Егор.
Я кайфую. Выношу свою девочку из душа, не переставая улыбаться. Ксюшка становится всё более податливая, раскованная, ждущая и это просто сносит голову. Мне вообще от неё постоянно сносит. Когда спит, когда ест, когда хмурится, когда смеется, когда сонная устраивается на моих коленях. Я люблю её любую: с макияжем и без, и в халатике и красивом платье, готовящую очередной шедевр или задумчиво выбирающую пирожное у витрины… Она моя девочка. Только моя. И если ради её счастья придется перевернуть земной шарик… что ж, я готов к этому. Потому что она единственная достойна!
Сейчас моя родная лежит на кровати и, прикрыв глазки, часто дышит. Ещё бы, учитывая, где находятся мои губы. Сегодня я точно уболтаю Ксюшку сделать то, чего так давно мне хочется. Не то, чтобы я фанат подобного. Но с ней мне важно показать все возможности любви, показать, как я могу сделать ей приятное. А то, что это приятно — я не сомневаюсь. До сих пор, вспомнив новогоднюю ночь и робкие ласки мягких губ, готов сорваться и мчаться к своей жене.
Поднимаю Ксюшины руки наверх, надежно фиксируя запястья. Она вся передо мной как на ладони. Слегка увеличившаяся грудь я темными ягодками сосков. Округлившийся животик, от которого я схожу с ума. Стройные бедра, которые малышка сейчас сжимает в предвкушении.
С хриплым нетерпеливым стоном припадаю к бьющейся на шее жилке. Втягиваю, ласкаю языком, царапаю зубами. Я знаю, что Ксюше нравится. Наконец она перестала стесняться своей реакции, и её стоны разносятся по нашей спальне.
Переношу вес тела на локоть и свободной рукой накрываю упругое полушарие. С развитием беременности грудь становится более чувствительной и иногда жене хватает укусов — поцелуев, чтобы взорваться в сильном оргазме.
Но сейчас я хочу довести её до пика иначе. Хочу чтобы дрожала, чтобы кричала, чтобы пульсировала на мне, сжимая… Чёрт, самому бы выдержать эту пытку. Возбуждение такое, будто не было только что душевой кабины и умопомрачительной разрядки, после которой перед глазами еще долго кружили черные точки.
Провожу носом по шее, спускаясь к твердым вершинкам. Обожаю их ласкать и еще больше люблю Ксюшину реакцию: она мелко дрожит и притягивает голову за волосы ближе. Такая нетерпеливая малышка. Но сегодня без её рук максимально.
Втягиваю ягодку в рот и ласкаю языком. Посасываю, дух и снова втягиваю. Рукой сжимаю второй холмик, обводя ареолу подушечкой большого пальца. Любимая дрожит и приподнимается, пытаясь прижаться ближе.
— Ммм, мой вкусный десерт, — шепчу, спускаясь языком к животику.
Вырисовываю на нем узоры, а сам, отпустив запястья Ксюши, развожу ее ножки шире. Она так погружена в свои ощущения, что не замечает мои действия. И правильно, на это весь расчет.
Прохожусь по гладким бедрам, едва — едва приближаясь к заветному местечку. Дразню. Распаляю. Хочу чувствовать её желание.
Она потрясающе пахнет малиной. Я перенюхал все духи и гели жены, но не нашел подобного запаха. Аромат моей женщины сладко — ягодный. Уверен, что и на вкус она такая же.
Короткие поцелуи по ногам, подбираясь к гладко выбритому лобку. Сначала накрываю пальцами, раскрывая складочки и растирая влагу. Какая же она мокрая. Какая горячая!
Первое касание, как яркая вспышка у обоих. Ксюша вздрагивает от неожиданности, а я от удовольствия.
Сначала пробую на вкус. Широкими "мазками" двигаюсь по всей промежности, помогая себе пальцами, раскрывая куколку. Сосредотачиваюсь на волшебной кнопочке, скользя вокруг, меняя темп и рисунок. Вывожу букву V, меняя её на восьмерки или длинные линии. Любимую трясет, стоны переходят в крики и всхлипы и руки тянутся, зарываясь в моих полосах.
Развожу стройные ножки шире, позволяя себе полюбоваться несколько секунд. Ввожу внутрь два пальца, растягивая стеночки. Она узкая и тесная. Всегда. Сжимает пальцы, выгибая поясницу.
— Давай, моя хорошая. Сейчас полетишь.
Шепчу, вновь припадая к клитору, сжимаю его губами и нежно зализываю тут же. Бугорок становится твердым и пара касаний отделяет мою ягодку от пика. Увеличиваю темп пальцев и прохожусь кончиком языка по головке. Ксюша сжимает кулаки и кричит, до легкой боли сжимая мою голову. Её тело бьет крупная дрожь, а я, выждав немного, продолжаю ласку, продлевая удовольствие жены. Слышу протяжные стоны, срывающиеся на хрипы.
— Вот так, моя родная. Вот так.
Целую ножку, поднимаясь выше. Оставляю влажную дорожку между грудей и впиваюсь в припухшие от укусов губы. Она невероятно прекрасна в этот момент. Красивее Ксюши нет во всех известных и неизвестных вселенных. Даже при свете ночника я вижу все мельчайшие детали. Если бы умел рисовать, мог бы по памяти изобразить любую родинку, любую веснушку…
— Что это было? — Задыхаясь, как от быстрого бега, спрашивает моя любопытная малышка.
— То, от чего ты так долго бегала. Понравилось?
Ну нравится мне её смущать. Нра — вит — ся. И ничего не могу с собой поделать.
Жена тянет подушку и накрывает ей лицо. Ага, кто бы вот ей дал спрятаться. Скидываю её «защиту», устраиваясь между ножек, и спрашиваю у самых губ:
— Я тебе обещал всю ночь не спать? Готова?
И, прежде чем впиться с глубоким поцелуем, слышу на выдохе заветное: — Даааа.