Руслан
В тот день я колесил по городу, решая целый ворох проблем. С тех пор как мы сблизились с Тамилой, я уже не так сильно залипал на нефтебазе. Теперь я все чаще пропадал за пределами работы. И если это была не квартира моей девушки, то с большой вероятностью почта — где мы отправляли вместе посылки, готовые изделия, те же мягкие игрушки, милые куколки с именем получателя. Точно так же я мог проводить немало времени в цветочных лавках или магазинах с ювелирными украшениями. Все никак не мог выбрать достойный подарок ей на новый год.
Я мог ехать по городу и усиленно представлять, насколько хорошо будет смотреться то или иное колье, ожерелье из жемчуга. Или колечко из золота. Искусно выполненный перстень с рубином. Мне почему-то кажется, что рубин отлично впишется в ее образ. Будет сочетаться с цветом зеленых глаз. Впрочем, можно пойти напролом — прямо в лоб — и выбрать изделие с бирюзой. Ведь это самый очевидный вариант. Особенно для такого дуболома, как я. Ведь я не понимаю полутонов. Если уж глаза зеленые, то и камень — тоже непременно зеленый.
Короче, голова шла кругом. Хотел сделать ей приятно. И чтобы не ударить в грязь лицом. Были даже мысли посоветоваться с матерью, она в таких вещах лучше понимает. Но было стыдно. Да и вдруг мать не поймет моих стараний, не оценит. Украшения стоят недешево, а мы с Тамилой знакомы от силы два месяца. Бывает же такое. Раньше я считал, что так поступают только идиоты — думают о женитьбе через несколько недель после знакомства. А теперь…
— Так, а это еще что за ерунда? — Я вдруг выпал из своих раздумий и заметил, как на обочине дерутся петухи. Не такие — с перьями и красными гребешками — самые обычные драчуны подросткового возраста. Парочка задир напали на малого. Он ниже их ростом на целую голову. Пытаются валить его в сугроб… Повалили… Надо бы остановиться и помочь. — Эй! — высунулся я в окно и пригрозил кулаком. — Двое на одного?! — Но в следующую минуту я чуть не обомлел. Потому что узнал эту шапку — слетевшую с упавшего пацана. Она валялась на снегу и привлекала мое внимание, как яркий синий маркер. — Минуточку. Я знаю эту шапку… Рома? Рома, я сейчас!
Я внезапно осознал, что под ногами у хулиганов лежал не кто иной, как мой будущий пасынок. Ромка. Чтоб их черти побрали! Моего Ромку обижать нельзя! Никому и никогда!
Сейчас-сейчас, я припаркую машину, чтобы никого не задеть в крайнем потоке…
Но пока я выруливал на зимней дороге, угнетенный малыш резко встал на ноги. И с размаху врезал одному из нападавших. Просто адски зарядил в живот. Да так сильно, что тот от боли согнулся вдвое и упал на колени. И после этого настал черед второго.
Рома подскочил к тому, что пытался держать его за курточку, чтобы напарник бил свою жертву. Но здоровяк внезапно струсил. Он бросил товарища и пустился в бега.
Такого финала я не ожидал. Выскочив на тротуар, я подобрал вязаную шапочку. Поднял на ноги растерянного хулигана.
И сказал ему в лицо:
— Еще раз его тронешь — получишь не только в живот, но и по шарикам… Ты меня понял, сопля? Это тебе еще повезло. Поверь мне на слово.
Но Ромы уже след простыл. Он погнался за вторым и скрылся за углом. Я уже начал было нервничать, ведь как бы он дров не наломал теперь. Бежал за ними следом, держа в руках шапку и брошенный Ромой портфель. Сейчас ему кровь ударила в голову, может и под машину попасть. Не говоря уже о том, что не рассчитает силы и нарвется на отпор старшеклассников.
— Рома?!
Я выглянул за угол и увидел, что он остановился перед зеброй. Стоял под светофором и тяжело дышал. Щеки раскраснелись. Волосы торчат, взлохмачены. Руки так и чешутся кому-то врезать. Я взял его за плечо и чуть не получил.
— А! — рыкнул мой звереныш.
— Спокойно, парень. Это я. Свои. Не бойся.
Рома стоял и смотрел на меня, не до конца понимая, что произошло.
— Дядя Руслан… Это вы? Я… — заговаривался мальчик, вытирая влагу на лице. — Я только что…
— Да, пацан. Я видел. Я все прекрасно видел.
Опустившись на корточки, я раскрыл объятия и прижал его к себе. Ребенок упал мне на плечо и засмеялся. Это был не смех ради смеха. Не смех из-за шутки. Роме не было смешно. Это был горький смех вперемешку с детскими слезами. Очень нервный нездоровый смех после сильного стресса. Но я его понимал как никто другой в этом мире.
— Вы видели, как я их уделал?
— Да, солдат. Я видел. Ты очень храбро сражался. И не сдался. Я все видел. И видел, как ты нанес удар под дых. Это было шикарно.
— Жалко только, что второй удрал. Я бежал за ним, бежал…
— Ему повезло, что ты его не догнал. Уверен, что засранцу бы не поздоровилось, будь у тебя ноги такими же длинными, как у этого старшеклассника.
— Да он же бегает, как девчонка! — выпалил Ромка, шмыгая носом от эмоций. — Я бы его точно догнал и проучил, если бы не лед под ногами!
— Ты поскользнулся?
— Ага. Упал на задницу. Было ржачно. Но придурок не увидел. Только пятками сверкнул.
— А мне вот не смешно — я горжусь тобою. Ты молодец, пацан. Я тобой очень и очень горжусь. Ты просто шикарен сегодня.
Рома снова не сдержался и пустил слезу.
— Спасибо, дядь Руслан. Спасибо, что научили меня не бояться. И сильно бить.
— Тебе помогли наши тренировки?
— Да. Я просто представил, что это вы — и ударил.
— Молодец… — рассмеялся я и чуть было сам не прослезился от такой искренности. От такой хорошей детской непосредственности. — Молодчинка, Рома. Молодчина. Делай так каждый раз, когда нужно кого-то поставить на место. Просто представляй, что это я. И бей меня копытом. Словно дикий необъезженный мустанг.
— Мне кажется, я шапку потерял.
— Все нормально, она здесь. Я подобрал.
Рома надел на голову шапку. Надел портфель. Наконец успокоился.
И мы поехали домой.
Тот день стал особенным для нас обоих. Рома смог почувствовать себя взрослым. Он ощутил уверенность в себе. Теперь ему не было страшно ходить по улицам. А о его победах непременно прознает вся школа. И он станет самым крутым мальчиком в классе. А перед такими все двери открыты. В том числе и двери в девичьи сердца.
— Давай поставим крутую музыку, — предложил я отметить победу в драке и включить музло погромче. — Вот эта песня тебе точно зайдет. Тут очень круто поют, прям реально твой типаж сегодня. Образ бойца. Зацени, Ромка…
Я включил одну из своих любимых песен. В школьные годы это был не просто хит. Это был реально гимн наикрутейших пацанов в моем районе. Если у тебя на плеере играет эта музыка, значит, ты предельно крут.
— Э… — пожал Рома плечами. — Даже не знаю.
— Тебе нравится музыка? Слушаешь такое? Она ведь и сейчас популярна, я уверен.
Салон содрогался от мощных басов. Акустика у меня что надо. А победная песня очень даже к месту. Как будто я везу в машине боксера — чемпиона в суперлегком весе. Он мал, да удал. Устал после схватки и отдыхает у меня на диване, держа в воспоминаниях канаты ринга. И меня вот реально пробрала ностальгия. Благодаря Роме я как будто перенесся в те годы, прочувствовал через него весь тот азарт и риск. Всю ту опасность, которая подстерегала тебя на улицах. За школой. Ведь стоит тебе переступить порог своего класса, зайти в туалет или раздевалку — как тебя прижмут к стене и попытаются избить. А Рома теперь напоминал мне меня самого. Такого же крепкого и упорного пацана с разбитыми костяшками.
Мне тогда некому было рассказать о своих подвигах. О своих неудачах. О своих взлетах и падениях. О том, как жестко и порой жестоко меня учит жизнь выживанию в мире подростков. Отца ведь не было, как и у Ромы. Мне никто не показал, как надо валить на землю плохих парней. Как правильно их бить и как так сделать, чтобы они никогда тебя не задирали. Я всему учился сам. Всегда. Через боль и страх, через ошибки и разочарования. А теперь я горд, что могу находиться рядом с таким же славным малым. И могу на правах отца рассказать ему, как для меня важно помогать ему не только словом, но и…
— По мне так старперская лажа.
Эти слова вдруг повисли в воздухе и сжали мое горло холодной удавкой. Я сделал музыку потише и глянул на Рому.
— Что, извини?
Он только что назвал мою любимую крутую музыку из юности "лажей"?
— Эта музыка звучит так, будто ее включили где-то в доме престарелых. Извини, дядь Руслан. Но это просто кринж.
Меня прошибло током негодования.
Я то поворачивался к мальчику лицом, чтобы выразить свое недовольство. То опять кусал себя за язык и молча рулил, уже тихо ненавидя саму идею включить эту песню. Ведь кто меня заставлял это делать — похвалил бы пацана без музыки. Купил бы ему хорошего чизбургера с колой. Отвез бы домой. Похвалился бы Томе, что наш общий воспитанник блестяще отбился от подлецов. Но нет же. Я решил поделиться с ребенком сокровенным — решил приоткрыть занавес над тем, что я сам любил в его возрасте. И что мне казалось реально великолепным. И крутым.
— Кхм… — прокашлялся я и ослабил галстук, чтобы свободнее дышалось. — Хорошо. Окей. Я понял. Тебе не зашло. Все понятно.
— Без обид, дядь Руслан. Я не хотел вас оскорбить. Просто это лажа, а не музыка. Вам самому так разве не кажется?
— Знаешь, Рома. Когда я был в твоем возрасте, это была самая крутая музыка, которую можно было найти на кассетах.
— На кассетах? — удивился мальчик.
— Да, у меня был кассетный проигрыватель, и это было в сто раз круче, чем бобинный. Уж поверь. Я сам его купил, между прочим. Мама была против, но сказала, что если я очень хочу себе бумбокс, то могу заработать на него честным трудом. Поэтому я засадил нашу дачу картошкой. Каждое утро ее копал, мыл, вез в пять утра на рынок, чтобы продать как можно доро…
— Все равно старперская лажа.
— Что? — не выдержал я такого надругательства над классикой гангстерского рэпа. — Рома, ты хоть слушал, что я тебе только что рассказывал?
— Вся эта история вашего становления — очень круто, дядь Руслан. Но рэп — все равно говно.
— О…
— Сейчас такое уже никто не слушает.
Я вытер пот со лба. На минуту зажмурил глаза, пока мы стояли в пробке. Затем выдохнул и принял ситуацию как есть. Решил воспринимать ребенка таким, каков он есть от природы. С его плюсами и минусами.
— Окей, Рома. Окей. А что же сейчас слушают?
Рома достал телефон и включил на нем "нечто".
Я вел машину и все посматривал то на экран телефона с непонятным названием трека. То на довольное лицо подростка на заднем диване.
Что? Неужели это сейчас такое слушают? Серьезно?
— Ну как вам, дядь Руслан? Заходит песня?
У меня такой был соблазн отплатить пацану его же монетой. Мне так хотелось повернуться и сказать, что это "похоже на детскую лажу". Ведь оно и правда звучало, словно играют бомжи на мусорных ведрах. Пока ветка акации царапает рекламный щит возле жд-вокзала.
Черт. Но я же не могу так опуститься. Рома ребенок. Но сам я давно не маленький. Язвить не буду. Сделаю вид, что мне нравится. Ведь это его чувства. Его выбор. К тому же, сейчас небось все подряд такое слушают. Может, для них это как рэп в мои годы.
— Да… — кивал я головой, посматривая в стороны на перекрестке. — Ага. Хорошая музыка. Веселенькая.
— Ага. Вообще ништях. Это вы еще припев не слышали. Сейчас… — Рома промотал немного вперед, и я застыл в ожидании припева. — Ну как вам, круто ведь?
Я посмотрел на пацана. И просто не понял прикола.
— В смысле? Это уже припев?
— Ага.
— Хм… — задумался я об очевидном. — Но он же без слов. Просто какие-то звуки. Будто хрипит старый бульдог. Знаешь, когда бешеных мопсов тащат в упряжках, они тоже что-то похожее издают своей пастью.
— Ну вот такой припев.
— Без слов? — возмутился я нелепости.
— Да. Припев без слов. Ну и что? Разве припев не может быть без слов?
После некоторых раздумий я сдался окончательно. И просто махнул головой в знак признания.
— Хороший припев. Думаю, что будь я на твоем месте — тоже бы такое слушал. Очень даже ничего.
— Обычно взрослым такое не нравится, — опустил Рома глаза и спрятал телефон. — Мама говорит, что это вообще не музыка. Что они просто кривляются, и все такое.
До меня вдруг стало доходить, что история с пропастью между вкусами поколений — она циклична. И повторяется с завидным постоянством. Разве моя мать не говорила, что я слушаю фигню? Разве она не жалела, что позволила мне потратить все заработанные деньги на музыкальный центр и "сатанинские вопли наркоманов".
— Ох… — вздохнул я, глядя на грустинку в детских глазах. — Знаешь, по мне так ничего — зачетная музыка. Да, — похлопал я Рому по ноге. — Зачетная. Знаешь, а давай мы ее поставим на большие колонки, а?
— В смысле?
— Подключай телефон по блютузу к моей магнитоле — и я врублю твои бессловесные припевы на центральном устройстве. Басов тут будет побольше.
Я позволил "этому" заполнить все пространство салона. Музыка бацала так, что обшивка дрожала. Я старался не морщить нос и все смотрел, как радуется Рома. Ему эта затея пришлась по душе. Мы ехали по городу и качали головами в такт музыке. Было тепло и по-семейному уютно. У нас там была настоящая пацанская атмосфера. Я — за рулем, а мой важный и крутой пассажир — просто наслаждается своей крутизной. И еще бы не быть ему крутым — он ведь избил сегодня двоих старшеклассников.
Кстати. А вот и они. Опять бушуют, черти.
— Дядь Руслан, смотри — это те засранцы, которые меня мудохали сегодня.
— Нет, Рома. Это те засранцы, которых ТЫ мудохал сегодня.
Мы переглянулись и довольно улыбнулись на все зубы.
Вот только вблизи мы увидели, что те придурки снова взялись за свое — они выбрали жертву и обижали ребенка. Причем это даже не мальчик. Не равный противник — девочка. Она просто шла из школы, а они бросались в нее снежками. Целились в шапку, портфель. Фигачили по ногам. А она шла, вся съежившись. Было ее жалко.
Но как только мы подъехали вплотную, все резко изменилось.
— Дядь Руслан, я знаю эту девочку. Она из параллельного класса. Это Лиза. Дочка дяди Жоры.
— О. Дядя Жора. Мама говорила мне о нем. Так, значит, вы с ней дружите?
— Ну… — пожал он плечами. И я понял, что тут есть кое-что посерьезнее.
— Она тебе нравится?
Рома деловито прокашлялся, глядя в окно.
И ответил:
— Надо ее защитить от тех долбодятлов. Можно, я выйду и разберусь с ними?
— Не стоит. В этот раз все будет проще, Рома. Ведь они уже знают твою силу.
Я сделал музыку погромче. И опустил все стекла в машине. Мы подъехали к тем детям и замерли напротив девочки. И пары хулиганов со снежками в руках.
Просто стояли и смотрели друг на друга. Играли в гляделки. Я и Рома — пялились на старшеклассников. А они — с опаской растирали в ладонях снег, выбрасывали снаряды. Понимали, что ничего уже не выйдет.
Рома открыл заднюю дверь. И пригласил к нам Лизу.
— Лиза, привет. Хочешь, я тебя подвезу?
Девчушка была настолько рада, насколько и удивлена. Ведь Рому в такой ипостаси она еще не видела. Ее друг был спасителем. Был крутецким мальчиком. Был на машине. А еще рядом с ним был я…
— У вас тут так круто, — восхищалась Лиза. — Так тепло и красиво вообще. И музыка прикольная. Мне нравится. Я тоже такую слушаю.
Рома был доволен. Он чувствовал себя хозяином положения. Ведь смог мокнуть других парней настолько, насколько это было возможно в принципе. Он показал, кто тут главный. И точка.
— Теперь ты можешь не бояться тех козлов, — отчеканил мой скромный падаван. — Я лично с ними разберусь. А если увидишь — так и говори им. Что ты расскажешь мне. Они у меня этот снег, — говорил Рома каждое слово с особой экспрессией, — без хлеба будут есть. Я их накормлю мороженым.
Лиза рассмеялась. Рома умеет кадрить девчонок. У него талант.
— А это твой папа?
Рома опустил глаза и не нашел, что ответить. Ему так сильно не хотелось открывать ту черствую правду — что я просто посторонний человек. И все. Ведь отца у него нет и не было. Как и у меня самого в его годы.
И именно поэтому я сделал шаг навстречу.
— Приятно познакомиться, — протянул я руку этой смазливой девчушке. — Можешь называть меня дядя Руслан.