Господин Аноро Салле, мастер горнодобытчик, был назначен, пожалуй, на самый ответственный участок. В его сфере ответственности были две самые глубокие шахты Темного предела с многочисленными ответвлениями, шахта Лие и Ас. Обе они представляли высочайшую ценность, так как именно здесь добывали редкую и ценную латаровкю породу. Ходили байки, что здесь, у Ломаного хребта когда-то, ещё до Большого Слияния, когда Аст’Эллот отделился от большой земли, упал последний дракон, и его кости обратились в бесценную латаровую породу. Поговаривали, чем глубже спускаться именно в этих шахтах, тем яснее слышно дыхание того великана. А в последнее время он, как будто ещё и заговорил на непонятном никому языке. Но это слухи, передаваемые от шахтера к шахтёру, чтобы развлечься во время спуска. Чего только не придумают, чтобы скрасить работу под землёй. Господин Салле усмехался на это. Если даже представить, что это правда, как мертвый дракон, если это он, может говорить? Чушь! Сдвиги породы возможны, и это несомненно требовало внимания, потому как от них напрямую зависела безопасность в шахтах. Господин Салле распорядился укрепить стены, и запретил спускаться на максимальную глубину.
С другой стороны, — он взглянул на отполированный кусок породы перед собой с нанесенными мелом выработками — было в этом и зерно истины. Если посмотреть на целую картину, то похоже, похоже… И есть возможность прикинуть, куда можно сдвинуть штольню ещё, чтобы добыть больше.
Что-то заскрипело, завыло снаружи, казалось темнота из углов сгустилась и затопила огонёк масляной лампы. Почти физически ощутилось ледяное дыхание подземных потоков. Стало неуютно и, мастер Салле побоялся признаться себе, в душе поселился первобытный страх перед неизведанным. И к мастеру в палатку, огороженную тонкими перегородками у выработки, залетел мастер Нойз, отвечающий непосредственно за команду горнодобытчиков.
— Аноро! — мастер Лигарт Нойз был весь в черной пыли и выглядел, как призрак.
— Говори…
— Ты слышал? Опять! — Лигарт нелепо взмахнул руками в сторону шахты. — Опять этот звук!
— Порода ползет, возможно грунтовка… — мастер Салле нахмурился. — Мы же укрепили шахты…
— Нет! Мы четко слышали! Это похоже на слова! Я тебе точно говорю! Кто-то говорит с нами!
— Так… — мастер Салле положил руку на плечо товарищу. — Во-первых, никакой паники, потому что там некому говорить, слышишь? Некому! Возможно, это чья-то шутка… Кто-то пошутил, вот и всё…
— Какая шутка? — мастер Нойз движением плеча стряхнул чужую ладонь, — ты же слышал? Только что…
— Звучит скверно, но слов я не разобрал. Просто треск. Не сдвинулись ли пласты породы? Нет ли кого-то в шахтах в это время?
— Я дал команду на выход, — нехотя согласился Лигарт, — но не в этом дело, я тебе точно говорю! В прошлый раз мы так же закрыли шахту, а оказалось напрасно! Это что-то другое. И, ты прости, Аноро, но ребята не хотят спускаться больше. Поговаривают про проклятье латарового дракона.
— Проверим, все проверим, — кивнул мастер Салле, — безопасность превыше всего. Какое проклятье? Ты с ума сошёл? Кто в него поверит?
— Ты меня не слушаешь! — вскипел мастер Нойз, — мне кажется, что Тёмный предел хочет нам что-то сказать! Нельзя пренебрегать предупреждением! Сам знаешь! Помнишь, что произошло в Железной шахте?
— Выдумки! — не выдержал мастер Салле, — Проклятье! Этот фольклор к городским теоретикам! Мы то с тобой люди дела! И знаем, в чем причина! Сдвиги породы!
Крики снаружи заставили обоих напрячься и поспешить на выход.
Шахтеры вываливались из зева шахты черные, перемазанные в пыли. Их встречали техники и мастера. У всех встревоженный вид.
— Что, что случилось? — господин Салле спешно считал выходящих. Девять. Девять! Где десятый?
— Оно забрало Дейле! Забрало!
— Какого… — вскипел мастер Салле, — как это забрало?
— Выпило его! — шахтёры, крепкие парни с перекошенным страхом лицами обступили мастера. — Как есть выпило!
— Это проклятье! Точно говорю, — шептал на ухо мастер Нойз.
— Где же тело? — скептически отозвался мастер Салле. И кольцо вокруг мастера разомкнулось, перед ним положили иссушенную мумию на грубом холсте.
— Оно иссохло, как мумия!
— Ничего не осталось! Только кости!
— Мы больше не пойдём туда!
— Ни за что! — донеслось со всех сторон. Мастер Салле поднял руку, чтобы призвать к тишине. Пригляделся к телу. Да, роба рабочего этой выработки, но как такое возможно?
— Я сообщу мастеру Вальму, а пока прошу не распространять глупые слухи. Мы расследуем этот инцидент. Тело Дейле Лурри мы обязательно исследуем и выясним причину его кончины. А пока до конца дня перерыв.
Шахтёры недовольно отступили. Никого не радовала перспектива возвращаться назад. А мастер Салле скрывая тревогу велел дать знать стратам и мастеру Вальму об инциденте.
Следующее утро в доме страция началось с переполоха. Сам Советник Лир со свитой прибыл в маленький особнячок на площади Сти. Сигрид был вынужден принять удар на себя. Утро не слишком позднее, но хозяин дома еще не выходил, что само по себе было странным. Сигрид не припоминал такого за дни, проведенные в этом доме. Страций вставал с рассветом, и дом наполнялся жизнью вместе с ним. Наспех одевшись, стараясь не показываться Советнику или его телохранителям на глаза, Сигрид шмыгнул наверх. Застучал в дверь спальной, моля всех богов, чтобы страций был в здравии.
— Господин Лир! Советник приехал! — первую минуту он стучал без результата, и вот уже, наполненный дурными предчувствиями, собрался войти, как дверь открылась. Ллойву в халате с окулярами на носу и книгой в руке, с удивлением взирал на взъерошенного, точно воробей, компаньона.
— Что случилось? Какой ещё Советник?
— Советник Лир, — снижая голос до шёпота, ответил Сигрид, косясь на подножие лестницы, где один из стратов Советника внимательным взглядом выцепил компаньона.
— Отец? Это розыгрыш? Впрочем, я ждал, ничего страшного, — Ллойву улыбнулся краем губ.
— Нет, не розыгрыш, — Сигрид нервно переступил с ноги на ногу. Ничего страшного? Смешная шутка.
— Я сейчас спущусь, — проговорил Ллойву, опуская взгляд снова в книгу и закрывая дверь перед носом Компаньона. Сигрид похлопал глазами, глядя на хорошую дубовую дверь, отрезающую компаньона от спасительного прикрытия.
Пришлось идти вниз, тем более, что телохранитель Советника уже скорее всего доложил, что встретил компаньона на втором этаже дома. Кухарка смотрела на него из дверей круглыми от пугающего соседства глазами. Никто из прислуги не решился доложить Советнику, почему поздним утром страций еще в постели.
Сигрид неуверенно вошел в гостиную. Советник восседал в любимом кресле хозяина, а по правую и левую руку его стояли страты с суровыми, точно у палачей, лицами. Компаньон сглотнул сухой комок, и набрал воздуха в грудь.
— Господин Лир сейчас спустится.
— Что с ним?
Сигрид растерялся и не понял вопроса.
— Что? — голос сорвался на шёпот.
— Я спрашиваю, что с ним? Он ранен?
— Нет, — компаньон для верности затряс головой. — Все в порядке. Вчера мы поздно…
— Меня не волнуют подробности! — грозно проговорил Советник. — Он здоров?
— Да… — компаньон совершенно растерялся. Что ответить? — Абсолютно…
— Что за дилетанты! Я не увидел твоего доклада этим утром. Он не может быть здоров абсолютно! У него неизлечимый изъян сердца!
— Я не…
— Сейчас ты сделаешь моему компаньону неизлечимый изъян сердца, — услышал Сигрид за спиной, и выдохнул. Ллойву прошел в гостиную, все так же в домашнем халате и босиком, что тоже казалось странным. Всегда собранный страций вдруг позволил себе расслабиться. — Пойдите, любезный, узнайте, нет ли у нас фруктов к завтраку. — Сигрид с облегчением ретировался в кухню.
— Ни к чему каждый раз напоминать, что со мной не так, — Ллойву окинул взглядом стратов, застывших, словно статуи. — Боишься, что я нападу на тебя?
— Выйдите. Ждите на улице, — отрывисто бросил Советник в сторону, и страты, чеканя шаг, вышли. Ллойву устроился в кресле напротив отца. Сигрид подрагивая от уничтожающего взгляда, принес блюдо с фруктами и с поклоном поставил на стол между отцом и сыном. Ллойву потянулся за кистью винограда, и походя небрежно махнул рукой, давая знак, что компаньон свободен от обязанностей.
— Чем обязан? — отправляя ягоду в рот, спросил хозяин дома. — До сих пор ты брезговал ездить ко мне лично.
— Не паясничай, — Советник огляделся. — Скудно… Хотя, я ожидал чего-то подобного.
— Меня устраивает.
— Сюда ты хочешь привести жену? Альма Гайо привыкла к роскоши. Эта халупа не для неё.
Ллойву пожал плечами, отщипывая еще ягоду.
— Придется подарить тебе дом к свадьбе, что бы ты не позорил семью.
— Как тебе угодно.
— С чего вдруг ты так покладист?
— Не каждый день ко мне утром заявляется Советник, — с изрядной долей яда выдохнул Ллойву.
Изольтар усмехнулся, наблюдая, как сын отщипывает от грозди ягоды одну за другой. Он впервые в новом доме отпрыска. С тех пор, как Иливелли растворилась в Окто, Ллойву съехал из особняка на проспекте Лита и поселился здесь, словно бы в пику отцу. Уже десять оборотов их обоих связывали исключительно деловые отношения. Нынешний вид, в домашнем, вызвал в Советнике множество воспоминаний, некоторые из которых поднимали осадок прошлых деяний.
— Я по делу, — Изольтар стряхнул с себя сантименты. — Что ты вчера устроил в доме Гайо?
— Во-первых, я был не один. Во-вторых, зачинщиком выступил Дойве. Я не виноват. Ну, почти…
— Гекато с самого утра был у меня, — Советник нахмурился, вспоминая надменный взгляд Гекато Вайзе, пришедшего возмутиться необдуманностью обоих асатров.
— Вот как? — Ллойву улыбнулся мыслям, покрутил ягоду в пальцах.
— Ты расписался на лице у наследника дома Вайзе.
— Я бы хотел, чтобы получилась буква «Л». Мне кажется, я сделал работу небрежно. Дойве обещал продолжение. В другой раз закончу начатое.
— Как ты вообще позволил втянуть себя в это? — возмутился Советник. — Кейме! Надо запретить его законом. Ты же знаешь, как я к этому отношусь!
— Повторюсь, это не я желал поединка. Он вызвал меня сам, — Ллойву закончил с виноградом и потянулся за следующей гроздью. — Я лишь исполнил его просьбу. Ты же помнишь, от Кейме нельзя отказаться. Честь семьи и все такое…
— Тебе придется извиниться.
— Нет. — Отрезал Ллойву, — в качестве извинений я могу вызвать его еще раз и на этот раз убить. Боюсь, даже не спросив твоего соизволения.
— Наглец, — протянул Советник с каменеющим лицом, — Советник Вайзе в негодовании…
— Что ж. Его право.
— Так и передать?
— Так и передай.
— Тебя ждет обследование… — напомнил Изольтар.
Ллойву сморщился.
— Это обязательно?
— Теперь — да! — заявил Советник раздраженно. — Дойве настаивает, что ты был под стимулятами.
— Враньё. Пусть найдут хоть одного свидетеля.
— На слово тебе никто не поверит, нужно мнение эксперта.
— Но ему вы на слово поверили.
— Он не ведет важный для Аст’Эллота проект, и не занимает должность сравнимую с конс-Советником.
Ллойву задумался, глядя в окно. Изольтар тоже замолчал, давая ему время, обдумать ситуацию. Гул за окном прервал мысли страция. В этот раз он опустился до низкой ноты, на долю секунды заложив уши, и сразу прервался. Стёкла в окнах жалобно зазвенели, а тома энциклопедий с лёгким вздохом сдвинулись с места на своих полках. Советник беспокойно поерзал в кресле.
— Ты почувствовал? — Ллойву повернулся к отцу.
— Да. Я велел илатуму сказать газетчикам, что это обкатка нового оборудования. Нет повода для паники.
— Вчера даже случилось землетрясение! — Ллойву наклонился к отцу. — Окто подает нам сигналы. Его сигнатура изменилась. Спектр излучения сместился к низшей точке. Связь модуля с Аст’Эллотом слабеет. Дианоме постоянно гаснут. И вот доказательство… Сигнал для нас… Нам необходимо услышать. Понимаешь? Всё зависит от нас…
— Не надо драмы, Ллойву.
— Скоро иллои начнут задавать вопросы, а почему ваше оборудование трясет их дома? Что ты им ответишь? — Ллойву откинулся на спинку кресла и улыбнулся одними губами.
— Чего ты от меня хочешь? — раздраженно проговорил Советник, — легко сказать, надо вернуться к люди. Как ты себе представляешь наше возвращение? Мы жили порознь сотни лет. Они забыли о нас. — Советник постепенно выходил из себя. — Кто из люди уступит нам свою землю? Как заставить иллоев покинуть свои дома? Оставить все нажитое? Как разместить на земли люди тысячи иллоев, в одночасье ставших изгоями? Ты можешь ответить?
Ллойву помолчал, отвернувшись.
— Нет. Пока не могу. Но перечисленные тобой исходы не являются истиной. Можно вернуть Аст’Эллот не разрывая связей внутри его. Наши предки смогли, сможем и мы.
— Не считай себя великим Астелло. Потому что ты не он. Людь — варвары! Они убивают друг друга за еду! У них нет медицины! Нет технологий! Ничего нет! Мы не сможем жить среди них! Это сродни катастрофе!
— Здесь мы тоже начнем убивать друг друга за еду. Когда Окто исчерпает свой последний резерв. Но прежде…твои подданные иллои скормят Жертвенных модулю Окто, одного за другим, ибо другого пути решения этой проблемы они не знают. Наша задача найти выход.
Изольтар стиснул зубы, запирая готовые вырваться резкие слова. Ллойву прав. Он молод и неопытен пока, но прав. Но и ума ему не занимать. Другое дело, что у Советника было свое мнение на этот вопрос.
— Слова, слова, — отмахнулся Изольтар небрежно. — В твоих словах было бы зерно истины, если бы Окто действительно умирал, но это не так.
— Ты словно не слышишь меня, отец. Не видишь того, что происходит! — со сталью в голосе произнес Ллойву.
— Это ты меня не слышишь, — в тон ему ответил Советник. — Перепиши свой доклад. В нем много неудобных тезисов. Пока это все, что от тебя требуют.
Ллойву помедлил с ответом. Посыл Советника ясен, как день. Ему не просто рекомендуют — требуют солгать.
— У тебя три дня, — продолжил Советник, как ни в чем, ни бывало. — Затем придет доктор Урт. Оценить твое состояние.
— Что за доктор Урт?
— По рекомендации Валлара. Он заведует отделением Спасения душ
— Я думаю, это лишнее… — возразил хозяин дома.
— Отнюдь, — Советник, довольный как кот, улыбнулся, поймав собеседника за слабое место. — Необходимая мера. Без его заключения Совет не станет тебя слушать.
— Если Совет желает слышать только то, что ему угодно, для чего вам я? — Ллойву саркастично улыбнулся. — Поставь перед ними любого, дай ему нужный текст, и он перескажет перед вами все что нужно.
— Любой не подойдет, — Изольтар покачал головой. — Мнение страция их убедит.
— Но мнение страция не нравится тебе.
— Ллойву…. — вздохнул Советник, словно сетуя собеседнику, что в сотый раз, как ребёнку, приходится объяснять одно и то же. — Пойми, то, что предлагаешь ты, невыполнимая задача. Со времен первых Слияний много изменилось. Иллоям нравится тот образ жизни, который они ведут сейчас. Окто дает им тепло и свет, позволяет запускать сложные механизмы, учиться новому, наслаждаться красотой нашего мира. Нашего, понимаешь? В мире люди все будет иначе. На наш народ упадет тяжелое бремя. Нам придется заново учиться жить. Мириться с этим грязным соседством. Не каждый к этому готов. Резкие перемены вызовут сильные волнения. Бунт, если хочешь. Ты не сможешь объяснить каждому, почему в его доме больше не будет благ, дарованных Окто. Нам всего-то нужно время, чтобы принять решение. Ты можешь нам его дать?
— Как ваше пустословие может дать нам время?
— Ты убедишь Кримма, а тот Мастеров Гильдий. Все в порядке, скажет он им. И волнения немного утихнут. Тебе поверят. Ты — страций. Иллой, асатр, стоящий рядом с Окто. С остальными я смогу договориться. Я подумаю, как можно все устроить, не поднимая излишнего шума. Если гильдии поднимут бунт и настанет время гнева, ничего хорошего не будет, сам понимаешь. Ты и сам сказал, они потребуют Слияния. Кто пожертвует свою жизнь ради умирающего Окто, а в этом случае все узнают, что он умирает? Кому-то придется это сделать, иначе иллои сами сделают выбор. Возможно, жертвой станет кто-то из нас, или Гайо. А зная, что жертва напрасна, Жертвенные не отдадут своих жизней просто так. Это война, Ллойву. Ее у нас не было с начала нового времени, и, надеюсь, не будет. Нам с тобой необходимо найти решение, которое устроит всех. Но для этого ты должен дать нам время. Согласен со мной?
Ллойву потер начавший вдруг пульсировать висок. Отец говорил разумно. Сколь бы он ни был властолюбив, он заботился о тех, над кем имел власть. Возможно, он прав.
— Вижу, что почти убедил тебя, — голос Советника стал почти по-отечески мягким. — От тебя этот проект потребовал максимум сил. Последние дни ты работал на пределе. Возможно, ты не судишь беспристрастно. Я всегда ценил и ценю твое мнение, и я обязательно учту его при принятии окончательного решения, но сейчас обстоятельства требуют от нас действий, идущих в разрез с нашими желаниями. В этом проклятье нашего положения. Мы вынуждены действовать в интересах большинства. Как бы нам не хотелось обратного.
Ллойву взглянул на Советника. В искусстве убеждения ему не отказать.
— Я изменю доклад, при условии, что вы не станете отрицать худшего исхода и проработаете план спасения, — согласился Ллойву, боль в виске плавно растекалась по затылку. Где-то на грани слышимости пульсировал басовитый неспешный ритм, словно там, за горизонтом, невидимый кузнец бил молотом по наковальне. «Иди к нам, иди к нам»
— И постараешься быть убедительным, — добавил Советник. — В прошлый раз ты всех напугал. Особенно Кримма. Гильдии гудят до сих пор и оббивают мой порог.
Помолчали. Изольтар от скуки рассматривал скудный интерьер, затем взгляд его перескочил на сына. Ллойву, как и дочь, сильно напоминал ему Иливелли, любимую жену, но дочери он мог простить столь сильное сходство, а вот сыну… Сколько нежности в нем пробуждалось при взгляде на Мильен, столь же сильно твердело его сердце, когда он видел среднего отпрыска. Словно в укор ему, Ллойву не отправился в военную академию. Врожденный порок в сердце. Этот изъян закрыл перед сыном многие дороги, однако тот нашел свою. Чересчур любознателен, слишком дерзок, прямолинеен и неподкупно честен. Но полезен. Из-за этих качеств Советники и мастера слушают его, открыв рты. Только взять его под контроль. Пока невыполнимая задача. Только пока. У всех есть свои слабости. Женитьба на Альме Гайо станет еще одним рычагом, чтобы поставить и этого крода под общую упряжь.
— Как твое здоровье? — нарушил Советник молчание. Ллойву словно очнулся, потер висок.
— Кажется, ты вызываешь во мне головную боль, — отозвался он.
— Сомневаюсь, что это моя заслуга, — рассмеялся Изольтар. — Надеюсь, мы поняли друг друга. Ты все сделаешь, как мы договорились.
— Да, — Ллойву провел ладонью по лицу. — Я посмотрю, чем могу тебе помочь.
— Через три дня доктор Урт даст свое заключение, и затем я назначу заседание.
— Да.
— Что ж, — Изольтар поднялся. — Не стану и далее тебя обременять своим присутствием. Кстати, Мильен настаивает, чтобы мы собрались все вместе завтра. К вечеру после заката.
— Зачем? — вяло отозвался Ллойву.
— Дженве приедет. У него отпуск. К твоей свадьбе готовится вся семья. Ты придешь?
Ллойву расслабленно откинув голову на подголовник кресла, рассеянным взглядом обвел гостиную.
— Дженве? — рассеянно спросил он.
— Он был в отъезде почти год, — напомнил Изольтар.
— Мы можем с ним встретиться здесь. Или в другом месте. Не обязательно мне переступать порог твоего дома.
— Ллойву, — с укором проговорил Советник. — Семейные встречи важны. Не разбивай сестре сердце. Она мечтает, чтобы мы помирились.
— Хорошо. Не обещаю, но постараюсь.
— Верное решение, — одобрил Советник.
— Не возражаешь, если я не стану тебя провожать?
Изольтар улыбнулся, навстречу из прихожей уже спешил услужливый лакей. Советник важно прошествовал на выход.
Сигрид дождался, пока хлопнет дверь. Поспешил в гостиную со своим арсеналом.
— Лекарства, господин Лир. — Ллойву без слов выпил все предложенное.
— Возьмите выходной, Сигрид, — предложил Ллойву. — Съездите к семье. Вы не видели их уже несколько дней, не так ли?
— Что вы, мне нельзя, устав запрещает покидать пациента, — Сигрид замотал головой.
— Съездите. Это приказ, — тихо и коротко оборвал его страций. — Я же могу вам приказать?
— Но… Господин Лир… — беспомощно проблеял Сигрид, чувствуя, что уже проигрывает. — Как же…
— Лекарства я смогу принять и сам. Мне крайне необходимо закончить дела, для этого мне придётся работать весь день. Доктор Валлар будет вами недоволен. Сможете все свалить на мое распоряжение. Скажете, что я вас заставил.
— Он спросит, на каком основании я оставил вас…
— На основании моего приказа, — Ллойву поднялся. — Советник настоял на моем возвращении на службу, значит, я могу приказать вам. Страцию может приказать только Советник. Тут даже Валлар бессилен. Если что, пусть обращается к Советнику. Поезжайте к родным.
Сигрид взглянул на непроницаемое лицо Жертвенного. Наверняка, таким его видят все, кто его окружает. «Ллойву Лир не щадит никого, особенно себя».
— Хорошо. Но это дурная затея… — согласился Компаньон. — Я вернусь до заката. К приезду доктора Валлара. Не перетрудите себя.
Ллойву уже был у лестницы, и казалось, не слышал его. Сигрид постоял в пустой гостиной, а затем отправился к себе в комнату, чтобы собраться в дорогу.
В дом на площади Сти Сигрид вернулся за несколько минут до заката. Искусственное солнце, что питалось силой от Окто, уже удлинило тени. Матушка всю дорогу сетовала, что солнце нынче не такое, как в былые времена. Свет его уже ее не радовал. Сигрид только улыбнулся в ответ на эти слова, списав все на возраст. Каждое следующее поколение сеьует на ушедшие времена. Так всегда было.
Дом встретил его тишиной. С кухни ароматно пахло тушеным мясом. Кухарка, исполнив свой долг, ушла восвояси. Сигрид тихо поднялся наверх и прошел к кабинету, прислушался, ни лучика света, ни единого звука не доносилось из комнаты. Что может быть хуже тишины? Он распахнул дверь. Кресло за рабочим столом пустовало. Идеальный порядок на полках и аккуратные стопки чьих-то трудов на полу. И девственно чистый стол. Ничего не понимая, компаньон постучал в дверь спальной. И снова тишина. Что произошло за это время? Тяжелые предчувствия охладили кровь.
— Ив! — Сигрид спустился вниз. Из двери, что вела в комнаты слуг, показался лакей.
— Да?
— Боги! Ив! — Сигрид с облегчением кинулся к нему, обнял в порыве чувств. — Где господин Лир?
— В саду. Он велел принести туда чаю и не мешать ему.
— Давно это было?
— Ещё до полудня.
Сигрид в порыве снова обнял растерянного слугу.
— Я вообразил себе невесть что!
Ив не ответил в силу воспитания или же характера, он не отреагировал на проявления чувств компаньона. Он пожал плечами и вернулся к себе. Сигрид отправился в сад.
Страция он нашел в беседке, спрятанной от посторонних глаз в кустах сирени. Перед ним лежала кипа бумаги с текстом, написанным убористым подчерком. Некоторые строки были безжалостно вымараны, неудавшиеся листы скомканы и лежали тут же, на столе, дрожащие от лёгкого ветра. На расстоянии вытянутой руки стоял остывший чайник и нетронутая чашка. Ллойву поднял голову.
— А, Сигрид, я уже заканчиваю. В сумерках плохо видно.
— Давно вы работаете?
— Неважно, — Ллойву снял окуляры, положил их на кипу отработанной бумаги перед собой. Помассировал виски. — Я почти закончил.
— Вы принимали лекарства? Вы обещали.
— Да, — Ллойву задумался. — да.
Сигрид набрал воздуха в грудь, набираясь смелости.
— Лжете.
На это Ллойву улыбнулся.
— Вы были у родных?
— Да, я ездил к матери, — Сигрид присел на скамью напротив Жертвенного. Теперь их разделяла гора бумаги.
— Вы один в семье? — с интересом спросил Ллойву, откладывая перо от себя.
— У меня младшая сестра. Ей только шестнадцать. Она хочет идти в медицину. — Сигрид усмехнулся.
— Откуда столько скепсиса?
— Мне кажется, она недостаточно тверда для этого… — честно признался Сигрид. Ллойву пожал плечами.
— Быть может, вам только так кажется? А что думает ее мать?
— Матушка боится, что ей не хватит денег, чтобы оплатить обучение в Инститосе.
— Она сдала вступительные испытания?
— Еще нет. Вступительные через четыре декады.
— Если она их сдаст, я оплачу обучение, — Сигрид замер.
— Не нужно.
— Отчего? — с интересом спросил Жертвенный.
— Я не смогу отдать вам этот долг, — пробубнил Сигрид себе в колени, низко опустив голову.
— Я не одалживаю Вам, я желаю, чтобы талантливые иллои заняли подобающее им место. Довольно бездарей. Я устал от них.
— Это много, — смутился компаньон.
— Для вас, — согласился Ллойву. — К тому же, если она не сдаст экзамен, ничего не случится. Не мучайте себя.
Сигрид помолчал, разглядывая уголки листов в стопке. У страция мелкий, кудрявый почерк. Буквы витиевато переплетались между собой, цепляясь друг за друга замысловатыми завитушками.
— У вас есть отец? — продолжил Жертвенный.
— Нет, — Сигрид вздохнул. — Он погиб три оборота назад. В Железной шахте. Помните?
— Да, припоминаю, — Ллойву расслабленно отодвинулся к самой спинке скамьи. — Обвал в Подгорном. Тогда много илоев погибло.
— Он был там, — кивнул Сигрид.
— Вы расстроились?
— Разумеется, — Сигрид даже опешил от постановки вопроса.
— Вы были близки? Он любил вас?
— Как все… — Сигрид задумался, — да, любил, возможно. Он заботился о нас. Некоторые называют это любовью.
— Не поймите неправильно, — оправдывался Ллойву. — Наши отношения с отцом отличаются от остальных. В моей семье все несколько иначе. Он тоже заботиться о нас. По-своему…
— Советник — не простой иллой, — осторожно заметил Сигрид, стараясь не слишком глубоко вкапываться в чужую жизнь.
— Да, — Ллойву улыбнулся и опустил голову. Молчание затянулось. Светило опустилось за горизонт, и в саду стало прохладно и совершенно темно. Высокие кусты сирени теперь выглядели, как огромные враждебные тени. Протяжно застонала земля, чуть вздрогнув, словно большой раненый зверь. Долго, с оттяжкой выла где-то из-за горизонта, стараясь, чтобы её услышали. Небо над головой сгустилось и затвердело непроницаемым антрацитовым кристаллом. Ллойву тряхнул головой и отвернулся.
— Нам пора в дом, — осторожно заметил Компаньон.
— Вы не могли бы отнести мои бумаги в кабинет? Я еще посижу.
— Все в порядке? — так же осторожно поинтересовался Сигрид.
— Да. Я…просто хочу посидеть в тишине.
Сигрид осторожно сгреб кипу в подобие аккуратной пачки. Снял с вершины сложное приспособление и положил на стол перед страцием.
— Я завтра разберу бумаги, — зачем-то уточнил Ллойву ни кому не обращаясь.
Оттащив бумаги в кабинет, и прихватив масляный фонарь, заботливо зажженный Ивом, Сигрид вернулся в сад.
— Немного света, — улыбнулся он, поставив светильник на стол, присаживаясь на свое прежнее место на скамье. Стеклышки лежащих окуляров веселыми бликами подмигнули ему. Сигрид поднял глаза на страция. Ллойву задумчиво перебирал в пальцах сорванный цветок сирени. Неровный свет масляного фонаря без стеснений рисовал глубокие тени под глазами. Радужки глаз страция снова налились цветом, и это был дурной знак.
— Вам нездоровится?
— Нет, все в порядке. Просто немного устал.
Сигрид положил руки с локтями на стол и уронил на них голову. Здесь звуки улицы звучали намного глуше. Казалось, что особнячок стоял за городом, а не в центре столицы.
— Завтра вам предстоит еще одно испытание, — нарушил молчание Ллойву. — Отец пригласил меня на семейный ужин. Сомневаюсь, что список приглашенных ограничится кругом семьи.
— Ничего, — тихо прошелестел Сигрид, предвкушая ещё один тяжёлый вечер. — Это моя работа.
— Не принимайте это, как удар судьбы, — рассмеялся Ллойву. — Все не так плохо.
— Можно задать вопрос? — Сигрид перевел взгляд на страция.
— Разумеется. Раз уж мы живем вместе…
Сигрид натянуто улыбнулся шутке.
— Это моя работа, — возразил он.
— Без сомнений. Без сомнений. Не принимайте близко к сердцу, — Ллойву поднял ладони вверх. — Не сомневаюсь, что в иных обстоятельствах мы бы с вами даже не пересеклись.
— Вы в ссоре с Советником? — выпалил Сигрид на удачу. — Он настолько скверный отец?
— Хм… — Ллойву смял ветку сирени в кулаке. — Я бы назвал это состоянием холодного перемирия. Мы не в ссоре. Но и мира между нами нет. Это не для новостных листков, если вы понимаете.
— Да, понимаю.
— Вы знаете, что такое Уравнитель? — глаза Ллойву недобро блеснули в свете фонаря, и Сигрид напрягся. В спину, словно вогнали стальной прут, как в первые дни службы, и Сигрид выровнялся, прижимаясь к спинке скамьи. Жертвенный подался вперед, сокращая между ними расстояние, а компаньон постарался его увеличить, отодвинувшись на край.
— Да, — кивнул Сигрид.
— Эту технологию списали со способности при помощи Искры стирать память. Она берет начало от Окто, но Жертвенному Окто не нужен.
— Что вы хотите сказать?
— Все, о чем мы говорим в этих стенах, должно в них и оставаться. Если хоть что-то попадет в газеты… — Ллойву неловко попытался дотянуться до руки Компаньона, а тот спрятал ладони меж своих колен, избегая контакта. — Я без сомнений лишу вас памяти и сознания. До скончания своей жизни вы будете пускать слюну на грудь.
— Простите, — Сигрид виновато улыбнулся, сглаживая неловкость. — Я не хотел вас обидеть.
— Я тоже, — Ллойву откинулся снова на спинку скамьи, неловко дернул головой. — Некоторые иллои ошибочно полагают, что мой дом не защищен от проникновений, и здесь можно выведать пару сенсаций. Это не так.
Сигрид неловко сцепил руки в замок на коленях.
— Простите, — снова сказал он. Отношения страция с отцом определенно были темой, которую трогать не следовало, понял Сигрид. Иначе он бы не стал так остро реагировать. Помолчали. Ллойву встал и, молча, ушел в дом. Сигрид остался в беседке один.