Ксюша.
Господи! Боже! У меня нет слов. И даже эмоции не душат. Они просто во мне не умещаются и неизвестно, какая первой ворвётся внутрь.
Я лежу на широкой кровати и делаю вид, что пытаюсь уснуть. Надо уснуть. Надо. Но мысли в хаотичном порядке разносятся по голове. Егор уехал, а я не успела спросить от шока как, где, когда он нашел моих малышек? Как ему удалось их забрать? Как они?
Столько всего не успела. И столько всего не сказала. Испугалась только, увидев дедушку Егора. Он немного успокоил, но утром мне надо поговорить самой.
Поговорить.
Для этого Егор вёз меня сюда.
«Наш, моя хорошая. Наш дом». До сих пор звенит в ушах. Я как оглохла. Столько всего сразу обрушилось. Наша встреча, мои слезы, поездка… Теперь вот дом, документы. Кстати, надо почитать, для чего Егор их дал. Он сказал, там доказательство, что не было никакой помолвки. Но нужны ли мне сейчас они? Доказательства эти?
Если бы у меня были подруги или родные, наверняка бы осудили: быстро сдалась, поверила, кому нельзя. Пусть. Пусть быстро и пусть глупая. Но я правда поверила.
В тот момент, когда к животу прижималась горячая ладонь, поняла, что сдаю все позиции. Готова к полной и безоговорочной капитуляции. Но что — то ещё удерживало на плаву. Когда же Егор прошептал про счастье… Рухнули все стены, оковы и остальное, чем я пыталась закрыться от внешнего мира.
Я поняла окончательно, что я — его, а он — мой. Мы вместе. И пусть впереди нас ждёт много разговоров и вопросов. Много ответов и слёз, но теперь я ни за что не откажусь от него. От этого мужчины, стоящего на коленях и прижимающего руку к едва заметному животу.
Кладу свою ладонь на то месте, где ещё чувствую фантомное прикосновение Егора и засыпаю. Глубоко и спокойно. Так, как спала последний раз, прижимаясь к тёплому боку своего мужчины.
— Тише, егоза, не буди сестру. Дай ей отдохнуть.
В первое мгновение шёпот и Дашкин писк кажутся плодом разыгравшегося воображения. Требуется некоторое время на загрузку организма и полученной накануне информации. Всё хорошо. Я не сошла с ума. За дверью действительно моя маленькая сестренка.
Доходит медленно, но верно.
— Дашка, — слетаю с кровати, и бегу к двери. Хорошо, что успела обратить внимание на собственные голые ноги. Ой! Я же вчера разделась и легла, не спросив у Егора даже футболки. Так и спала в одном белье. Тороплюсь, натягивая джинсы и кофту, чтобы обнять сестренок. Кажется, если прямо сейчас не смогу убедиться в реальности происходящего.
— Ксюша!
Стоит открыть дверь, в ноги летит Маруська, вереща на одной ноте. Следом скачет Даша, которую еще секунду назад вел за руку дедушка Егора.
— Мои девочки. Родные мои!
Ноги не держат, и я просто падаю на колени. Целую щечки, носики, трогаю волосы. Прижимаю к себе худенькие тельца, и снова целую.
— Не плачь, Ксюш. Зачем ты плачешь?
Дашутка трясет за руку, а я никак не могу успокоиться. Столько времени терпела, столько держала в себе, что сейчас нескончаемым потоком влаги словно освобождаюсь. Упускаю, когда рядом появляется Егор и подхватывает на руки. Чуть позже пойму, что испугала девочек, что некрасиво рыдала на глазах Александра Клементьевича, что на шум поднялся Давид — это будет потом. Сейчас же мне надо выплакать всю боль, всё отчаянье, которые сковывали изнутри.
— Сладкая моя, ягодка моя, — Егор тихо баюкает, шепча на ушко нежные слова. Не с первого раза их слышу. И, судя по всему, даже не со второго. Постепенно истерика проходит, но я продолжаю сжимать в кулаках рубашку парня.
— Успокоилась? — Он нежно смотрит на меня. Пытаюсь найти осуждение, но в глазах только тепло и ласка.
— Немножко.
— Давай умоемся и позавтракаем вместе? Девочки с дедом уже поели, а вот ты малого на голодном пайке держишь.
Не дожидаясь ответа, Егор тащит в ванную. Вчера я была слишком ошарашена, чтобы рассмотреть комнату, а сегодня по понятным причинам не успела. Поэтому вовсю таращусь на необъятное джакузи, занимающее треть помещения. Если честно, я такие видела лишь в сериалах и всегда искренне недоумевала, для чего людям огромные ванны. Теперь, кажется, догадалась. Егор терпеливо ждёт, пока я осмотрюсь. Но его горящий взор не намекает, а прямо — таки кричит, о чем он думает.
Хочу ему сказать, что пока я не готова полностью перешагнуть черту и забыть прошлое. Пусть даже зная, что не всё сказанное было правдой. Пока не могу. К тому же, надо показаться к врачу. Из — за случившегося с отчимом на приём я так и не попала.
— Егор, я…
— Я всё понимаю. — Снова он читает меня, как раскрытую книгу. Ловит моё смятение и не даёт произнести слова, которых стыжусь.
Боже, беременная женщина, а сказать слово на букву «с» до сих пор сложно себя заставить.
— Подожду тебя в комнате. Не закрывай дверь, хорошо? Я не буду врываться и беспокоить.
Ничего не отвечаю, разворачиваясь, наконец, к раковине и умывая лицо. Нахожу новую щетку, чищу зубы и приглаживаю волосы. Хочется помыться, но это желание вполне подождет. Да и чистую одежду не мешало бы раздобыть. Может быть, после завтрака попрошу у Егора футболку.
— Я готова.
— Так быстро? Я думал, захочешь поплескаться. — Мужчина лежит на кровати, быстро — быстро стуча пальцами по экрану смартфона. — Уже настроился поработать, пока жду.
— Я хотела, но… в общем, мне нужно во что — то переодеться и…
— Скромница ты моя. — Егор встает и подходит к двери, которую я сначала не заметила. — Выбирай, что нравится. Всё твоё.
О боги! Если б я была шмоточницей, как Мила, упала бы в обморок и попросила меня никогда не выпускать из этого тряпичного рая. В открывшемся пространстве собран явно не один магазин.
— З — з—зачем так много? — От волнения начинаю заикаться. Мне же реально не надо столько одежды. Я уж молчу, что фигура начнет меняться, и девяносто процентов нарядов я просто — напросто даже надеть не успею. Последнее говорю Егору, на что получаю логичный по его мнению ответ:
— Я тосковал, пока ты была не рядом.
Так тосковал, что скупал рядами платья? Ну Егорка, блин.
***
Первый день в доме проходит в нескончаемых разговорах, новых слезах (уже от радости), словах прощения, объятиях и уютных посиделках. Девчонки постоянно крутятся рядом, а Маруська и вовсе не отпускает Егора. Оказывается, этот финт она проделывает с тех пор, как увидела его в детском доме.
При рассказе о страшном месте снова плачем. Уже втроем. Я от страха и чувства вины, а малышки за компанию. Как ни странно, успокаивает сестренок дедушка Саша. После беседы по душам он предложил так его называть. А еще сказал, что может пожить с нами, если мы не против, и помочь с девчонками. Но, кажется, моё мнение и мнение Егора не были решающими. Эта троица явно нашла друг друга, и расставаться не собирается.
Давид уехал утром. У него новая знакомая и он, переодевшись в костюм, отправился в ресторан.
— Надолго его не хватит. Не такая ему нужна, — вынес вердикт Егор.
— Откуда ты знаешь?
— Просто знаю его хорошо.
— А вдруг?
— Не — а, готов поспорить, через пару дней наш блудный попугай Кеша приедет заливать горе от очередного разочарования.
— Ой, — пугаюсь, — я не заметила, чтобы он много пил. Вроде.
Вообще — то не так и хорошо я знаю этого Давида. Может, он при малышках держал себя в руках.
— Да он не много. Я образно сказал. Погрустит вечерок и в клуб сорвется. Или в зал, пыль из груши выколачивать.
— Даша его не простила?
— Типа снизошла, — Егор улыбается. — Сначала не смотрела даже. А утром первым делом залезла на колени и сказала, что очень любит его. Ты б видела Дейва. Он же прослезился от такого проявления нежности.
Дашка может. Её просто невозможно не любить.
Егор бросает взгляд на часы:
— Так, мне пора мчать за новым питомцем. Его уже из дворняги сделали дворянином. Хочешь со мной или дома подождешь?
Я очень, очень — очень хочу поехать с ним. Но выбираю второе. Маруська ноет, и дедушка явно не знает, чем её завлечь. Ну и потом я хотела приготовить поздний ужин. Мы успели перекусить заказанной Егором едой, но мне не терпится самой хоть что — то сделать.
Дедушка Саша.
— Я рад, что у вас с внуком начало налаживаться.
Ксюша колдует у плиты, а мои внучки уселись смотреть мульфильм про сиреневое чудовище с четырьмя ушами. Если это уши, конечно. Надо хоть почитать, кто такой, чтобы обсудить с ними.
Чем больше смотрю на девушку Егора, тем больше нравится она мне. Сильная девчонка. Сестёр не просто не бросила, душу в них вложила. Видно это. Да…
Да и Егорка расцветает с ней рядом. Вижу, с каким трепетом смотрит на неё. И она не отстаёт!
Ждал, что тяжело будет. Понимал, какие последствия вмешательства Ирины могли быть. Да и были! Но хорошо то, что стало хорошо. Так говаривал мой отец. Так и я привык думать. А прошедшее что уж теперь ворошить. Оно было, не изменишь. Жить нужно здесь и сейчас, ценить моменты счастья и благодарить за них судьбу.
— Он хороший парень. Я тебе не только как дед его говорю. А как человек, повидавший в жизни. Верный он и надежный. А что по молодости было, не смотри назад, Ксюша. У любого взрослого мужчины есть другая жизнь, которая была «до». И какая бы она ни была, она принесла опыт. Хороший или плохой — у каждого свой. Самое главное решить, хочешь ли ты будущего с ним. Моешь мне не отвечать, я не буду лезть в душу, но себе…
— Хочу. Я очень люблю Вашего внука. Но в то же время постоянно боюсь, что он встретит лучше меня. Более подходящую. За которую его никто осуждать не будет.
Вот что творится в её светлой головке.
— Когда мужчина выбирает сердцем, его мало интересует мнение окружающих. Егор обеспечен и не зависит от других. У него есть поддержка друзей, есть я. А что Ирина наговорила… плюнь на это. Из зависти она.
— Зависти?
— Я думаю, да. В каком бы статусе ты не была, у тебя есть выбор. В своё время у нас этого выбора не было. Не сами распорядились своей судьбой. Я принял это. Страдал, да. Потому что другую любил. А Ира не приняла. Она, может, и сама не осознает, но сейчас она не против тебя или Егора. Она против чувств в принципе. — Припиваю чай, который успела сделать девушка. — Странный разговор старого деда, да? Ты уж не обижайся. Вы уже наделали ошибок. Не смертельных, но неприятных. Оба настрадались. Да…
— Я понимаю, о чём Вы говорите. Но Вашу жену… я не готова пока…
— Она тоже не готова пока. Так что про неё думай в последнюю очередь. — Встаю, увидев, что стрекозы слезают с дивана. — Спасибо за чай. Доделывай и не переживай, я с ними поиграю.
… Любуюсь точёной фигуркой, скользящей между деревьями. Аромат липы пьянит, а горячий воздух застыл в пространстве. Кажется, его можно потрогать. Протягиваю руку и трогаю… Полину за рукав. Она прижимается спиной к шершавому стволу, сжимая в руках огромный букет липовых веток.
— Зачем тебе столько?
— Я люблю такой чай. Зимой ты придешь с мороза, а я тебе чашку сразу. С запахом лета.
— Лета…. — Повторяю эхом. Она и сама, как лето. Солнечная, воздушная. — Ты девочка — солнце, знаешь об этом?
— Теперь знаю. — Полина заразительно смеется, пряча лицо в свой букет.
— Поль?
— Ау.
Прижимаю её к себе, откидывая ненужный веник. Потом новый соберу.
— Я кажется… кажется, люблю тебя.
Какой вкус у любви? У моей — вкус липового цвета и лета. И сладких губ моей Полины…