На белом черные тела.
II.
Без забора завод, без собаки,
Круглосуточный грохот стволов,
Полигон. И желтеют бараки
Поутру без звериных следов.
Нет различия жизни и смерти,
Нет понятия "тишины",
И сбивается узкоколейка:
Сколько верст до весны и войны.
Ни родных, ни вестей, ни конвоя,
Снег идет, снег идет. Снег идет.
Все: и мертвое и живое
Тут сохранно без лишних хлопот.
III.
Воочью плакала икона,
Слеза по темпере текла.
Поземка сквозь проем оконный
Рисунком белым без стекла.
Сместилось время оголтело
Не соглашаясь, что мертва,
Она уже была без тела,
Но поднималась изо рва.
В тщете усильья векового
Однажды вздыбить груду тел
Таилось праведное слово,
Безгрешный лоб ее потел.
И как рубаха лесоруба,
Темнел пропитанный наряд,
А трещины тянулись грубо
В излом бесстыдно, наугад.
И разрывали дерзко тело,
Но боли вопреки опять
Не жизнь она вернуть хотела
Предначертанье - утешать.
IУ.
Летит, летит желанный снег,
В него ныряем с обожаньем,
Не помышляя о весне,
Морозным кутаясь дыханьем.
И в шаге каждом различиить
Предсмертные снежинок скрипы
Нам важно очень, чтобы жить,
А он блаженно сыплет, сыплет.
С небес спустилось божество,
Открыто радость засверкала,
Как не хватало нам его,
Как много надо нам и мало.
От долгой чехарды богов