КАЙ
Я пытаюсь приподняться, наклониться, двигаться, скользить, что угодно, лишь бы слезть с этой кровати и добраться до нее. Убрать руки этого гнусного охранника с ее кожи.
— Отпусти ее! — кричу я, но вырывается невнятный и неразборчивый звук.
Даже когда она находится под их контролем, я рад, что она жива, в безопасности и выглядит целой, если не считать сильно взбешенного взгляда в ее глазах. Если Роуз узнает, что я сделал это, чтобы защитить ее, то она может не простить меня. Но она будет жить, а я, в конце концов, когда все закончится, буду мертв, несмотря ни на что. По крайней мере, если Адриан является другом, каким я его знаю.
Она может ненавидеть меня и жить.
Но я буду любить ее до самой смерти. Может, даже после.
Я пытаюсь произнести имя Роуз, но лишь пускаю слюни. Я смотрю на суку в изножье кровати, и мне хочется закричать. Это сексуально? Такого мужчину она хочет? Я даже не могу функционировать как следует.
Роуз умоляет ее и охранника отпустить нас, но этого никогда не произойдет. Она тратит свое дыхание впустую.
— Роуз, — удается вымолвить мне.
Она переводит на меня глаза и сопротивляется сильнее.
— Не смей сдаваться, ублюдок. Ты не позволял мне этого, и я уж точно не позволю тебе того же. Считай, что это расплата за все те разы, когда ты давил на меня.
Я заслуживаю этого и ее гнева. Если бы я был более бдительным и менее отвлеченным, то никого из нас бы не похитили.
Председательская сука забирается ко мне на кровать, так близко, что я чувствую шишковатые кости ее коленей. Я стараюсь справиться с путами.
— Нет, нет. Не перед Роуз.
Она сужает глаза и качает головой, кладя руку на мой пресс.
— О нет, время переговоров прошло. Она должна смотреть, чтобы узнать, кому теперь ты принадлежишь.
Черт возьми, она действительно собирается сделать это прямо перед охранником, перед Роуз. Лишь для того, чтобы наказать нас обоих.
Несмотря на мое отвращение к этой женщине, мой член тверд. Я игнорирую это, но она нет, жадно пожирая его взглядом. Должно быть, она добавила некоторое количество виагры или чего-то такого в наркотический коктейль, как и в прошлый раз.
Я что-то бормочу с секунду, а потом подбираю слова своим затуманенным сознанием.
— Должно быть, тебя задевает, когда понимаешь, что не можешь возбудить меня сама. Что тебе приходится накачивать меня наркотиками. — Я указываю подбородком на Роуз. — Она может сделать это одним лишь взглядом. Просто дыша слишком близко ко мне. Ты завладеешь мной только насильно и с помощью лекарств.
Она дает мне сильную пощечину, но я лишь улыбаюсь.
— Ты и бить-то не умеешь.
Председательская сука отстраняется на миг и достает нож.
— Я могу не обладать такой силой, как ты, но этого вполне хватит, если ты хочешь поиграть.
Она проводит острием ножа по моему животу и аккуратно прижимает к головке моего члена.
— Если ты не будешь моим, не достанешься никому. Не заставляй меня кастрировать тебя, когда еще не дал мне прокатиться.
Желчь поднимается в горле, и я больше не могу держать голову поднятой. Она принимает это за мою покорность и убирает клинок. Он вновь исчезает под кроватью, а она устраивается возле моего бедра. Когда она закидывает одно бедро поверх моего таза, я сопротивляюсь сильнее. Она может заколоть меня на хрен, мне-то что. Я не собираюсь облегчать ей изнасилование.
Я вскидываю бедра, и на секунду она думает, что победила, что я наконец-то пытаюсь пойти ей навстречу, но я отвожу колено достаточно, чтобы ударить ее в грудную клетку и скинуть с себя.
Она издает довольный уф, а затем отползает подальше. Откуда-то неподалеку раздается смех Роуз.
— Он ублюдок, но он заставит тебя потрудиться, не так ли?
— Заткнись на хрен, — рявкает председательская сука. — Я не спрашивала твоего мнения, и если ты продолжишь говорить, я обязательно достану кляп. Или, может, я подведу тебя ближе, положу твое лицо на кровать, пока я трахаю его, чтобы ты видела, как сильно ему нравится давать мне наслаждаться его членом.
Раздается шум борьбы, Роуз выкрикивает ругательства, затем наступает тишина. Женщина делает это, чтобы наказать меня и заставить сотрудничать, и это может сработать.
Дверь открывается и закрывается, и Роуз нежно произносит мое имя.
— Вставай. Ты должен попытаться выбраться из этих пут, пока ее нет.
И тут же заговаривает охранник.
— Какого черта, по-твоему, я здесь делаю?
Я поднимаю голову вовремя, чтобы увидеть, как она смотрит на него, пока тот держит ее руки за спиной.
— Ты здесь для большего количества трупов, когда я вновь освобожусь.
Он не выглядит убежденным, но ее реплика заставляет меня улыбнуться. Моя девочка, черт подери.
Женщина возвращается минутой позже, и я теряю всю тягу к сопротивлению. Я даже руками больше не могу двигать. Мои ноги стянуты, как и мои запястья. Так туго, что у меня нарушается кровообращение и начинает покалывать кончики пальцев.
Она достает еще один шприц и направляет его на свет, чтобы измерить содержимое своего маленького коктейля.
— Я говорила тебе не играть со мной в игры, но ты не можешь просто сдаться, да?
Я фыркаю, мой рот немеет, а язык кажется тяжелым. Но я вижу ее, и я надеюсь, что она видит презрение в моих глазах, отвращение, и желание разорвать ее на части.
Она подносит шприц к моей руке, и Роуз кричит на нее.
— Хватит, пожалуйста, не давай ему больше. Разве ты не видишь, что убьешь его, если сделаешь это? Ему уже и так достаточно. Я думала, ты хотела трахнуть мужчину, а не труп.
Председательская сука ступает к Роуз.
— Ты понятия не имеешь, чего я хочу, девочка, как и то, что он за человек и что он может сделать для меня. Ты ничего не знаешь о наших отношениях.
Я усмехаюсь при этом слове, словно я когда-нибудь подошел бы к ней ближе, чем на десять футов. Когда-то давно я был таким человеком, которого было легко покорить милой улыбкой или красивым личиком, но не теперь. И она бы все равно не соблазнила меня. Не с той жестокостью, которая написана в каждой черточке ее лица.
Роуз вновь кричит, и я поднимаю глаза, чтобы понять, что я что-то пропустил. Охранник держится за лицо, и каким-то образом Роуз заполучила его пистолет.
Ну, это приняло другой оборот. Я улыбаюсь как идиот, но мне все равно, когда она выглядит такой сильной, такой свирепой, пытаясь защитить нас.
— Роуз, — шепчу я, но раздается лишь стон.
Ее голос вновь достигает меня.
— Отдай мне это дерьмо. — Она выхватывает шприц и выкидывает его.
Я не могу долго держать голову поднятой, но я должен смотреть на нее, следить за тем, чтобы она оставалась в безопасности и была свободна.
Веревки слишком туго затянуты, а конечности кажутся слишком тяжелыми, чтобы их можно было вырвать из пут. Я ничего не могу сделать, только смотреть, как Роуз сталкивается с ними с оружием охранника. Я молюсь, чтобы она помнила, как я учил ее стрелять.
Роуз направляет пистолет на председательскую суку и приказывает ей отойти от меня. Когда навязчивый аромат ее парфюма исчезает, я еще больше расслабляюсь на кровати, уже не напрягаясь в ожидании того, что она вновь прикоснется ко мне.
— Тронь его еще раз, и я убью тебя, — говорит Роуз, уверенность в ее голосе возбудила бы меня, если бы я уже не был твердым. Хотя это другое. Это возбуждает мою душу и тело.
Роуз придвигается ко мне, чтобы я мог видеть ее лицо, не напрягая шею.
— Привет, — шепчу я.
— Привет, — говорит она, и я закрываю глаза, наслаждаясь ее видом надо мной. Может, в этот раз все будет хорошо.