Все та же поляна. Все тот же костер рядом с поваленным деревом. Сидит старуха, опершись острым подбородком на кривую палку-посох, и не мигая смотрит на огонь. Она словно спит с открытыми глазами, не обращая внимание на приближающихся гостей.
В сгущающихся сумерках темный ельник, выпускает, на поляну, одного за другим, угрюмых всадников. Все замерло, в ожидании чего-то необычного и страшного. Даже ветер не шевелит кроны деревьев, словно взяв паузу, чтобы не пропустить предстоящего представления. Хрустит хвоя под копытами лошадей, и больше не звука, вечно гомонящие птицы, и те смолкли, даже мошка, и та попряталась в траве, боясь нарушить тишину.
— Садитесь. — Старуха повернула голову к спешившимся около нее всадникам, сверкнув кровавым отражением пламени в глазах. — Поговорим.
С ней рядом пристроился Чащун, отпустив перед этим в лес рысь, остальные остались стоять, держа на поводках всхрапывающих лошадей.
— Отведите коней подальше и стреножьте, нечего животину пугать. Мы тут на долго. — Скомандовал дед, окутавшись клубами дыма, и повернулся к Ягире. — Мы выполнили твои условия и привели воина, в которого вырос за этот год немощный юноша. Свою зрелость он доказал поступками. Договор выполнен. Ты должна подтвердить это.
— Этого мало. — Глухо прозвучал голос старухи.
— Чего тебе не хватает, дух смерти? Что ты задумала?
— Я должна все видеть сама, разговоры — это перемалывание воздуха. Сплетни из труса способны создать героя, а из великого воины наоборот — труса. Тебе ли это не знать, старик? Федогран сразится здесь, перед нами, прямо на этой поляне. До смерти. Так как я люблю. Я должна видеть собственными глазами, во что он вырос. Соперник его скоро подойдет. Если мальчишка победит, то договор выполнен, я это признаю. Если же нет, то его душа и тело будет принадлежать мне. Все согласно договору. Ты чем-то недоволен? — Она посмотрела на поморщившегося Чащуна. — Говори, пока есть время. Я могу забрать твоего пацана еще живым, прямо сейчас.
Ее скрипучий смех гулким эхом прокатился по поляне, отражаясь от замерших в ожидании елок, и застыл довольной улыбкой на бледных губах. И вновь тишина, нарушаемая лишь встревоженным всхрапыванием обеспокоенных лошадей. Чащун кивнул подошедшим к нему спутникам, приглашая присаживаться рядом, и укутавшись дымом, словно одеялом, погрузился в себя, угрюмо рассматривая огонь. Ему нечего было ответить.
Безлунная ночь накатила на небо, усыпав его миллиардами звезд. Федор восхищенно смотрел в верх на это чудо. Прожив до шестнадцати лет, он раньше их не видел. Нет он смотрел конечно на них в своем, потерянном навсегда мире, но не видел так как здесь, вот так, задрав голову, и погрузившись в бесконечность. Никаких мыслей в голове, только восторг. Реальная жизнь где-то далеко, а здесь…
Все изменилось очень быстро. На поляну, тяжело вступая кованными сапогами, с огромным топором на плече вышел гигант.
— Волот!!! — Удивленно воскликнул колдун. — Не может быть! Как ты ту оказался?
Великан, появившийся в этот момент, в свете костра, был представителем некогда многочисленного племени, когда-то густо населяющим эти края. Увы их время давно кануло в вечность, оставив только воспоминания о них в древних сказках. На поляну вышел последний выживший лесоруб-воин. Где его нашла ведьма? Останется навсегда загадкой.
Скрипучий смех Ягиры, словно жуткое приветствие зазвучал одновременно с вспыхнувшим пламенем костра, залившим поляну кровавым светом.
— Узнал дух жизни своего бывшего побратима?! И как тебе мой поединщик? Много ли у твоего сосунка шансов устоять перед мощью настоящего богатыря.
Федор завороженно смотрел на остановившееся неподалеку, огромное тело в блестящей спускающейся до колен кольчуге. Страха перед соперником не было. Только какая-то бесшабашная, накатившаяся волной, и так и оставшаяся в душе безрассудность. Может тому виной лицо застывшего в недоумении от происходящего великана. Смотрящего с высоты двух с половиной метров добрыми, светящимися лаской огромными голубыми глазами, на круглом румяном лице, с толстыми улыбающимися губами, и большим мясистым носом. Ничего не внушало в его облике страха. Он скорее походил на дедушку с седой бородой, пришедшего рассказать сказку на ночь, чем на грозного воина.
— Вот пришел дружище Чащун, посмотреть на нового богатыря. — Пробасил он глухим голосом, вырывающимся из его горла как из глубокого колодца. — Показывай. Который из них? — Он обвел подслеповатыми глазами застывших друзей. — Ягира сказала его Федограном зовут, и он потомок того самого героя, которого я когда-то знавал в молодости. Прекрасный был воин, помню его.
— И потому, решил убить его правнука? Я ведь считал тебя другом, Кром — Дед стрельнул глазами и видимо от бушевавшей в нем злости даже забыв выпустить дым, как он это делал обычно.
— Почему убить? — Удивился великан. — Мне сказали только провести схватку, подтверждающую статус воина.
— Насмерть, насмерть, — Захохотала Ягира.
— Не было такого уговора. — Глаза великана начали наливаться ярость, и на такое преображение было страшно смотреть.
— Читать было надо внимательнее. — Старуха упивалась произведенным на волота эффектом своей подлости
— Я вообще читать не умею. — Процедил он сквозь зубы. — Ты сказала тренировочный бой, и я согласился. — Его губы сжались в гневную полоску.
— Кровью, ты договор скреплял? — Ведьма взмахнула неизвестно от куда появившимся в ее руках свитком.
— Ну я. — Он сделал шал назад, задохнувшись словами, как будто его ударили в грудь.
— Вот и исполняй. Убей сосунка. — Еще громче захохотала старуха.
— Ты меня обманула. — Огромный топор просвистел в том месте, где была голова ведьмы, но прошла сквозь шею, не причинив вреда.
— Давай. Не глупи. Исполняй начертанное. — Она гневно сверкнула глазами.
— Как же так? — Окутавшийся дымом Чащун, малюсенький, едва возвышавшийся над носком сапога великана дедок, с горечью посмотрел снизу в верх в глаза расстроенного, и готового заплакать от накатившей на душу безысходности, друга. — Как ты мог подписать такое, да еще кровью. — Дед опустил вниз голову и тяжело вздохнув, развернулся и пошел в сторону костра, бурча дымом что-то невразумительное.
Остановился рядом Федором, пробормотал: «Прости. Я такого не ожидал», прошел дальше, и сел на ствол, не глядя никому в глаза.
— Это же просто убийство! — Взревел Яробуд. — Как может новик справится с богатырем. Пацан против воина-великана? Я вместо него пойду. Так будет хотя бы немного честнее. — Он попытался бросится в драку, выхватив из ножен меч, но был остановлен, схватившим его вытянувшейся рукой Чащуна.
— Сидеть- Начала расти в верх, словно резиновая Ягира, превращая посох в плеть. — Договор был на счет Федограна. Перун свидетель. Или ты, конюх, хочешь противится воле богов?
— Остынь. — Рявкнул раздраженно дух жизни, успокаивая Яробуда, придержав его за плечо и не глядя в глаза. — Это судьба. Мы не в праве вмешиваться. — И добавил, не поднимая головы, непонятно кому, уже другим, обреченным тоном. — Иди, покажи на что ты способен, сынок. — Федор все понял.
Волот расслабленно стоял напротив своего соперника, и угрюмо морщил недовольное лицо.
— Что же делать, — рассуждал он тихим голосом, ведя диалог с собственными мыслями. Его обманули. Сделали это нагло и цинично, не оставив выбора. Он должен был убить вот этого вот паренька, который так сразу ему понравился. Он чем-то напоминал ему его погибшего сына. Может быть тем же упрямством в глазах? Он не знал ответа.
— Вон как смотрит, — бормотал он, — Ни капли страха. Знает, что сейчас умрет, а не боится, или делает вид, что ему всеравно. До чего же похож на своего предка и моего потомка одновременно. Они, тоже идя на смерть, смотрели вот так же уверенно. Парень, конечно, еще слабый, но уже богатырь, вон сколько воли во взгляде. Ему бы потренироваться еще, да силенок поднабрать…
Великан принял решение. Единственно верное в этом случае, как он считал. Он понял, как провести поединок, не нарушив договор. Теперь он знал, что нужно делать, и его губы расплылись в улыбке.
— Ну что, сынок? Давай посмотрим, какой ты воин. — Подмигнул он Федограну, и крутанул обеими руками топор так, что образовался светящийся круг. — Давай. Атакуй меня. Покажи на что способен.
«Издевается гад». — Подумал парень: «Такого действительно в честном поединке не завалишь, тут надо хитростью». — Решение пришло мгновенно, и также мгновенно было исполнено. Спасибо, всплывшей из памяти, подсказке Бера.
Прыгнув вперед, и обозначив атаку мечем в грудь великана, он вдруг резко упал, и заскользив по траве, попытался проскочить между расставленными ногами соперника, поразив того в промежность. Такой неожиданный финт получился у него только на половину. Он успел проехать по влажной траве лишь за спину врага, но вот взметнувшийся для удара меч на своем пути встретился, с противным скрежетом, с топором, а в голову обозначая удар, прилетело древко, все того же оружия.
— Молодец. Лихо ты придумал. — Засмеялся гигант. — Давай ка покажи еще что-нибудь.
Федогран медленно переставляя ноги, как учил его Яробуд, пошел по кругу, подбирая момент для новой атаки, иногда делая ложные выпады, на которые соперник не обращал никакого внимания, застыв в расслабленной позе, провожая его движения, только глазами.
— Мягче иди, что ты сжался ка натянутый лук перед выстрелом. Устанешь быстро. Не сгибай так сильно ноги. И не тыкай в меня понапрасну своей железкой. За одним — двумя обманными движеньями должен последовать настоящий удар, и в то место, в которое враг не ожидает. — Поучал гигант. — Вот, смотри как надо.
Он резко ткнул топором по направлению к голове Федограна. Тот, отшатнувшись, попытался отразить удар, но внезапно, вместо этого получил, довольно болезненный удар, древком в ступню. Стон непроизвольно сорвался с губ.
— Видишь, как надо? Терпи, не ной, не давай противнику усомнится в твоей воле. Ты богатырь, а не девка, не имеешь права показывать слабость. Ну-ка давай атакуй. Что мнешься?
Федогран взмахнул мечем, целясь в голову, но резко поменял направление и ударил в грудь.
— Уже лучше, но всё-равно не то. — Прокомментировал его действия противник, попуская удар в миллиметре от кольчуги повернувшись боком, и уходя от острого жала, перекатываясь как ртуть, всем телом за спину парня. Подзатыльник сотряс голову Федора, отвешенный тяжёлой рукой. — Скорости совсем нет. Увалень, а не воин. Ну-ка соберись.
Вновь медленное движение на полусогнутых ногах вокруг кажущегося расслабленным великана.
«Что он тянет, гад? Может же убить в любой момент. Играет сволочь, забавляется. Хочет, чтобы я свое отчаяние показал? Не дождётся». — Думал парень, передвигая, по кошачьим мягко, ступни, словно гладя траву.
— Ты сражаешься только телом. Кто тебя этому учил? — Неожиданно спросил соперник.
— Яробуд. — Не ожидая сам от себя такого, растерянно ответил парень.
— Это тот калека с деревянной ногой? — Хмыкнул противник, кивнув в сторону костра головой. Федор представил, как растекается краска стыда по лицу учителя, и промолчал, нахмурившись.
— Ясно. — Засмеялся волот. — Можешь не говорить, выражение твоего лица — лучший ответ. Неплохо он тебя поднатаскал, но мало. И не всему. Ты сражаешься только телом. Все эти приемы и уловки конечно важны, но ты слишком открыт эмоционально, и слишком откровенно смотришь. Я еще до твоей атаки, по мимике и глазам, вижу, что ты собираешься сделать. Научись это скрывать, а также самому наблюдать за поведением противника, и анализировать. Предугадать его действия, это самое главное правило успеха. Важнейший его компонент. Думай. Но только не тогда, когда уже совершаешь какое-то действие, а когда готовишься к этому. Потом тело само все устроит на инстинктах. Наблюдай и думай.
Сейчас покажу тебе прием, который не раз помогал мне выходить победителем из схватки. Бей меня в грудь. Не бойся. Если бы я хотел тебя убить, то сделал бы это в самом начале.
— Ты что задумал, гад! — От костра послышался разгневанный голос Ягиры. — Убей немедленно пацана. Выполни договор.
— Заткнись тварь. Волоты не нарушают договоров. Все будет выполнено. Не мешай мне старая змея. Сиди и жди. — Гигант рявкнул так что с елок посыпались иголки, а лошади взволнованно захрипели, и забили копытами. Он посмотрел Федограну в глаза, и улыбнулся.
— Продолжим. Не обращай на нее внимания, она сейчас ничего не может сделать. Пока мы ведем схватку она бессильна, потому что не может вмешаться, таков закон богов. Но мы отвлеклись. Бей меня в грудь мечем.
И Федор ему поверил. Непонятно почему, просто взглянув в глаза, он вдруг понял, что этот огромный человек ему не враг. Он друг. Настоящий друг, который никогда не сможет предать. Но как тогда ударить его? Он не сможет даже попытаться нанести вред тому, кто стал близким. Это неправильно.
— Бей я сказал. — Рявкнул волот. — Это всего лишь учебный бой. Тем более у тебя не хватит сноровки меня убить. Бей!
И Федогран ударил. Как смог этот гигант так изловчится, с его-то ростом, но меч, звякнув о топор взлетел в верх над головой упавшего на одно колено соперника, а кинжал в другой руке уткнулся в грудь парня напротив сердца.
— Как тебе такие выкрутасы? — Засмеялся великан, вставая на ноги и пряча оружие в ножны. Запомни и потренируйся. Пригодится. — Он стал вдруг внезапно серьезен. — Давай еще раз. Бей. Снова, повторим прием для закрепления результата.
Федор кивнул головой, улыбнувшись. То, что это поединок до смерти одного из соперников он забыл, полностью поддавшись влиянию нового, неожиданно оказавшегося у него на пути учителя. Он ударил, а волот не сделал ни малейшей попытки отбить или увернуться. Меч, пробив кольчугу глубоко вошел в тело.
Великан закачался, и улыбнулся выступившей кровью на губах.
— Сына своего назови Кром, в честь меня. Пусть хотя бы имя останется. — Он упал на колени. Повернулся к костру и сказал застывшей от неожиданности Ягире. — Договор выполнен. Боги довольны.
Великий воин, последний в этом мире волот, умер с улыбкой на губах.
То, что происходило дальше, Федогран не видел. Он стоял над телом огромного, доброго человека, которого только, что убил собственными руками. Не хотел этого, но убил. Слезы текли по щекам, беззвучное рыдание рвало горло, опустошая душу. Он не видел, что в этот момент происходило на поляне вокруг костра.
Моментально вытянувшаяся до высоты двухэтажного дома ведьма, покрывшись рваными черными туманами из серых заплат платья, хлестнула посохом, превратившимся в мгновение в кнут-змею, и обвила его конец вокруг шеи нашего героя. Он даже этого не почувствовал, полностью погрузившись в свое горе.
Раздувшийся до размеров огромного шара, в одно мгновение, Чащун, ударом кулака выбил, из рук ведьмы, плеть, обратно превратившуюся в обычную палку, покатившуюся по траве и врезавшуюся снопом искр в костер.
Яромир с открытым в яростном крике ртом, подскочил, целясь мечем в грудь колдуньи, но был сбит с ног, быстрым ударом морщинистой руки, и тряс оглушенной головой пытаясь прийти в себя. Мгновенно обернувшийся в волка Вул, рвал руку, прикрывающую горло Ягиры, а Бер, заливаясь слезами, молотил ее кулаками, не целясь, с единственной целью убить.
Молния, крест на крест разрезала вмиг почерневшее небо, и два огромных, сыплющих электрическими искрами, закованных в золотые доспехи, молчаливых воина, встали по бокам ведьмы, откинув как щенят в разные стороны, всех, кто на нее нападал.
— Договор выполнен! — Позвучал громовой голос из неоткуда. — Никто не смеет оспаривать его. — Уймись дух смерти, ты добилась того, чего хотела, но проиграла. Прими это. И вы успокойтесь, воины. Вы потеряли жизнь, но выиграли схватку. Равновесие не нарушено. Не заставляйте меня вмешиваться еще больше, чем я сделал это сейчас, послав своих воинов.
Одновременным хлопком, оставив после себя только белесый туман, и запах озона, солдаты Перуна исчезли. Ягира молча подняла посох. Окинула всех ненавидящим взглядом, и зашипела, выплевывая в бешенстве слова:
— Это еще не все. Я не сказала своего последнего слова. Меняя бессовестно и грубо прервал этот ничтожный, умирающий бог. Но ему моя месть еще впереди. Вам же я отомщу очень скоро, и так, что вы запомните этот день моего позора на всю свою оставшуюся никчемную жизнь.
— Иди уже отсюда, мстительница. Устали мы от твоей вони. — Махнул устало на нее Чащун. — Зови своего боевого осла и проваливай. — И больше не обращая никакого внимания на брызжущую слюной старуху подошел к мертвому волоту и упал на колени рядом с Федограном.
— Прости брат, что усомнился в твоей чести. Ты прожил жизнь достойно, и ушел к предкам героем. Ты навсегда останешься в моем, и также всех наших сердцах.