядом.
Она такая красивая, с ума сойти.
Подтягиваю ее к себе за ноги и вхожу одним рывком под общий стон. Начинаю быстро двигаться. Уля подмахивает, пока я пощипываю ее соски. Потом разворачиваю к себе спиной так, чтобы она встала на четвереньки, и снова вхожу. Бешеный темп. Спускаю руку к клитору, начинаю вбиваться и одновременно ее ласкать там.
Уля кончает первой, а я, почувствовав, как все внутри сжимается, следом за ней.
Не могу отдышаться. Крышесносно. Переворачиваюсь на спину и стягиваю резинку, завязав ее узлом и отбросив на пол.
— Ты как? — кошусь на нее, оглаживая рукой часто вздымающийся живот с родинкой возле пупка. Я еще во время секса не мог оторвать взгляда от этой коричневой мушки.
— Обалденно. Ты обалденный, Кир.
Довольно улыбаюсь и притягиваю ее к себе спиной.
Позже, когда мы немного отошли, я разобрал кровать. Уля ходила в душ, а потом мы заснули. Ночью еще пару раз просыпались, чтобы заняться сексом. Но более ленивым, размеренным. С ласками и прелюдией. Под утро я был в полной отключке.
Сквозь сон почувствовал, как будто кто-то смотрит на нас. Открыл глаза и увидел, как папа прикрыл за собой дверь.
Черт! Дерьмовое дерьмо!
Вскакиваю с кровати, укутывая Улю одеялом по самые плечи, ищу в шкафу серые треники и выхожу из комнаты.
Отец на кухонной зоне заваривает кофе.
— Доброе утро — косится на меня с хитрой ухмылкой.
— Только маме не говори — бурчу в ответ, подтягивая резинку треников.
— А то — хмыкает, разливая кофе по кружкам. — Я же понимаю. Дело молодое.
Протягивает мне кружку с дымящимся напитком.
— И кто она?
Присаживаюсь за барный стул.
— Девушка — отпиваю. — Моя. Я ее люблю.
— Уверен?
— Уверен.
— Что ж — вздыхает отец. — Может, тогда познакомишь? — и кивает в сторону коридора, туда, где застыла Ульяна, одетая в свои вещи.
— Здравствуйте — лепечет перед отцом.
Милая до жути. И напуганная. Хочется сграбастать ее в охапку и никуда не отпускать.
— Кирилл, я пойду — виновато смотрит на меня.
— Куда же, милая барышня? А познакомиться? Я кстати, отец этого шалопая, Петр Алексеевич. Присоединятесь. У меня отличный кофе. Сейчас еще и яичницу организуем с бутербродами, да, Кир? — подмигивает мне.
Я только и киваю в ответ. Вот уж не ожидал от отца таких любезностей. Он у меня, конечно, мировой, но не до такой же степени.
Уля растерянно смотрит то на меня, то на папу, а потом улыбается
— Ульяна — и робко подходит к нам.
— Так то лучше — наливает кофе еще в одну кружку и ставит рядом со мной. Затем открывет холодильник и достает оттуда яйца, сыр, ветчину. Снимает с крючка сковородку. — А я ведь тебя знаю, Ульяна. Ты в нашем подъезде живешь, так?
Она присаживается за соседний со мной барный стул, и я кладу ладонь на ее коленку.
— Да, на семнадцатом.
— Ясно — выдает отец. — Кир, помоги.
Мы быстро готовим завтрак. И я замечаю, как Ульяна расслабляется, пока отец, раскладывая на тосты сыр с ветчиной, рассказывает про меня самый жутчайшие истории из детства.
Полная идиллия, короче.
Если б я только знал, что скоро все изменится…