РОУЗ
Какая-то далекая часть моего разума говорит, что мне должно быть страшно. Но я просто наблюдала за тем, как Кай выстрелил человеку в голову, и я чувствовала себя нормально. Черт, мне даже понравилось. Еще один насильник над детьми получил по заслугам, а это значит, что дети в мире стали чуточку в большей безопасности.
Жалею я лишь только о том, что сама не нажала на курок. Пока Кай разбирается с беспорядком, я иду в свою комнату и продолжаю собираться. Я не хочу уезжать, но теперь, когда покой этого места нарушен, я не могу здесь больше оставаться.
Первым делом я одеваюсь. Я смотрю на себя в зеркало не из-за того, что меня назвали толстой, а из-за того, что задаюсь вопросом, что видит Кай, когда смотрит на меня. Затем я вспоминаю шрамы, столько моей кожи портило и уродовало ему вид. Рациональная часть моего мозга говорит, что он видел все это прежде, поскольку Кай вытащил меня из дома той ночью. Только что проснувшаяся часть моего разума шепчет: «что если ему не нравится, что он видит?»
Заткнув голос в моей голове, я беру еще одежды, чтобы положить ее в чемодан. Затем смотрю на книги, которые Кай даже не подумал упаковать. Я тоже не могу о них думать, поскольку ни одна из них не вместится.
Когда все упаковано, я стаскиваю свой тяжелый чемодан по лестнице. Кай выходит из своей спальни с собственным чемоданом. Его волосы вновь влажные. Ему наверняка потребовался еще один прием душа после того, как он избавился от брата Сэла.
Я стою у двери, размышляя о том, как избавиться от тела, когда ко мне подходит Кай. Как он избавился от того мужчины, когда на земле несколько футов снега?
— Ты в порядке?
Я пожимаю плечами.
— Думаю да? Я не особо уверена насчет того, как я себя чувствую. Или в том, как я должна себя чувствовать. По большей части, я в порядке.
Кай лишь кивает, не заставляя меня пускаться в объяснения.
Я ухожу с пути, и он берет мой чемодан, как будто тот ничего не весит. Я одеваюсь и жду Кая, оставаясь в теплой комнате, пока он не будет готов, чтобы я вышла.
Когда Кай возвращается, он берет свое пальто и перчатки и выводит меня на улицу. Снег мне по колено, но я игнорирую это, пока не замечаю припаркованный возле участка вездеход. Наши чемоданы пристегнуты к кузову.
Кай передает мне белый шлем и затем садится на машину. Я забираюсь к нему за спину и обхватываю его торс руками. Его мышцы напрягаются при каждом движении, и каждое из них пронизывает меня до дрожи.
Кай отстраняется, пока я размышляю о том, что между нами что-то изменилось. Может, это оттого, что я ощутила, словно он впервые отнесся ко мне как к равной. Мы не противостояли друг другу. Мы противостояли другим.
Я бросаю на дом последний тоскливый взгляд и поворачиваюсь вперед, стараясь не вжиматься шлемом в спину Кая.
Мы совсем быстро доезжаем до кромки леса и паркуемся возле черного внедорожника. Снег здесь убран, и я слезаю с вездехода и снимаю шлем с головы.
Кай берет наши чемоданы и загружает их в багажник внедорожника. Он молчит, и я задаюсь вопросом, повлияло ли убийство этого мужчины на него больше, чем он показывает. На тот момент он казался таким уверенным, и создавалось впечатление, что у него все под контролем. Сейчас же он выглядит просто… уставшим.
В машине я пристегиваю свой ремень. Кай делает то же самое и затем замирает, глядя на руль.
— Ты уверена, что в порядке? — спрашивает он.
Я изучаю его, подавшись вперед, чтобы рассмотреть сильную форму носа Кая и эти острые скулы.
— Я в порядке, а ты как?
Он стискивает руль, сжимая кожу, пока она не начинает скрипеть под его руками.
— Полагаю, меня беспокоит то, с какой стороны вся эта ситуация заставила тебя посмотреть на меня. Ты разочарована во мне?
Я прочищаю горло и улыбаюсь, это кажется почти чуждым мне.
— Если я правильно помню, ты как следует постарался предупредить меня о том, что ты не являешься хорошим человеком. Кто-то должен был убить этого ублюдка, если не один из нас, тогда скорее всего один из твоих друзей.
Кай награждает меня недоуменным взглядом, вскидывая брови.
— Моих друзей?
Я пытаюсь вспомнить их имена.
— Как там Адриан вас называет, ребята, своей пятеркой? Верно?
Он рассеянно кивает, а затем более уверенно.
— Да, ты права. Один из них прикончил бы его в итоге. Мужчины вроде него не пропадают с радара и не начинают жить счастливой жизнью.
Я устраиваюсь на сидении и смотрю через лобовое стекло.
— Они и не должны.
Его рука на моей щеке заставляет меня подпрыгнуть, и я вновь перевожу на него взгляд.
— Что?
Он качает головой.
— Ничего, я просто… ничего. Хотел бы я отвезти тебя домой. Чтобы мы оба могли вернуться домой и быть в безопасности.
Кай выглядит мрачным, и мне это не нравится. Меня будто возвращает в прошлое, и я вижу перед собой сурового мужчину, который ухаживал за мной вплоть до моего выздоровления. Который скрывался за толстыми стенами.
— Если мы не едем домой, то куда?
Я смотрю, как Кай включает передачу и выезжает с парковки. По покрытым снегом дорогам он выезжает на чистую автостраду.
— Если мы не можем поехать домой, тогда мы поедем в мой старый дом в Чикаго.
О. Я вздрагиваю, но, к счастью, он этого не видит.
— Разве это не звучало так, будто тот мужчина приехал по наводке твоей сестры, и ты хочешь поехать туда, чтобы она сама с тобой разобралась?
— Я не думаю, что это было по наводке моей сестры, и если даже это ее рук дело, мы все равно столкнулись бы лбами. Я скорее встречусь со своими проблемами лицом к лицу, чем буду скрываться от них.
Я решаю не указывать на то, что мы оба скрывались последнюю неделю или две. Мы погружаемся в тишину, и я думаю о том, что будет дальше.
Через пару часов мы останавливаемся поесть бургеры, и я наслаждаюсь этой легкой тишиной между нами. Она больше не такая головокружительная и не угрожает задушить меня.
Еще через час мы видим знаки, оповещающие о приближении к городу, и начинаем пробираться по пробкам.
Мы подъезжаем к высотке, и Кай выбирается первым, забирая чемоданы. Я выбираюсь вслед за ним и иду по пятам. Он передает ключи кому-то, кого я принимаю за парковщика, и мы входим в сияющее сталью здание. Я поторапливаюсь, чтобы оказаться рядом с ним.
— Куда нам?
Кай указывает вверх большим пальцем, поскольку у него заняты руки. Я нажимаю кнопки в лифте, затем мы выходим в небольшой коридор с одной дверью в конце. Возле нее стоят двое мужчин, выглядя очень официально.
Я наклоняюсь.
— Тут что, кемпинг ФБР? Или мы вошли прямиком в фильм «Люди в черном»?
Его губы изгибаются, но он не дарит мне той улыбки, на которую я надеялась. Я следую за ним в квартиру, и эти мужчины остаются в коридоре.
— Это охрана. Моя мать наверняка прислала их после моей просьбы прислать машину для поездки.
Кай опускает чемоданы и обводит рукой стилизованную под лофт квартиру. Вид из открытых окон невероятный, и я продолжаю восхищаться оживающим вокруг нас городом.
— Это твой дом?
Он пожимает плечами и снимает пальто.
— Когда я в городе, да. Но я провожу большую часть времени с Адрианом в пентхаусе. Там у меня тоже есть своя комната.
Я задумываюсь, найдется ли там для меня комната, когда все это закончится, или меня бросят на произвол судьбы. Хотя наша встреча была краткой, Адриан весьма своевольный человек. Не могу представить, чтобы он захотел присутствия случайной кузины его жены в его шикарном пентхаусе.
Но я не могу думать об этом прямо сейчас.
— Хочешь показать мне тут все?
Кай проводит меня по квартире: по кухне, пустой гостиной, затем заводит в спальню с огромным гардеробом и прилегающей ванной. Есть еще одна комната, но он использует ее в качестве кабинета. У меня уходит секунда, но затем я поворачиваюсь к нему лицом.
— Здесь только одна кровать.
— Здесь никто никогда кроме меня не остается, и я никогда не чувствовал необходимости приобрести гостевую кровать.
Я с трудом сглатываю, мои мысли рассыпаются словно дождь по окну. Всякий раз, когда я думаю, что, возможно, готова к чему-то большему, мир пихает мне в лицо доказательство обратного.
Вместо нытья на этот счет я расправляю плечи и киваю.
— Я обещаю не воровать все одеяла.
Кай изучает мое лицо и затем шагает вперед, пока нас не разделяет всего несколько сантиметров.
— Еще тебе следует сказать, что ты храпишь.
Я удивленно вздыхаю и бью его в грудь.
— Хорошо, я храплю, но это в твоем доме лишь одна кровать, поэтому тебе придется с этим мириться, раз уж ты привез нас сюда.
Кай смеется, а я замираю и смотрю. Черт, он красивый, когда улыбается, и его смех нечто невообразимое. Я нечасто его слышу, но это и понятно, учитывая, что в последнее время ни одному из нас особо было не до смеха.
Его улыбка исчезает.
— Тебе не нужно волноваться. Я могу спать на полу или в кресле в кабинете. Оно удобное.
Что-то тяжелое оседает в моей груди, как камень, мешая дышать.
— Конечно, это тоже имеет смысл, но я чувствую себя виноватой из-за того, что займу твою постель.
Кай заводит меня в гардероб и расчищает мне немного места.
— Можешь распаковать свои вещи здесь. Я вернусь через минуту. Мне нужно привести дела в порядок, и после этого я тоже разберу вещи.
Я киваю, немного благодарная за то, что останусь наедине со своими чувствами на мгновение. Мне хочется быть с ним в одной кровати? Поэтому у меня так тяготит грудь? Из-за разочарования?
Пока я разбираю чемодан, позволяю мыслям и сомнениям окутать мой разум, пока мне не захотелось запрокинуть голову, чтобы вытряхнуть их из ушей. Мне ничего не поделать, если Кай решил, что скорее будет спать на полу, чем возле меня.
У меня не занимает много времени, чтобы разобрать вещи, и затем я смотрю на его чемодан, но решаю не трогать его. Ему может быть предпочтителен особый концепт, и я не хочу напортачить с его системой.
Я слоняюсь по комнате, затем вновь смотрю в восхищении на вид города из спальни. Он схож с тем, который открывается из гостиной, я не знаю, как у него получается что-то здесь делать. Здесь нет занавесок, и это словно смотреть на фотоснимок.
Когда Кай возвращается, он кладет чемодан на кровать и начинает разбирать вещи. Я продолжаю смотреть в окно.
— Это невероятно. Как у тебя получается не стоять здесь и не смотреть в него весь день напролет?
— Наверняка из-за того, что вид из пентхауса Адриана еще лучше, и сейчас я больше чувствую себя дома там. По крайней мере, после стольких лет жизни там.
Я поворачиваюсь, чтобы вновь взглянуть на него. Кай быстро, но эффективно распаковывается, словно делал это уже миллион раз, и я полагаю, так и было во время его путешествий для Адриана.
— И что теперь? — Мое сердцебиение ускоряется, и я сажусь в изножье кровати, складывая руки на коленях. Хлопковые одеяла такие мягкие, что я меняю положение, чтобы погладить их пальцами.
Он прерывает меня легкой усмешкой, наблюдая за тем, как я глажу его постельное белье.
— Подготовимся. Совет примет нас завтра ночью, но мы обязаны явиться, как предписывает приглашение.
Я встречаю его взгляд, размышляя, что за жуткое дерьмо это означает.
Прошло много времени с тех пор, как я была вокруг больше одного-двух людей за раз. Меня коробит мысль о том, что придется находиться в комнате, полной их, и ждать, пока они будут разбирать мои недостатки и набрасываться на мои слабости.
Кай внезапно оказывается передо мной, обхватывая мое лицо руками, затем притягивая меня в объятия.
— Ты сможешь это сделать. Ты уже так далеко зашла, и я буду с тобой.
Мне стоит спросить, откуда он знает, что паника внезапно сдавливает мою грудь так сильно, что я не могу дышать. Но откуда-то он знает. Его сильные руки вокруг меня возвращают часть меня прежней, позволяя мне дышать полной грудью, и я надеюсь, что не подведу его, когда придет время.