Выражение явного облегчения мелькнуло в мутных старческих глазах. Очевидно, вчерашний случай заставил его заподозрить в моем приятеле опасность.
— Вы прекрасно провели процесс, — пробормотал он. — Миссис Хепуорт была тогда слишком утомлена, но мне известно, что она испытывала к вам огромную благодарность за ваши усилия.
Мне показалось, будто еле заметная улыбка промелькнула на губах моего друга.
— Прошу меня извинить за вчерашнюю неучтивость, — продолжал мой приятель, — когда я позволил себе развернуть вас ко мне лицом, я надеялся увидеть иного мужчину, гораздо моложе.
— Я принял вас за сыскного агента, — ответил Элленби тихим, спокойным голосом. — Я убежден, вы простите меня. Я весьма близорук. Я могу, разумеется, лишь догадываться, кого вы искали, но верьте моему слову, уверяю вас, миссис Хепуорт не встречалась и не переписывалась с человеком по имени Чарли Мартин с того дня, как… — он осекся и продолжил: — …с момента убийства.
— Что немудрено, — кивнул мой приятель, — ибо этот Чарли Мартин похоронен на Хайгейтском кладбище.
Несмотря на свой почтенный возраст, Элленби так и подскочил на стуле, побледнел и задрожал.
— Зачем вы ко мне пришли? — спросил он.
— Это дело привлекло меня с чисто человеческой точки зрения, — сказал мой приятель. — Десять лет назад я был гораздо менее опытен в жизни, нежели сейчас. Не знаю, может, тогда повлияла на меня ее юная, ее несравненная красота… Мне кажется, что миссис Хепуорт, позволяя своему супругу навещать ее, когда ее адрес прекрасно известен полиции и в любой момент за ее домом может быть установлена слежка, подвергает его весьма серьезной опасности. Если вы изложите мне кое-какие подробности, которые позволили бы мне пролить истинный свет на происходящее, я готов предложить к услугам этой дамы весь свой опыт и, если потребуется, свою помощь.
Самообладание вернулось к старику.
— Прошу меня извинить, — сказал он, — я пойду отпущу своего служащего.
Через некоторое время мы услышали, как он поворачивает ключ в наружной двери, после чего Элленби вернулся к нам, развел в камине огонь и стал рассказывать.
Человек, похороненный на Хайгейтском кладбище, оказалось, также носил фамилию Хепуорт. Но это был не Майкл, а Алекс, старший из братьев.
С самого детства он отличался наглостью, буйством, необузданностью нрава. Судя по словам Элленби, невозможно было даже представить, что он — порождение современной цивилизации. Скорее, в нем играла кровь какого-нибудь предка, разбойника и пирата. Ждать, что он займется делом, было совершенно бесполезно, так как он умел жить только за чужой счет, купаясь при этом в праздности и пороке. Когда в третий или в четвертый раз долги его были оплачены, его отправили куда-то в колонии. Однако удержать его там никакими силами было нельзя. Едва лишь данные ему деньги были пущены им по ветру, Алекс возвратился на родину, угрозами и запугиваниями требуя еще большей суммы. Встретив неожиданный отпор, он сделал вид, что ему ничего более не остается, как пуститься на воровство и грабеж. Чтоб уберечь его от тюрьмы, а семейство от позора, пришлось пожертвовать родительскими сбережениями. Как свидетельствовал Элленби, родители скончались один за другим от горя и стыда.
Лишенный вследствие подобного удара судьбы того, что он, вне всякого сомнения, считал единственным средством своего существования, а также возможности общаться с сестрой, которая, на ее счастье, оказалась слишком далеко, Алекс решил избрать в качестве источника постоянного финансирования своего брата Майкла. Майкл был слабохарактерный, застенчивый юноша, в ком, возможно, еще жила мальчишеская влюбленность в силача и красавца старшего брата; и Майкл поддался напору Алекса. Аппетиты старшего брата росли и росли, пока наконец порочная жизнь не привела его к участию в одном весьма шумном преступлении, что ослабило напор его притязаний в адрес младшего брата. Чтобы спасти свою шкуру, Алексу потребовалось уехать, и Майкл, сам едва сводя концы с концами, снабдил брата средствами, всерьез надеясь, что тот никогда больше не вернется.
Однако заботы и нищета последних лет значительно подорвали волю молодого Майкла. Будучи более неспособным отдаться целиком своей профессии, он только и мечтал, как убраться подальше из этих мест, чтобы начать жизнь сначала. И именно Элленби посоветовал ему перебраться в Лондон и заняться корабельными поставками, с пользой вложив в дело скудные средства, оставшиеся от его капитала. В кругах, близких к торговому флоту, имя Хепуорт имело определенный вес, и Элленби убеждал юношу, исключительно с надеждой предоставить юному Майклу большую долю в деле, и под конец настоял на том, чтобы название фирмы было «Хепуорт и К°».
И года не прошло с момента создания новой фирмы, как снова вернулся братец и потребовал денег. Майкл при поддержке Элленби отказал ему в такой форме, что старшему брату стало ясно: никакие угрозы не помогут. Он немного выждал, затем написал слезливое письмо, сообщая, что болен и умирает с голоду. Быть может, хотя бы ради его молодой супруги братец Майкл согласится навестить страждущих?
Так впервые стало известно, что Алекс женат. Это вызвало у Майкла призрачную надежду, что, быть может, брак благотворно скажется на старшем брате, и младший Хепуорт, вопреки уговорам Элленби, решил отправиться к нему. В ужасных меблирашках в Ист-Энде он обнаружил лишь юную жену, самого же брата дома не оказалось. Он появился, когда Майкл уже собрался уходить. Видимо, тогда-то юная супруга и поведала свою историю Майклу.
Она была певичкой, работала в Роттердамском мюзик-холле. Затем повстречалась с Алексом Хепуортом, выдававшим себя за Чарли Мартина, который и принялся за ней ухаживать. При желании Алекс мог быть достаточно любезным, и, несомненно, юность и красота девушки первоначально придавали его уверениям в любви искреннюю пылкость и восторженность. Более всего ей хотелось порвать с тогдашним окружением. Она была готова на все, лишь бы покончить с кошмарной ночной жизнью, в которую оказалась вовлечена.
Он так на ней и не женился. Во всяком случае, в тот момент девушка его женой себя не считала. Во время первого своего пьяного дебоша Алекс бросил ей в лицо, что формальности, которые они прошли, оказались недействительны. К несчастью для молодой женщины, его слова оказались ложью. Этот человек всегда был предельно расчетлив. И, возможно, именно из соображений будущей выгоды для себя он специально проследил, чтобы вся брачная церемония проходила в законном порядке.
Жизнь молодой женщины с Алексом, как только первая новизна отношений прошла, стала для нее невыносимой. Ей пришлось носить на шее широкую бархотку, чтобы скрыть шрам: муж, стоило ей отказаться пойти на панель, чтобы заработать для него деньги, в приступе бешенства намеревался перерезать ей горло. Теперь, когда она оказалась в Англии, молодая женщина решила уйти от него. Пусть он ее настигнет, пусть убьет — ей уже было все равно.
Только ради нее молодой Хепуорт в конечном счете снова предложил помощь старшему брату, но при условии, что тот уедет подальше из этих мест и без жены. На что брат согласился. И даже изобразил на своем лице некое подобие раскаяния. Однако при этом прятал презрительную усмешку. Он лукаво предвидел дальнейшее развитие событий. Можно было не сомневаться, что он с самого начала замыслил шантажировать младшего брата. Воспользовавшись таким оружием, как обвинение в двоемужестве, он рассчитывал обеспечить себя до конца жизни твердым доходом. Майкл проводил своего братца, и тот отбыл в каюте второго класса на пароходе, взявшем курс на мыс Доброй Надежды. Разумеется, было маловероятно, что он сдержит свое слово, однако сохранялась вероятность того, что он сломает себе шею где-нибудь в пьяной драке. Как бы то ни было, но он отсутствовал некоторое время, оставив свою жену Лолу в покое. Майкл женился на Лоле через месяц после отъезда брата, а месяца через четыре получил письмо от него, в котором содержалось и послание миссис Мартин «от ее любезного супруга Чарли», где выражалась надежда, что тот скоро сможет иметь удовольствие ее увидеть.
Справки, наведенные в Роттердаме через английского консула, подтвердили, что эта угроза имела под собой основания. Брак Алекса с Лолой являлся законным и нерушимым.
В ту самую ночь события происходили примерно так, как это представилось моему приятелю. Поутру, явившись в надлежащее время в контору, Элленби обнаружил там поджидавшего его Хепуорта. Там он и скрывался первое время, решившись выйти только тогда, когда слегка отрастил усы и перекрасил волосы.
Если бы убийство было совершено как-нибудь иначе, Элленби непременно бы посоветовал молодому человеку предстать перед судом, к чему тот сам был готов. Но то обстоятельство, что смерть этого человека освобождала от треволнений молодую чету, а также то, что в кармане у Хепуорта оказался заряженный пистолет, могло навести на мысль о преднамеренном убийстве. Тот факт, что их дом стоял на отшибе и в непосредственной близости от пруда, также мог говорить в пользу спланированного замысла. Даже если бы удалось доказать, что убийство было спровоцировано, все равно, избежав виселицы, Майклу пришлось бы неминуемо отправиться на каторгу, и надолго.
При этом также не было уверенности и в том, что удастся сохранить свободу женщине. По нелепому капризу судьбы убитый по-прежнему оставался ее законным мужем, а убийца — в глазах закона — являлся только любовником.
Страстные доводы женщины одержали верх. Молодой Хепуорт отплыл в Америку. Там — разумеется, под другим именем — ему не составило труда найти себе работу по архитектурной части, и вскоре он сумел открыть свое собственное дело. Впервые после ночи, когда было совершено убийство, они встретились недели три тому назад.
Эту женщину я больше никогда не видел. Думаю, мой приятель навещал ее. Хепуорт снова отбыл в Америку, и мой приятель добился в полицейском управлении какого-то особого разрешения, практически полностью ее освобождавшего.
Порою под вечер я как-то сам собой оказываюсь на той улице. И всякий раз мне кажется, что я случайно попал в какой-то опустевший театр, когда спектакль уже окончен.
1916
дымчатый кварц (уэльск.)