Ллойву не мог свернуть в сторону, даже если бы захотел. «Даже страцию позволено не все». Было ощущение, что он сунул голову в осиное гнездо. Отец здорово разозлился. Теперь уже безразлично. Небольшая процессия не спеша двигалась по коридору, освещенному тусклыми масляными светильниками, отбрасывающими тревожные тени на стены, густо покрытые белой краской безо всяких украшений. Роскошь — не для Жертвенных семей. С начала времён асатров приучали к аскезе, хотя последнее время это правило стало пустым, ничего не значащим звуком.
Страты молча следовали за страцием. Где-то на полпути их нагнал Компаньон. Высокий и худой иллой, всегда в своей униформе цвета горчицы, как будто в футляре. Горчичную фигуру нескладно дополняли вьющиеся с рыжинкой волосы. Для страция в силу плохого зрения, усугубленного сегодня напряжением и усталостью, фигура компаньона сливалась в одно желтовато-горчичное пятно. Еще один наблюдатель, приставленный отцом, но на этот раз Советник вступил в сговор с доктором Валларом. Все по Статосу. Отказаться нельзя. Здоровье Жертвенных асатров — достояние всего острова. От них зависит, будет ли Окто работать без сбоев. Компаньон следил, чтобы больной вовремя принимал лекарства и соблюдал режим дня. Страций подозревал, что "горчица" следил не только за частотой приема лекарств, но предпочел оставить выводы при себе. Только на этих условиях можно уйти из госпиталя раньше срока. Что ж, эту цену не жаль заплатить за освобождение из лап доброго доктора Валлара.
Страты вошли следом за страцием в кабинет Советника и встали у дверей. Ллойву оглянулся на суровые безучастные лица. Браслеты — октисы тускло мерцали синими искрами на руках. Они тоже берут силу от Окто. В этом мире все зависит от Окто. Начиная от крошечных дианоме в браслетах-октисах, заканчивая колоссальным механизмом астелло, двигающим на искусственном небосводе звезды и светило. Асатр, стараясь идти твердо, прошел к гостевому креслу у рабочего стола. Голова кружится. Ничего. Зато его услышали. Не захотели понять, но услышали. Ллойву с облегчением опустился в кресло. Компаньон с озабоченным видом подсел по левую руку.
Зря вскочил тогда с предложенного стула. Организм упорно не желал восстанавливаться после удара. Будто что-то ослабло внутри, потеряло баланс. Возможно во время Слияния Окто взял слишком много. Компаньон незамедлительно прощупал пульс на запястье. По его лицу Ллойву понял, что сейчас будет массированная атака всевозможными составами.
— Как ваше самочувствие? — озабоченно спросил компаньон, заглядывая в лицо. Как же его имя? Амор… Армар. Сигрид Армар. Доктор Валлар его представил еще в госпитале. Удивительно, как они все похожи, словно где-то существует комиссия, отбирающая в компаньоны исключительно высоких, худых, с невыразительными, незапоминающимися лицами. Впрочем, как раз лица страций все равно не видел, оно расплывалось перед глазами в большое светлое пятно.
— Все в порядке. Немного голова болит, — Ллойву, наконец, позволил себе расслабиться. Голова удобно легла на подголовник кресла. Компаньон увлеченно что-то искал в своем саквояже, грохоча склянками и стальными составляющими приборов. Даже думать не хотелось, что за пыточные орудия носит с собой этот медик. Наконец, тот выудил из недр пузатого чемодана пару пузырьков.
— Сейчас, — пробормотал он и занялся приготовлением раствора.
Ллойву мельком взглянул на замерших у двери стратов. Если с ним случится еще один удар, они сделают что-то или останутся стоять? Помнится, в последний раз ни илатум, ни рабочие в Окторуме так и не подошли, пока не прибыла карета срочной помощи. Одна из статей Статоса, высшего иллойского закона, запрещала рядовым стратам прикасаться к Жертвенным асатрам, под угрозой смерти. Абсурд ситуации будет очевиден, но закон — есть закон. Возможно, были когда-то исключения, но вряд ли эти захотят рисковать своей жизнью. Надо инициировать отмену этого закона. Ллойву потер виски. Боль сдавила голову обручем. Кровь стучала в голове, ударяя в виски, а сердце билось в груди, норовя выпрыгнуть, начало немного мутить.
— Воды, будьте добры, — попросил Ллойву, не глядя на компаньона. В руку тотчас был вложен бокал, полный рубинового цвета жидкости.
— Благодарю, — Ллойву даже не стал спрашивать, что в нём, отпил. На вкус — травяной настой, каким его постоянно поили в госпитале, горьковатый и терпкий. Компаньон принял недопитый бокал в руки, отставил его в сторону.
— Если позволите, я могу сделать массаж. Это облегчит боль, — глухо донеслось до слуха. Что ж, отчего нет?
— Да, конечно, — согласился страций, и Армар с готовностью открыл баночку, пряно пахнущую мятой, чтобы смочить бальзамом пальцы. От запаха к горлу подступила желчь.
— Впрочем, нет. Лучше откройте окно. — Ллойву вдохнул полной грудью, отворачиваясь от резкого запаха. Компаньон спешно закрыл баночку и кинулся открывать окно. Что ж, вполне расторопный малый. Страций закрыл глаза. Это просто усталость. Нужен отдых вот и все. Обруч на голове стягивался все сильнее с каждым новым звуком. Словно где-то грохотали огромные механизмы. «Прекратите. Перестаньте стучать»… Это всего лишь сердце…
— Господин Лир? — Сигрид Армар обеспокоенно коснулся руки пациента.
— Да, Сигрид, — Ллойву повернул голову на звук, не открывая глаз.
— В таких случаях доктор Салле в госпитале Имерит прописывал кровопускание.
— В каких таких? — выдохнул Ллойву, с ужасом представляя, себе это действо.
— У вас все признаки сильного тиснения крови, у Вас потемнело лицо.
— Это что еще такое?
— Кровь нужно освободить…
— Кровь Жертвенного слишком дорого стоит, чтобы разбазаривать ее просто так, — улыбнулся Ллойву, открывая глаза. — Мне уже лучше.
— Лжете. Я мог бы…
— Не стоит.
Пока Жертвенный восстанавливал дыхание, в коридоре раздались шаги. Дверь распахнулась. В кабинет уверенным шагом вступил Советник Изольтар. Страты вытянулись у дверей. Советник одним взглядом оценил обстановку взглянув на сына. Твердым шагом прошел к столу. Ллойву с кресла проследил за отцом взглядом. Советник сел на свое рабочее место, сцепил пальцы домиком и поверх них взглянул на сына. Затем на компаньона.
— За доктором уже послали, — только и сказал он и отрезал. — Выйди.
Сигрид Армар, напуганный до крайности, вылетел из кабинета, позабыв свой саквояж у кресла на полу.
— Не стоило, — ответил Ллойву.
— Быть может, и не стоило, — согласился Изольтар, перекладывая бумаги на столе. — Ты подвел меня.
Ллойву не ответил, он перевел взгляд на тяжелые резные деревянные полки, заставленные книгами. Отец собирал их со всех уголков Астэллота. Попадались даже экземпляры с поверхности. Несколько томов Ллойву подарил сам. Изольтар молчал. В воздухе повисла свинцовая тишина. Только шелестели бумаги на столе Советника, поддаваясь лёгкому ветру из открытого окна. Ллойву расстегнул пуговицу у горла.
— Как ты себя чувствуешь? — между делом осведомился Изольтар, просматривая какой-то документ. Ллойву не ответил, посчитав, что бесполезно тратить дыхание, отвечая на вопросы, ответы на которые никого не интересовали.
— Если я тебе больше не нужен, я бы хотел поехать домой, — сказал он.
— Почему ты не сказал мне, что «вливался» в Окто, — Советник отложил, наконец, бумаги и взглянул на своего гостя, посчитав паузу достаточной. — Почему я узнаю об этом только на заседании. Я просил ничего не утаивать.
— Ты просил результат, — Ллойву повернул к Советнику голову. — Тебя никогда не интересовали средства для его достижения.
— Ты мог «раствориться» полностью, — заметил Советник. Стучащая в голове боль никак не давала определить, истинная это забота, или лишь прелюдия к очередному обвинению.
— Такая вероятность была, — согласился гость. — Но Окто не желает больше Слияний… Я почти контролировал ситуацию
— Опять ты за свое! — Советник раздраженно отвернулся в сторону. — Из-за этого с тобой случился удар?
— Возможно. Мне трудно судить.
— Я отстраняю тебя от Окто.
— И чего ты этим добьешься? — насмешливо спросил Ллойву. Пульсирующая боль в висках плавно растеклась по всему черепу, а потом сжалась в затылке. Сердце билось где-то у горла.
— Возможно, сохраню тебе жизнь, раз ты так неосторожен. Больше никаких экспериментов без моего согласия.
— Тебя просто злит, что я без тебя решил сделать это?
— Меня злит, что ты так бездарно бросаешься своей жизнью. Нас и так осталось немного. Жертвенных с чистой кровью можно перечесть по пальцам. Мы нужны Аст’Эллоту.
— Не уверен, — Ллойву положил ладонь на висок, помассировал, в надежде облегчить свое состояние. Может, проклятый массаж и был бы кстати. — Я достиг нужного вам результата. Выяснил причину сбоев в работе. Отчего вы, как дети, пытаетесь отгородиться от правды?
— И мы благодарны тебе, но отныне я запрещаю подобные эксперименты. Твой доклад весьма неудобен сейчас. Гильдии и так на грани мятежа, — Изольтар помолчал. — Кстати…Тиллу Гайо пригласил меня на прием по случаю твоей помолвки. Он надеется на твое здравомыслие. — Обмолвился Советник на одной ноте.
— Ах, да. Надеюсь, ты не придешь, — Ллойву вжался затылком в спинку кресла, закрыл глаза.
— Ты не хочешь меня видеть? Странно, ведь я устроил ваш с Альмой союз, — усмехнулся Советник.
— Не желаю обсуждать свою жизнь с тобой. Достанет того, что ты ей распоряжаешься по своему усмотрению.
— Я разочарую тебя, но тебе придется обсуждать свою жизнь со мной, — хладнокровно осадил сына Советник. — Я глава дома. Все вы подчиняетесь мне, и пока это так, нас ждет процветание. — Он поднял сжатый кулак.
Ллойву равнодушно скользнул взглядом по лицу отца.
— Сейчас приедет доктор Валлар, и мы решим, куда ты поедешь. Домой или в госпиталь, — совладав с собой, по-деловому распорядился Изольтар.
— Я не поеду в госпиталь, — возразил Ллойву. Советник недобро ухмыльнулся.
— Неужели?
Ллойву не выдержал жесткого взгляда, отвернулся.
— К следующему заседанию тебе придется доказать чистоту своей крови, — заметил Советник.
— Мне нечего доказывать. И ты это знаешь.
За дверью снова раздались шаги, на этот раз торопливые. Дверь открылась, пропуская немолодого иллоя в строгом бордовом костюме с неизменным докторским саквояжем. Советник поднялся навстречу, приветливо улыбнулся.
— Доктор Валлар!
— Процветайте, Советник, — иллой, наспех поздоровался, — Господин Лир! — этот возглас, полный возмущения, сочувствия и удивления был адресован больному. Доктор присел перед ним прямо на пол.
— Стул доктору, — страты тотчас ожили. Один подал стоящий у стены стул, второй снова замер у дверей. Доктор Валлар спешно пристроился на стуле, примеряясь к запястью больного. Отсчитал пульс, заглянул в глаза, послушал сердце. Советник наблюдал за действиями медика, стоя у стола. Лицо его не выражало ровным счетом ничего. Ллойву смотрел на отца все это время, пока доктор чуткими пальцами производил с ним все необходимые манипуляции.
— Что скажете, доктор? — ровным голосом спросил Советник. — Господин Лир сильно расстроил Советников на сегодняшнем заседании.
— Странно, чем же господин Лир мог их расстроить? — доктор Валлар по-деловому продолжал осмотр, попутно отвечая на вопросы.
— Своим нездоровым видом, полагаю, иногда казалось, что его вот-вот хватит еще один удар, — продолжил Советник. — Советник Вайзе даже предположил, что господин Лир принимает стимуляты. А вопросы, которые мы обсуждаем в тех стенах не терпят проволочек или неточностей.
— Правда? — доктор Валлар с удивлением взглянул на Советника. — О, нет. Нет, нет.
— Во время его работы с Окто вы наблюдали за ним?
— Нет, он ко мне не обращался, — доктор внимательно осмотрел выступившие черные сосуды на шее и висках больного. — Вы же знаете своего сына, Изольтар. Такой исход невозможен.
— Жаль, — Изольтар с любопытством наблюдал за работой.
— Зачем, зачем вы приступили к работе так рано? — посетовал доктор, обращаясь к пациенту.
— Так вышло, — улыбнулся Ллойву.
— Я бы желал видеть вас у себя в госпитале, — без особой надежды на согласие проговорил доктор.
— Нет, — твердо ответил больной.
— Надо — так надо, — кивнул Советник. — Я посодействую любому вашему решению.
— Я не поеду в госпиталь, — повторил Ллойву, сжимая кулаки на подлокотниках. Доктор оглянулся на Советника в поисках поддержки. — Мне назначен компаньон. Я могу продолжить лечение дома.
— Это глупо, Ллойву, — Советник прошелся по кабинету. — Очевидно, что тебе нужна помощь.
— Мне просто надо отдохнуть. Совещание было напряженным. С твоей подачи, полагаю.
Советник задумчиво посмотрел на сына. Видно было, что некая мысль пришла к нему в голову.
— Оставьте нас, — попросил он, и все тотчас вышли.
— Я хочу предложить тебе сделку, Ллойву. Ни в коей мере не умаляю твоих заслуг. Ты проделал огромную работу. — Начал Советник, — но то, что ты предлагаешь, невозможно. Как можно представить себе, что мы вернемся в этот варварский мир? Должен быть другой выход. Его надо найти. Ты поедешь сейчас домой, отдохнешь, а затем задействуешь все свои резервы и найдешь его.
Ллойву промолчал, в основном из-за того, что плохо слышал отца. В ушах стучало предавшее его сердце.
— Все будет, как ты хочешь, но только тогда, когда ты успокоишь Совет и Гильдии. Если же ты станешь упрямиться, то доктор Валлар может получить тебя надолго. И не только он. Подумай об этом.
Советник, не дождавшись ответа, присел на освободившийся стул перед больным, заглянул в лицо.
— Ты слышишь меня? Ллойву?
— Да, — Ллойву прикрыл глаза рукой, провел ладонью по лицу, словно это могло стереть его недомогание. — Я сильно устал, отец. Позволь мне поехать домой.
— Разумеется. Ты слышал, что я сказал? — Советник отступил.
— Да, слышал.
— Согласен со мной? — Ллойву не ответил.
— Что ж, сейчас я не стану требовать ответа. Я заеду завтра, возможно. Доктор Валлар!
Дверь тотчас открылась.
— У меня к вам просьба. Сопроводите его домой, — доктор сморщился, недовольный решением. — Я прошу вас лично. Никто не должен знать о том, что здесь произошло.
— Разумеется…
— Надо поставить его на ноги. У вас неделя. Через семь дней Совет снова собирается в полном составе.
— Я постараюсь, но от меня здесь мало что зависит. Реальность не переломить.
— Есть же какое-нибудь лекарство, что-нибудь…
— Я понял, — кивнул доктор, но особой уверенности в его голосе Изольтар не услышал. Где-то у стены замер компаньон.
— Я заеду завтра, — пообещал Советник. Доктор кивнул.
— Сейчас я сделаю инъекцию, — Ллойву, задыхаясь, смотрел, как доктор вытаскивает из саквояжа футляр с впрыскивателем, изобретением метра Силения. Наверняка, выдающийся иллой, но как же он их ненавидел! Всю жизнь его преследовали эти инъекции. Едва отец узнал, что у среднего из его сыновей непоправимый изъян в сердце, он хватался за любой из методов лечения этого недуга, что ему предлагали. Ллойву с детства возненавидел госпитали, хоть там с ним и обращались, как подобает, даже в юном возрасте. Одно упоминание вызывало дрожь и спазмы где-то внутри. Дни, проведенные им после удара в госпитале, прикованным к постели, стали худшими за последние годы. Бесконечная череда вежливых медбратьев с всевозможными составами в руке. Ллойву вздрогнул, когда доктор распустил рукав и наложил жгут выше локтя.
— Вперед, юноша, никогда не бывает лишним повторить пройденное, — Доктор Валлар вручил впрыскиватель компаньону. Тот приготовил вену к инъекции и на удивление спокойно сделал свое дело.
— Сейчас станет полегче, господин Лир, — доктор успокаивающе похлопал пациента по плечу. Жаль, что доктора стали исключением в Статосе. Ллойву закрыл глаза. Отчего-то все стали ему противны. И доктор с его профессиональной заботой, и отец, размышляющий только о собственном благополучии, и страты, не понимающие важности событий, что сейчас происходили, а более всего недалекие Советники.