КАЙ
Паркер обводит нас с Роуз обеспокоенным взглядом, но я награждаю ее ослепительной улыбкой, которая не достигает моих глаз, поскольку во мне сегодня нет на это энергии, но женщина этого не замечает.
Я достаю конверт из пиджака и передаю его ей. Он толстый, набитый наличными.
— Возьми. Нам больше не понадобятся твои услуги.
Паркер распахивает глаза.
— Мистер Смит, я не собиралась её никуда вести, клянусь.
Я стараюсь звучать обнадеживающе, надеясь, что попал в яблочко.
— Нет, дело не в тебе, Паркер. Мы с мисс Смит едем в своего рода отпуск. Когда мы вернемся, я свяжусь с тобой, чтобы возобновить твои услуги. Но я не хочу оставлять тебя без заработка, пока нас нет. Поэтому возьми эти деньги, и ты какое-то время ни в чем не будешь нуждаться. — У меня нет намерений возвращать сюда Паркер, но ей не нужно этого знать. Наверняка здесь денег больше, чем она когда-либо видела в своей жизни, поэтому женщина не задает вопросов, и именно за это я плачу.
Паркер надевает сумочку на плечо и кивает. Я смотрю, как она уходит, и запираю за ней дверь.
Роуз по-прежнему у стойки обнимает себя руками за талию.
— Ты не пришел на прошлой неделе. Я думала, что-то может случиться с тобой. Только из-за этого я попросила Паркер взять меня с собой.
Я обвожу Роуз взглядом с головы до пят, начиная со спортивного костюма, у которого она подвернула штаны в районе лодыжек и рукава на запястьях, заканчивая растрепанным пучком на макушке.
— Когда ты в последний раз принимала душ?
Она закоченевает.
— Вчера.
— И когда ты в последний раз мыла волосы?
На этот раз Роуз вздергивает подбородок.
— Какая тебе разница, чистые мои волосы или грязные? Ты здесь не живешь.
Только вот Роуз не знает, что я прихожу сюда чаще, чем она думает. Роуз просто проводит слишком много времени в своей спальне, что едва замечает, когда я проверяю камеры и пробираюсь в дальнюю комнату квартиры, которую держу запертой. Когда я впервые оставил Роуз, то убедился, что она поняла, — это было под запретом, и Паркер тоже об этом знала. Никто не заходит в мою комнату без разрешения, мне бы и дальше хотелось все оставить так. Насколько я могу судить, Роуз и не пыталась, по крайней мере, судя по камерам, которыми я снабдил каждый сантиметр этого места.
Я вздыхаю и кидаю пиджак на спинку дивана.
— Я устал. Быстро приму душ, и тогда нам нужно будет поговорить.
— Ты сказал правду об отпуске? Мы уезжаем отсюда или ты соврал, чтобы выпроводить Паркер?
Я не утруждаю себя взглядом через плечо, когда отпираю дверь и перешагиваю через порог.
— Солгал. Я больше не позвоню ей.
С моей стороны жестоко оставлять Роуз вот так с вопросами, но во мне сейчас нет сил объясняться с ней. Адриан ― единственный человек, который не заставляет меня объясняться почти после каждого предложения. Все остальные обычно требуют объяснения или направления. Хотя бы раз в жизни я бы очень хотел, чтобы кто-то смог самостоятельно разобраться и все понять, чтобы мне не пришлось все разжевывать. Это утомительно.
Я снимаю одежду и кидаю её в кучу в ванной. Прямо сейчас мне хочется лишь смыть со своего тела смрад председательской суки. Даже сейчас я могу чуять запах ее парфюма и пизды. Я сильно давлюсь и прижимаю руку ко рту, чтобы не стошнило. Генриетты здесь нет, но я не доставлю ей удовольствия.
Выкручиваю горячую воду на максимум и захожу под брызги. Они обрушиваются на мои плечи, ослабляя напряжение, которое я приобрел за последнюю неделю в заключении. Всего через несколько минут я вытираюсь, но делаю это дважды и проверяю запах, чтобы убедиться, что я чувствую только легкий аромат моего мыла. Я лучше сожгу свою одежду, чем надену еще хоть раз, даже если этот костюм стоит небольшого состояния. Деньги есть деньги. Всегда можно найти больше, когда это необходимо.
Ванная окутана паром, когда я выхожу и выключаю воду. Чищу зубы и быстро бреюсь. Не уверен, как долго мы будем путешествовать, и у меня может не быть шанса еще несколько дней.
Когда я заканчиваю, вхожу в примыкающую гардеробную и нахожу одежду, которую хочу надеть. Не мой обычный костюм, а кашемировый свитер, брюки и туфли. Крайне буднично для меня, но достаточно удобно, чтобы путешествовать несколько дней. Кроме того, никто обычно не видит меня без костюма. Если совет наблюдает за мной, они могут упустить меня, если я облачусь в другую одежду.
Беру одежду в спальне и резко останавливаюсь с вешалками на пальцах. Роуз сидит, скрестив ноги, на моей кровати.
Я судорожно сглатываю, молясь, чтобы она не сидела здесь долго. Если ее запах впитался в постельное белье, я никогда больше не смогу уснуть.
— Какого хрена ты тут делаешь?
Роуз распахивает рот, пока смотрит на мою голую грудь, полотенце низко обернуто вокруг моих бедер. Я вытерся, но мои короткие волосы по-прежнему достаточно влажные, чтобы капли воды упали с них на мое тело. Ее взгляд сконцентрирован на одной капле, и она следит за ее продвижением от моей ключицы до края полотенца, за которым та исчезает. В этом больше зрительного контакта, чем я получил за месяцы заботы о ней.
Я щелкаю пальцами.
— Смотри сюда. Что ты здесь делаешь?
Роуз вздрагивает, и по ее шее к щекам ползет румянец, окрашивая ее лицо в ярко-розовый.
— Ты сказал… ты сказал, мы куда-то собираемся. Мы уходим?
Я бросаю одежду на кровать прямо подле нее, заставив Роуз подпрыгнуть.
— Мы уходим, но я не готов обсуждать это, пока все детально не спланирую. Кроме того, мне сначала нужно поспать. Я не спал, по ощущениям, несколько дней.
— Несколько дней? — повторяет она. — Почему?
Я пригвождаю Роуз взглядом.
— Не твое дело. Теперь, пожалуйста, уходи, чтобы я смог отдохнуть.
Я аккуратно снимаю майку с вешалки и осторожно кладу свитер. Вокруг моего бицепса сжимается рука, и я реагирую, прежде чем успеваю подумать.
Когда я вновь моргаю, Роуз на другой стороне комнаты, прижимает руку к груди с блеском собирающихся слез в глазах.
Блядь. Пиздец. Блядь.
— Роуз…
Она бросается в дверной проем, захлопывая дверь по пути из комнаты. Я напряжен больше, чем предполагал, раз отшвырнул её, не успев понять, кому принадлежало прикосновение. И сильно устал, ведь я знал, что кроме нее в комнате со мной никого не было. В ушах слышится лишь смех этой суки и её пыхтение. Мне требуются все силы, чтобы отгородиться от этого настолько, чтобы функционировать.
Я смотрю на дверь. Нет. Мне нужно убедиться, что я ничего не сломал Роуз и слишком сильно не навредил. По крайней мере, для более раннего отбытия, чем для более позднего.
Роуз как обычно прячется в своей комнате. Я открываю дверь и обхожу кровать, находя ее на полу с другой стороны.
— Что ты делаешь?
Роуз сильно сжимает свое запястье другой рукой.
Я опускаюсь на корточки рядом с ней, полотенце задирается над коленом. Она бросает беглый взгляд на мою обнаженную кожу, ее лицо становится еще краснее, после чего Роуз отводит взгляд, отказываясь отвечать.
— Позволь мне посмотреть, чтобы я мог убедиться, что ничего не сломано.
Надув щеки, она пихает в меня руку.
— Ты не супермен или что-то в этом роде. Я в порядке. Приходилось переживать и худшее.
Между нами воцаряется напряжение, когда мы оба вспоминаем, насколько именно хуже ей приходилось. Взгляд Роуз стекленеет, когда она отстраняется, и я отпускаю её руку, чтобы взять лицо Роуз в свои ладони. Она покорно позволяет мне обхватывать её щеки и челюсть, но я не хочу подчинения Роуз. Я хочу, чтобы она боролась за свою свободу. Эту женщину я вижу в её взгляде. Вот с кем мне хочется вступить в схватку.
Я провожу большими пальцами по линии челюсти Роуз, пока не смыкаю их на её подбородке, скрепляя пальцы позади ее головы. Затем я нежно закидываю лицо Роуз, чтобы напрямую встретиться с ней взглядом.
— Посмотри на меня, Роуз.
Ее дыхание обжигает мой рот, и она приходит в себя, отгоняя помутнение.
— Что?
— Ты сказала, что я недостаточно силен, чтобы навредить тебе. Я с легкостью могу сломать тебя, но я не из тех мужчин, которым нравится вредить женщинам. Гораздо веселее, когда они сражаются со мной на равных.
Роуз моргает вновь и вырывается из моих рук.
— Ты такой странный. Моя рука в порядке, поэтому тебе лучше одеться.
Я облизываю губы и трясу головой, запах ее тела льнет ко мне. Мыло. Лишь мягкий аромат лавандового мыла исходит от Роуз. Я втягиваю аромат в свои легкие и поднимаюсь.
— Собери свои вещи и оденься в то, в чем не возражаешь появиться на улице.
Роуз встает с пола и поворачивается ко мне лицом.
— Я не хочу выходить на улицу.
— Ты была готова сбежать с Паркер, поэтому это не должно быть проблемой, так ведь?
Маленькая морщинка появляется посреди ее лба, пока Роуз прикусывает зубами нижнюю губу. Затем отпускает ее.
— Но только потому, что я думала, что останусь заперта здесь навечно, в случае если ты сбежал и умер где-то.
Я качаю головой, упирая ладони в бедра.
— Я не буду сейчас спорить об этом. Мне тоже нужно собрать вещи и немного поспать перед уходом. Предлагаю тебе сделать то же самое.
Направившись обратно в комнату, чтобы одеться, я снимаю полотенце, как только открываю дверь и слышу, как механизм замка защелкивается. Чего я не ожидаю, так это того, что она ворвется за мной, чтобы затормозить на пороге, когда видит меня.
— О, боже мой, ты голый.
Отчасти мне хочется схватить полотенце и прикрыться. Защитить эту давно забытую часть меня, которую совсем недавно изнасиловали. С другой стороны, мне хочется, чтобы она все это увидела. Шепчет мне это тоненький голосок в моем сознании, который я усердно игнорировал все эти месяцы.
— Да, ты ведь только что ворвалась в мою комнату.
— Я… ну… ты… — Она взмахивает в мою сторону, закатывая глаза к потолку. — Мы не закончили разговор.
Я беру нижнее белье с кровати и надеваю его.
— Я закончил разговор, ясно дав это понять тем, что ушел из твоей комнаты, пришел в свою и закрыл дверь.
Она громко откашливается, засунув руки в оверсайз-свитер.
— Я не хочу выходить на улицу. Я… — Она сглатывает так громко, что я слышу с расстояния нескольких футов. — Я боюсь.
Дерьмо. С психологом дела шли хорошо, поэтому я решил, что она будет готова, когда придет время покинуть квартиру. Это мое убежище, место, куда я всегда возвращаюсь. Она не может оставаться здесь вечно, и я никогда не планировал позволять ей этого.
— Бояться нечего. — Сильная дрожь охватывает Роуз, и она выглядит так, словно может расплакаться. Я подхожу к ней и вновь обхватываю ее лицо, поднимая его, чтобы встретиться с ней еще раз взглядом. — Я сберегу тебя. Никто не притронется к тебе без твоего разрешения. Если посмеют, я убью их.
Она делает вдох.
— Убьешь?
Я медленно киваю.
— Ты веришь мне?
Раздается еще один судорожный глоток.
— Разве меня не должны напугать твои слова?
Я осторожно пожимаю плечами.
— Возможно, но если не пугает, тогда не волнуйся об этом.
Ее глаза вновь увлажняются, наполняясь слезами.
— Но меня должно это пугать. Должно.
Не проронив больше ни слова, она выбегает из комнаты, и я надеюсь, она собирается упаковать свои вещи, ибо в обратном случае я заберу ее как есть, и Роуз придется смириться.
Пора нам обоим исчезнуть.