...И он его сделал. Весь день пластался, дотемна. Доделывал уже с фонарем. Разорил велосипед (колесо взял), желоб сделал из старого оцинкованного ведра, стержень не приварил, а скрепил с осью болтами... Все было сделано, как и задумалось.
Моня подвесил фонарь повыше, сел на чурбак рядом с колесом, закурил... И без волнения толкнул колесо ногой. Почему-то охота было начать вечное движение непременно ногой. И привалился спиной к стене. И стал снисходительно смотреть, как крутится колесо. Колесо покрутилось - покрутилось и стало. Моня потом его раскручивал уже руками... Подолгу - с изумлением, враждебно - смотрел на сверкающий спицами светлый круг колеса. Оно останавливалось. Моня сообразил, что не хватает противовеса. Надо же уравновесить желоб и груз! Уравновесил. Опять что есть силы раскручивал колесо, опять сидел над ним и ждал. Колесо останавливалось. Моня хотел изломать его, но раздумал... Посидел еще немного, встал и с пустой душой медленно пошел куда-нибудь.
Пришел на речку, сел к воде, выбирал на ощупь возле себя камешки и стрелял ими с ладони в темную воду. От реки не исходил покой, она чуть шумела, плескалась в камнях, вздыхала в темноте у того берега... Всю ночь чего-то беспокоилась, бормотала сама с собой - и текла, текла. На середине, на быстрине, поблескивала ее текучая спина, а здесь, у берега, она все шевелила какие-то камешки, шарилась в кустах, иногда сердито шипела, а иногда вроде смеялась тихо - шепотом.
Моня не страдал. Ему даже понравилось, что вот один он здесь, все над ним надсмеялись и дальше будут смеяться: хоть и бывают редкие глупости, но вечный двигатель никто в селе еще не изобретал. Этого хватит месяца на два - говорить. Пусть. Надо и посмеяться людям. Они много работают, развлечений тут особых нет - пусть посмеются, ничего. Он в эту ночь даже любил их за что-то, Моня, людей. Он думал о них спокойно, с сожалением, даже подумал, что зря он так много спорит с ними. Что спорить? Надо жить, нести свой крест молча... И себя тоже стало немного жаль.
Дождался Моня, что и заря занялась. Он вовсе отрешился от своей неудачи. Умылся в реке, поднялся на взвоз и пошел береговой улицей. Просто так опять, без цели. Спать не хотелось. Надо жениться на какой-нибудь, думал Моня, нарожать детей - трех примерно и смотреть, как они развиваются. И обрести покой, ходить вот так вот - медленно, тяжело и смотреть на все спокойно, снисходительно, чуть насмешливо. Моня очень любил спокойных мужиков.
Уже совсем развиднело. Моня не заметил, как пришел к дому инженера. Не нарочно, конечно, пришел, а шел мимо и увидел в ограде инженера. Тот опять возился со своим мотоциклом.
- Доброе утро! - сказал Моня, остановившись у изгороди. И смотрел на инженера мирно и весело.
- Здорово! - откликнулся инженер.
- А ведь крутится! - сказал Моня.- Колесо-то.
Инженер отлип от своего мотоцикла... Некоторое время смотрел на Моню - не то что не верил, скорее так: не верил и не понимал.
- Двигатель, что ли?
- Двигатель. Колесо-то... Крутится. Всю ночь крутилось... И сейчас крутится. Мне надоело смотреть, я пошел малость пройтись.
Инженер теперь ничего не понимал. Вид у Мони усталый и честный. И нисколько не пристыженный, а даже какой-то просветленный.
- Правда, что ли?
- Пойдем - поглядишь сам.
Инженер пошел из ограды к Моне.
- Ну, это... фокус какой-нибудь,- все же не верил он.- Подстроил там чего-нибудь?
- Какой фокус! В сарае... на полу: крутится и крутится.
- От чего колесо-то?
- От велика.
Инженер приостановился:
- Ну, правильно: там хороший подшипник - оно и крутится.
- Да,- сказал Моня,- но не всю же ночь!
Они опять двинулись.
Инженер больше не спрашивал. Моня тоже молчал. Благостное настроение все не оставляло его. Хорошее какое-то настроение, даже самому интересно.
- И всю ночь крутится? - не удержался и еще раз спросил инженер перед самым домом Мони. И посмотрел пристально на Моню. Моня преспокойно выдержал его взгляд и, вроде сам тоже изумляясь, сказал:
- Всю ночь! Часов с десяти вечера толкнул его, и вот... сколько уж сейчас?
Инженер не посмотрел на часы, шел с Моней, крайне озадаченнный, хоть старался не показать этого, щадя свое инженерное звание. Моне даже смешно стало, глядя на него, но он тоже не показал, что смешно.
- Приготовились! - сказал он, остановившись перед дверью сарая. Посмотрел на инженера и пнул дверь... И посторонился, чтобы тот прошел внутрь и увидел колесо. И сам тоже вошел в сарай - крайне интересно стало: как инженер обнаружит, что колесо не крутится.
- Ну-у,- сказал инженер.- Я думал, ты хоть фокус какой-нибудь тут придумал.
Не смешно, парень.
- Ну, извини,- сказал Моня, довольный.- Пойдем - у меня дома коньячишко есть... сохранился: выпьем по рюмахе?
Инженер с интересом посмотрел на Моню. Усмехнулся:
- Пойдем.
Пошли в дом. Осторожно, стараясь не шуметь, прошли через прихожую комнату...
Прошли уже было, но бабка услышала.
- Мотька, где был-то всю ночь? - спросила она.
- Спи, спи,- сказал Моня.- Все в порядке.
Они вошли в горницу.
- Садись, - пригласил Моня. - Я сейчас организую...
- Да ты... ничего не надо организовывать! - сказал инженер шепотом.- Брось. Чего с утра организовывать?
- Ну ладно,- согласился Моня.- Я хотел хоть пирожок какой-нибудь... Ну, ладно.
Когда выпили по рюмахе и закурили, инженер опять с интересом поглядел на Моню, сощурил в усмешке умные глаза.
- Все же не поверил на слово? Сделал... Всю ночь, наверно, трудился? А Моня сидел теперь задумчивый и спокойный - как если бы у него уже было трое детей и он смотрел, как они развиваются.
- Весь день вчера угробил... Дело не в этом,- заговорил Моня, и заговорил без мелкого сожаления и горя, а с глубоким, искренним любопытством,- дело в том, что я все же не понимаю: почему оно не крутится? Оно же должно крутиться.
- Не должно,- сказал инженер.- В этом все дело.
Они посмотрели друг на друга... Инженер улыбнулся, и ясно стало, что вовсе он не злой человек - улыбка у него простецкая, доверчивая. Просто, наверно, на него, по его молодости и совестливости, навалили столько дел в совхозе, что он позабыл и улыбаться, и говорить приветливо - не до этого стало.
- Учиться надо, дружок,- посоветовал инженер,- тогда все будет понятно.
- Да при чем тут - учиться, учиться, - недовольно сказал Моня. Вот нашли одну тему: учиться, учиться... А ученых дураков не бывает?