Егор.
Тимура выпускают спустя неделю, сняв все обвинения. Посеревший, непохожий на себя, он молча проходит мимо нас.
— Не трогай его, — Давид кладет руку мне на плечо, не давая сорваться следом. — Он тебя не увидит.
— Куда он?..
Мы оба со стороны смотрим, как наш друг садится прямо на землю, прислонившись к стенке отделения, и закуривает. Видеть это невыносимо и мы, не сговариваясь, подходим ближе.
— Садись в машину. Куда тебя отвезти?
— В деревню.
Больше никаких слов. Он молчит всю дорогу, молчит, когда бестолково толкаемся на кухне, когда собираемся уезжать.
— Подожди. Дай ключи, — прошу Давида, — в лавку доеду. Жрать захочет, а тут из запасов крупа одна.
Затариваюсь под завязку.
— Как он?
— Также.
— Тим, остаться с тобой?
Он с каменным лицом поворачивается к стене и машет рукой.
— Пойдем, Егор. Ему нужно принять и переболеть это.
— В голове не укладывается…
Мы уже едем обратно к отделу, где осталась моя тачка, когда Давид решается заговорить.
— Как у тебя с Ксюшей? Нет подвижек?
— Никаких. Думаю нанять спецов, может, присмотреть за подружкой?
— Попробуй. Все средства хороши. Уверен, что она не брала деньги?
— Уверен. Не смогла бы она. Что — то другое тут… а что пока не могу уловить никак.
На самом деле все эти дни, когда появлялась возможность, пытался анализировать, что сподвигло Ксюшу на бегство. Просто так она бы не ушла. Обида, недопонимание — нет. Она бы спросила. Мы столько дней провели бок о бок, я уже был настроен на её волну, понимал по глазам. Значит, нужно копать глубже. А глубже где?
Этим же вечером набираю деда, который места себе не находит. Порой мне кажется, что из всей семьи только он понимает и любит меня. По — настоящему. Любовь, как оказалось, тоже разная бывает.
Природой заложено, что родители любят детей. Так должно быть и так правильно. Но искренняя ли эта любовь?! Или только потому, что «так надо»?
А бывает, когда чувства от сердца. Даже к преступникам. Любят и оправдывают убийц. А почему? Потому что любящий человек способен рассмотреть что — то такое, чего не видно остальным.
Так и дед. Ему все равно, какой я. Он со мной, потому я его внук. И я плачу ему тем же.
Уже из дома набираю старшее поколение, чтобы узнать новости. Ну и рассказать наши. Уныло как — то выходит. Да что говорить… все подавлены. Арт свадьбу перенес, хотя инкина родня выносила ему мозги похлеще самой Инны.
— Ищи, внук. Если веришь и любишь, ищи.
И я ищу. Даже во сне цепляюсь за любое воспоминание, чтобы побыть с ней. Пока лишь так, фантомно. Но изо всех сил передаю свои чувства. И пусть кто — то скажет, что это розовые сопли. Но я теперь твердо знаю, что мужчины тоже могут показывать свою слабость. Когда сам с собой — это не стыдно. Вот проявить трусость — это преступление.
На самом деле счет дням уже потерян. Один за другим проходят. Работа, ночь. Я даже не могу вставить сюда «дом». Потому что в квартире не ночую. Временно перебрался к Дейву, стоило только начать оформление своего дома. Ах да. Я нашел и купил свой особняк. Уютный, домашний и… мне кажется, который придется по вкусу моей девочке.
— Новости смотрел?
Давид стучит пальцами по буквам, печатая очередное письмо.
— Нет. У меня нет сил на это.
Я просматриваю папку с переводами, потому что наша компания каким — то образом заполучила контракты с иностранцами. И если с английским проблем нет, то с остальными языками беда.
— Надо переводчиков искать. Хотя бы парочку, — говорю другу, пытаясь собрать глаза в кучку.
— Надо. Дай Жанне завтра задачу. Двух универсалов пока хватит.
— Ок. А с новостями что?
— Да так. Из ленты узнал, что друг лучший женится.
— Да ладно? Север?
— Какой Север, бляха. Ты.
— Не понял.
— И я не понял. Новости открой.
Твою мать! Что за херня? Смотрю на собственную рожу, украшенную подписью, что, оказывается, объявил о помолвке с…
— Со Светкой?! Нет, это уже сюр какой — то. Где — то скрытая камера или что? Пиздец в жизни уже закончится хоть когда — нибудь?
— Когда — нибудь да, — философски изрекает Давид. — Я уже два года этого жду.
— Опять с Наташкой?
— Снова. Она решила, что мы живем вместе. Меня спросить забыла, заявилась к родителям. Мама в ауте.
— Они ж ее вроде знают.
— Знают. Но не в качестве моей невесты. Так проснешься, а оба уже окольцованы.
И было бы смешно, если бы не идиотизм всей ситуации.
С самого утра загружаю своего юриста иском против новостного издания. Или изданий. Прошу узнать, кто запустил данную инфу, и выкатить им тоже по полной. Подозреваю, что это Бинковская, но надоело миндальничать. Я за этот месяц на луну вою от тоски. И зверею. Если узнаю, что виновата мать, даже ее не прощу. И не потому, что сын непочтительный. Нет. Потому что я обозначил свой выбор, а они влезли и… ну пусть будет — предали. По сути, их поступок вполне сравним с подобным.
Александр Клементьевич.
Переживаю за Егора. Столько всего свалилось на внука в последнее время. Столько всего… Был бы старой бабкой, сел бы причитая. А так только успеваю свою приструнять. Умная стала, дома никаких разговоров. Но и я не дитя джунглей. Понимаю же, что без нее не обошлось.
Похаживаю в деревню, наблюдая за домом девчонки внуковой. Понравилась она мне. Тогда еще понял. А когда Егора слушаю, чувствую, что душа его поет. Открыт он для нее. Да…
Снова никого. Прохожусь по соседям. Давно уже никого. И отчима не видно. То пил по — черному, то протрезвел. Дровами занялся. Дня три, наверное. Я все наблюдал — может, Оксана к нему приедет, может, ждет. Даже заговорил с ним. А он мужик нормальный. Вежливый. Но я — то знаю, чего он стоит в пьяной горячке. Тоже наслышан от Егорки.
Спрашиваю аккуратно, один ли живет. Или семья. И слушаю про умершую жену. Вот не подумал бы, что с такой нежностью он будет говорить о ней. Про дочерей не вспомнил. А про жену много чего рассказал. И не подумаешь, что пьющий, а способен на такую глубину эмоций и переживаний.
Хотя, может, пить он начал после гибели супруги. Это мне неведомо. Можно узнать, конечно, но зачем? Женщину не вернешь, а он пить не перестанет. Это не болезнь у него даже. Слабость характера. Спасовал. Думаю, и падчерицу ненавидит и колотит по той же причине. Она сильнее него оказалась. Маленькая девочка, а выстояла. Вот и сужу не по словам, а по поступкам.
Замерз. Надо было на машине проехаться. Но нравится место это. Не жалею, что переехали. Тяжело решиться было, да… но не зря, не зря… Тут жизнь, а там… сплошные магазины и обсуждения массажей — пассажей. Гуччи — хуюччи чего стоят. Лучше бы и дальше о них думала.
И нормальная ведь Ирка моя. Нормальная. Заботливая. Хозяйственная. Но комплекс есть. В детстве недолюбили, замуж по договору выдали. Теперь мстит. Сама не понимает этого. А я наблюдаю.
И не обижал никогда. Знал, что уважаю. Что нет вины ее. С пониманием относился. С нежностью. Полюбил даже. Не так, не сердцем. В сердце другая. Всегда. Егор только и смог потеснить ее. Ту. Ангела моего. Да…