РОУЗ
Кай дает мне пространство, как и должен. Не могу вспомнить момент, когда он начал так сильно давить на меня. Мы только и дело что ссоримся. Чем больше я провожу с ним времени, тем сильнее я это ненавижу. Я не хочу ссориться с ним.
Но я еще не готова думать о том, чего я действительно с ним хочу.
Я смотрю на снежные холмики, скрывающие величественные вечнозеленые ветки. Здесь так умиротворенно, что я не вижу для себя возможности подобных ощущений в каком-либо другом месте. Там будет больше людей, больше звуков, больше вещей, предназначенных для причинения мне боли и моего умопомрачения.
Валентина выжила, как и я. Она пережила, по факту, какие-то пытки, которые Сэл подготовил именно для нее. Я не могу подвергнуть сравнению наш опыт, поскольку никто не рассказал мне о случившемся с ней той ночью, но я знаю, что он не стал бы насиловать ее, как меня. Он предельно ясно дал это понять бесчисленное количество раз. Вэл никогда не была подобна мне. Драгоценность для его короны. Он хотел свою королеву незапятнанной, когда он разделит с ней ложе, сколько бы он ни кичился обратным.
Мороз прокатывается по спине, и я поворачиваюсь, чтобы обвести взглядом комнату. Если Сэл собрался преследовать меня, то он, блядь, не по адресу. Я найду его могилу и посыплю землю солью, прежде чем проведу с ним еще хотя бы минуту ― живой или мертвой.
Восходит солнце, окрашивая снегопад в цвета сахарной ваты. Так красиво. Очень красиво. Я думаю о Кае, о его широких плечах, о том, как пот выступает на них во время тренировок, словно не желая отпускать.
Стук вырывает меня из мыслей и возвращает к реальности. Из этого окна мне не видна дверь, но я замечаю почтовый грузовик в нескольких метрах вдоль дороги, как будто он не желает прорываться сквозь снег. Как и для чего нам нужна почта? Может, здесь жил кто-то другой и забыл обновить адрес?
Я смотрю на лестницу и вслушиваюсь, сверху раздается звук душа. Ну, он не собирается проверять это, так что, может, я должна. Но осторожно.
Я беру одеяло с дивана и накидываю его себе на плечи, поскольку я не поднималась, чтобы надеть брюки.
Я кричу через деревянную дверь.
— Да? Кто это?
Отвечает низкий голос.
— Доставка почты, мэм, для Кая Аквила? Он здесь? Ему нужно будет расписаться.
Я смотрю на лестницу и затем на дверь. Я не должна отвечать, но что если он ждет посылку, с помощью которой нам удастся выбраться отсюда.
— Можете, пожалуйста, назвать имя адресанта?
— Валентина Новак.
Я задаюсь вопросом, зачем ей посылать что-то под своим девичьим именем. Насколько мне было известно, она теперь носила фамилию Доубек. Но, может, она пытается спутать следы. Она могла использовать это имя по массе причин. Я не могу устоять перед возможностью получить что-то от Валентины. Я скучаю по ней так сильно, что не могу даже подумать об этом как следует.
— Секундочку, — кричу я через дверь и поворачиваю замки. Когда последний из них щелкает, дверь распахивается, и я оказываюсь перед дулом пистолета.
Вздохнув, я смотрю ему в лицо.
— Ну, с выбором одежды ты точно переборщил. Серьезно, ты справился с ролью, браво. Ты украл этот почтовый грузовик, или ты какой-то наемный почтовый ассасин?
Он на меня хмурится.
— Заткнись, сука. Я здесь не из-за тебя. Держи свою пасть закрытой и сиди, блядь, на месте. Когда я закончу дела с твоим парнем, я выйду за дверь, и ты никогда меня больше не увидишь.
Я сажусь на диван, но он не оставляет меня в покое. Вместо этого он связывает мне руки хилым узлом, а затем обматывает его вокруг деревянной ножки кофейного столика.
— Ты сказал, что не хочешь мне вредить, тогда зачем привязывать меня?
Он поднимает пистолет, осматривая первый этаж, проверяя место на наличие Кая или ловушек. Кто знает.
— Я не полный дебил. Ты в любую секунду можешь напасть на меня, чтобы спасти его. Мне не нужно, чтобы ты вмешивалась.
Я улавливаю движение наверху и позволяю одеялу соскользнуть с моих плеч.
— Ну, раз мы с ним развлекаемся, может, ты придешь сюда и поможешь девушке?
Он опускает глаза на мою грудь, очерченную футболкой, затем на нижнее белье и голые бедра.
— Без обид, леди, но ты для меня слишком толстая.
Я вздрагиваю и морщусь.
— Да пошел ты, кретин.
Оскорбление, похоже, работает лучше, чем приглашение. Он поворачивается и идет ко мне.
— Что ты сказала, сука?
Я прочищаю горло и делаю глубокий вдох, словно собираюсь устроить представление.
— Я сказала, да пошел ты…
Остальное сказать я не успеваю, потому что Кай подходит сзади к почтальону и оттаскивает назад за горло. Завязывается борьба, и я выворачиваю запястья, пока не высвобождаюсь. Но это не особо играет какую-то роль. Кай уже забирает у парня пистолет и берет использованную на мне веревку, чтобы связать его.
Когда Кай бросает его в кресло, я убираюсь с дороги и прячусь за спину Кая. Через минуту я осознаю, что на нем только полотенце, и боже мой, каждый раз, когда я думаю, что он хорошо выглядит без одежды, богу словно нужно напомнить мне еще раз.
Мужчина борется с веревкой, в то время как Кай просто смотрит на него.
— Какая приятная встреча. Айк, да? Или, может, Иван. Я постоянно путаю ваших парней. — Кай поворачивается ко мне, и что-то в его улыбке кажется из ряда вон выходящим. Почти… диким. — Можно подумать, что их родители научатся не плодиться. Я прав? Учитывая, как много засранцев они продолжают рожать. — Я бездумно киваю, не зная, какую роль играю в этом маленьком сценарии. Кай смотрит на мои ноги и затем передает мне одеяло. — Для справки, я считаю тебя идеальной.
Ну блин. Я с трудом сглатываю, поскольку не могу говорить после этого заявления. Так он слышал, как этот парень назвал меня толстой.
Кай садится на кофейный столик, его полотенце распахивается, чтобы он мог облокотиться на колени, сложив руки.
— Что ты здесь делаешь?
Мужчина, выглядящий почти умиротворенным, молча смотрит на Кая.
Я туже затягиваю одеяло вокруг себя, наблюдая за ними. Мне должно быть страшно, ведь так? Это должно ужасать. Этот человек мало того, что незнакомец, так я еще и сделала ему непристойное приглашение, словно была на него согласна. Нечто подобное я могла сделать… прежде. Крошечная искра надежды разгорелась в моей груди, и я не могу упустить ее. Я хочу вдохнуть в нее воздух, напитать ее, дать ей развиться, но я не знаю как.
Голос Кая возвращает меня к допросу.
— Ты устал ждать, пока один из твоих братьев заменит Сэла после его смерти?
И тут до меня доходит. Этот человек ― один из братьев Сэла. Я замираю, едва дыша и изучая его лицо. Так и есть. У него та же сальная прическа и широкий лоб. Дрессированный неандерталец, так я называла Сэла. У его брата тот же взгляд.
Я шагаю вперед, и Кай чуть уклоняется. Мужчина переводит взгляд на меня, очевидно ничего не ожидая.
Я тянусь и ударяю его достаточно сильно, чтобы у меня свело костяшки и боль пронзила пальцы и запястья.
Мужчина падает обратно на кресло, и я оставляю след на его щеке. Кай подходит ко мне сзади и отводит меня на кухню. Я стою и смотрю на мужчину, пока Кай достает полотенце и лед для моей руки.
— Вот, держи.
Надо отдать Каю должное, он не спрашивает меня, почему я ударила его и почему я представляю, как втыкаю нож ему в грудь.… тем же образом…
Я вырываю себя из прошлого и смотрю на Кая. Капли воды все еще остаются на его шее, словно он едва успел вытереться, прежде чем бросился мне на помощь.
— Ты в порядке?
Я киваю.
— Давай просто узнаем, чего он хочет, чтобы мы могли избавиться от него.
Кай вздергивает одну темную бровь, приподнимая губы в ухмылке.
— Избавиться от него?
Я пожимаю плечами.
— И что с того? Я хочу всадить ему пулю в мозг, чтобы он сгнил в аду вместе со своим братом.
Кай поворачивается и берет пистолет с холодильника, затем поднимает пистолет мужчины с пола, куда тот уронил его во время борьбы. Я смотрю на оба пистолета и перевожу взгляд на Кая.
Он испускает утрированный вздох и протягивает мне свой девятимиллиметровый.
— Ты знаешь, как им пользоваться?
— Нажать на курок.
Он тихо матерится и показывает, как мне держать оружие.
— Держи вот так и затем снимешь предохранитель. Не нажимай на курок. Сожми его. Промахнуться на таком расстоянии практически невозможно, но если промажешь, просто попробуй еще раз.
Мужчина в кресле начинает вырываться.
— Ты действительно позволишь этой суке застрелить меня?
Кай вновь садится на кофейный столик, его темные волосы влажные и забраны назад, глаза сияют. Его резкая улыбка вновь играет на губах, и мне нравится видеть ее направленной на кого-то, помимо меня.
— Конечно, в конце концов, ты назвал ее толстой.
Парень смотрит на меня, где я слабо держу пистолет в руке.
— Я ничего этим не хотел сказать, честно. Ты серьезно красотка, просто не мой типаж.
Я шагаю вперед и откидываю волосы с лица.
— Ты узнаешь меня?
Он качает головой.
— Нет, а должен? Хочешь, чтобы я тебя узнал?
Сэл и его чертовы братья стольким причинили боль, что уже не помнят как самих деяний, так и лиц их жертв. В ту ночь я видела братьев Сэла. Они подначивали его, пока он мучил меня. И ему даже не хватило приличия запомнить мое лицо.
В глазах жгут слезы. Горло горит. Все во мне пылает. Я так зла, что у меня дрожат руки, когда я поднимаю пистолет, чтобы прицелиться.
— Брось, ты серьезно бесишься из-за того, что я не могу вспомнить твое имя? Я встречаюсь со многими цыпочками.
Я смотрю на Кая, который закатил глаза.
— Да, конечно. Скажи-ка мне, почему ты здесь?
На этот раз игривый флиртующий тон исчезает, когда он изучает Кая.
— Я привез посылку.
— И? Как ты нашел нас здесь?
— По адресу.
Мне становится очевидно, что он издевается, и, несомненно, Кай понял это раньше. Он выглядит здесь в своей стихии, разглядывая своего врага, пока пытается получить информацию. Интересно, какую тактику он применил бы ко мне, чтобы получить информацию, если бы она ему понадобилась?
Меня бросает в жар от этой мысли, и я отступаю и ищу посылку, о которой идет речь. Я изучаю адрес и передаю ее Каю.
— Это адрес пентхауса?
Кай кивает.
— Я должен оповестить об этом Адриана. Но они в безопасности. Никому не удастся подобраться к ним и выжить, вот почему этот мудак пошел за мной.
Кай пинает мужчину в ногу и наклоняется посмотреть на него.
— Ты приехал сюда, чтобы я сказал тебе, как расправиться с Адрианом? Даю слово, этого не случится. Ни в этой жизни, ни в любой другой.
Я не спускаю глаз с Кая, ожидая момента, когда он скажет мне, что я могу застрелить этого парня. Мужчина поворачивается и в этот раз смотрит на меня.
— Ой, знаешь, может, я и помню тебя. Ты сиротка Новак, верно? — Его улыбка расплывается в глазах, и я вижу того же человека, который насмехался надо мной в ту ночь. — Теперь я вспомнил. Тогда ты была толще, и, если я правильно помню, ты просила об этом.