Первый вопрос, какой задал ей Валичка:
— Здесь принимают насчет наследства?
И четко отпарировала на него Мелита, будто выстрелила:
— Кто умер? В каких родственных отношениях вы состоите с этим человеком?
Постников заробел и даже чуть посунулся обратно к двери:
— Я, собственно… в особых отношениях ни с кем не состою…
«Лучше не отвечать на такие вопросы, — в смятении думал он. — Скажешь лишнее — а вот тут тебе и выйдет точка с запятой!» Но мониста зазвенели, неясной тенью мелькнул по кабинету старый барин с безумным тоскливым взглядом, проржала лошадь в низине. И, смело откашлявшись, Валичка приблизился к нотариусу, сел перед нею на стул и отчеканил:
— Допустим, знаю, где есть клад. Допустим, знаю примерно, где искать. Допустим, наследницей на него была моя бабушка.
— Так-так… — Мелите что-то мешало сосредоточиться, и она по инерции продолжала дуть в привычную дудку: — Она, конечно же, умерла?
— Она, конечно же, умерла, — Валичкин голос звучал обиженно и немножко с вызовом, — только я вас не совсем понимаю. Уже второй раз вы говорите о смерти. А в нашей семье, между прочим, все отличаются завидным долголетием.
— Вы, гражданин, находитесь в серьезном учреждении, и оставьте при себе лирику относительно ваших родственников, — строго сказала Мелита. — Излагайте суть дела.
— Так ведь я вам уже все сказал. Могу повторить: я намерен найти клад.
Лишь теперь Набуркина очнулась, широко распахнула густо подведенные веки:
— Ах, кла-ад? Извольте немедленно выйти вон.
Жалость к себе достигла крайнего предела. Только что бабка-идиотка добрых двадцать минут морочила голову, теперь вот еще один сумасшедший… Мелита потерла виски успокоительным бальзамом, омахнула лицо платочком. И после всех этих манипуляций крайне удивилась, что посетитель все еще сидит перед нею на стуле, и не собирается, кажется, покидать кабинет.
— Подите же прочь, гражданин. Я не занимаюсь предполагаемыми кладами и тому подобной мистификацией.
— Но клад действительно есть! — подскочил Валичка. — И вы, в свою очередь, не забывайтесь. Я не профан, я окончил два факультета. Вы должны выполнять свои служебные функции. Есть клад, нет его, — это, в конце концов, не ваше, мое дело! Я ведь не приглашаю вас его искать. Я лишь прошу дать четкий и обоснованный ответ: имею я на него права, как наследник, или нет? Со ссылкой на закон — и, пожалуйста, без этого… без вашего…
— Все клады являются собственностью и принадлежностью государства, — фыркнула Набуркина. — И никаких прав наследования на них не передается! При находке вы немедленно должны сдать его государственным органам. И вам должны будут причитаться двадцать пять процентов его стоимости.
— Ах, та-ак… — Валичкина радость была значительнее огорчения: двадцать пять процентов все-таки больше, чем если бы пришлось все делить между многочисленной роднею! — Вот это вы мне сказали хорошее дело. Спасибо. Теперь я эту Потеряевку всю, как крот, изрою…
— Ройте, ройте, — злорадно сказала Мелита. — Да только попробуйте потом не заявить в компетентные органы: как пить дать загремите за решетку!
«Ой, наверно, жулик», — подумала она, и на всякий случай осведомилась:
— Вы где работаете?
— А что такое? — удивился посетитель.
— Да мне кажется, — врала Мелита, — что я где-то вас видела раньше… в театре ли, в ресторане, не помню… где-то в хорошем месте.
— Если вы видели меня в театре или ресторане, — рассудительно произнес Валичка, — то это еще отнюдь не значит, что я там работаю. Впрочем, моя работа на людях и для людей. Вы на пожарной выставке никогда не бывали? Не смею больше задерживать-с-с…
Пятясь и раскланиваясь, он удалился из кабинета. Мелита проводила взглядом его округлую фигуру, облаченную в модный костюм, мелькающие из-под штанин грязноватые желтые носки, и с гневным смешком придвинула микрофон, чтобы вызвать очередного посетителя.