Егор.
Охреневаю, смотря на экране пересланную запись. Не зря мы везде понатыкали камер. Как знал, что пригодится. Ладно ума нет, но, блядь, инстинкт самосохранения тоже напрочь отсутствует?
Услышанного достаточно, чтобы кое — кого размазать по стенке. Уверен был, что успокоились. Но нет. Гадская натура не даёт покоя. Прав дед, надо уже кардинальные меры принять. И начать, думаю, стоит с визита к родителям.
— Дейв, я уехал. Ты сегодня к нам или как?
— Или как. С Игорьком в новый клуб решили съездить. А потом посмотрим, как пойдет.
— Завязывал бы ты уже шляться.
— Молчи, без пяти минут семейный человек. Не дай моей зависти сожрать меня.
— Иди ты, завистник, — беззлобно отбриваю друга. Знаю же, что он обожает мелкоту и хорошо относится к Ксюне.
— Вот и я иду, куда послал. Давай, до вечера.
Как так получилось в моей жизни, что друзья смогли понять и принять мой выбор, а родные люди нет? Это упорство, с которым они продолжают игнорировать изменения в моей жизни, начинают напрягать.
Я допустил обиду, что пошёл в разрез с их мнением и не принял их вариант. Но, мать его, средние века давно прошли! Люди давно научились выбирать сердцем, а несогласно счёту в банке. Да и, прямо скажем, провести свою жизнь с женщиной, с которой нет никаких точек соприкосновения, такая себе перспектива. Я же не животное, в конце концов, чтобы думать не мозгами, и пересекаться со своей женщиной только в постели для молчаливого процесса.
Хотя… с Ксюшкой нам и в кровати скучно не бывает. И тихо тоже.
Однозначно, с любимой всё видится в ином свете. Краски ярче, эмоции глубже, звуки громче, а удовольствие вообще хлещет через край. И это я не только о сексе. О жизни в целом. С моей ягодкой рядом постоянно хочется улыбаться. Это ли не любовь?
Оставляю тачку у въезда, сознательно не пересекая границы участка. Надолго я здесь не задержусь.
Отец встречает раскрытыми объятиями и вроде бы рад. В глазах плещется грусть.
Я тоже скучаю, пап. Но ты сам выбрал сторону…
А вот мама…
Разговор выходит коротким и на повышенных тонах. Взаимопонимания ноль целых и ноль десятых. А ведь не так и давно мы разговаривали с мамой в квартире, и мне казалось, что она готова принять мой выбор. Ну что ж, на ошибках учатся, а негативный опыт тоже опыт.
— Просто объясни мне: почему? — Я этот вопрос сегодня задаю пятый или шестой раз. — Просто, блядь, почему?
— Егор!
— Что «Егор», ма? Ну что? Мне тридцать скоро. Я давно вырос. А вы устраиваете. Как так можно? Что ты вцепилась в эту Светку? Ну что в ней особенного?
— У отца с её папой совестные проекты. Там такие деньги, Егор, замешаны. А теперь из — за твоей выходки они готовы разорвать сотрудничество. Это ты понимаешь?
— Ма, нет. Не понимаю. Бизнес — это бизнес. Отдельная тема. Отец с одной стороны, отец с другой. А я при чем? Моя жизнь? У меня — то дел с той семейкой никаких нет.
Я распаляюсь, хожу по гостиной, а мама сидит на диванчике, промакивая глаза. Зуб даю — слез там в помине нет. Очередной спектакль одного актера.
— Хорошо. Ладно. — Останавливаюсь перед ней. — У вас там семейный подряд и все дела. А если, гипотетически, у Бинковских не было бы дочери, а был сын? Тогда что? Под него бы меня подложить попытались? Или под мать? Вы же сюр устроили. Идиотизм чистой воды.
— Егор!
— Да Егор я, Егор. Всё тот же. А ты, ма? Ты — то кто сейчас? Родная мама или тетка чужая? Подумай, ма.
Выхожу, хлопнув дверью. На ступенях курит отец.
— Тебе нельзя.
— Я иногда. Редко. — Он делает пару затяжек и отбрасывает сигарету.
— Достали? — Спрашиваю, зная, что он не ответит.
— Тяжело. Мрачная обстановка дома. Давит.
— Так вырвись. Приезжай к нам. Па, я серьезно зову. Плюнь ты на них. Нет, не плюнь, конечно. Но просто хоть раз посмотри на маму под другим углом. На ее поведение. Ну ты — то должен меня понять, пап? Ты же по любви женился. Сколько лет прошло, а я вижу, что ты продолжаешь любить. Меня — то за что пытаетесь загнать в ненужные рамки?
— Не в рамки, Егор. Самому сложно объяснить. Хотели для тебя обеспеченного будущего. Более стабильного.
— У меня стабильное настоящее, отец. И перспективное будущее. Чувствуешь разницу? И я всего этого добился сам. Своим умом заработал. Ты сам знаешь. В этом вам меня не упрекнуть. И надо будет, ещё заработаю. Только знаешь…
Спускаюсь по ступеням и отхожу. Но поворачиваюсь, чтобы договорить.
— … знаешь, моя Ксюшка любит меня. Меня такого, какой я есть. Даже если б я хромал, косил, или не имел счета в банке, она бы любила меня. Ей вот это все — машины, дома, брюлики — не нужно. Ей нужен я, моя защита и поддержка. А то, что хотите вы. С первым же промахом пропадет любовь. И ты сам это знаешь.
Я знаю, что бью по больному. Знаю его страх, что мать с ним из — за денег. Видимо, это обратная сторона медали союзов, когда на кону большие деньги. Но, черт возьми, не всё измеряется ими! Не всё в этой жизни можно купить. Многое — да. Но не всё!
— Егор, сын, — отец окликает, когда высказавшись, я уже подхожу к воротам. — Скинь твой адрес. И пригласи своего старика на ужин. Хочу познакомиться с твоей невестой.
Моей невестой… бери выше, па, женой.
Правда, она про это ещё не знает. И я молчу, не зная, как сказать.
Когда начал оформлять документы на удочерение, столкнулся с проблемой необходимости полной семьи. Отец Дейва помог через свои связи оформить наш брак без личного присутствия. А доки по девочкам будут готовы завтра. Собирался одним махом всё Ксюшке рассказать. Но, видимо, сегодня придется. После визита Светы.
А торжество… торжество непременно будет. В любой день, когда малышка только захочет.