Обучение в академии Башни Магии длилось шесть лет. Три младших, два старших и один высший курс. И по идее предполагалось, что к концу обучения студент сможет преодолеть первую серьёзную стену и стать старшим магом, получив пятый круг маны. Ребята вроде Карла или того же Глена, имевшие четвёртый круг на третьем курсе и пятый — на пятом соответственно, заслуженно считались выдающимися талантами, на год-полтора обгоняя ровесников.
Однако Валентайн уже был на последнем курсе, и пост председателя собрания Посохов Бин вряд ли занимал только благодаря своему герцогскому титулу. Так-то в Посохах едва ли не две трети были высокими дворянами. А потому после моего… непристойного предложения на меня обрушилось давление аж шести магических кругов. Он уже был сильнее некоторых учителей академии.
В прямом столкновении у меня не было ни единого шанса. Он мог бы банально задавить меня объёмом маны, в двадцать с лишним раз превышающим мой. Такое было не перебороть никакими техниками и заклинаниями, по крайней не с моим текущим арсеналом.
К счастью, ночь я потратил далеко не только на сон. Ну, вот сейчас и проверим, насколько удачно я спроектировал свои бум-палки.
Откинув себя назад Телекинезом, чтобы выиграть хотя бы секунду, я сдёрнул с пояса револьвер, навёл на живот Валентайна и нажал на спуск. Ударник пробил тонкое донышко гильзы, дестабилизировав замороженную зачарованием пламенную спираль. Раздался оглушительный хлопок — и в следующую секунду над столом перед Валентайном расцвёл полуметрового диаметра огненный цветок.
Эффект оказался даже лучше, чем я ожидал, а револьвер не взорвался у меня в руке — так что это можно было считать однозначным успехом. И то, что я не смог нормально реализовать систему прокрутки барабана, из-за чего повернуть его пришлось тем же Телекинезом, мой восторг ни капли не уменьшило.
Вот только Валентайн не просто так был магом шестого круга.
Он, как и все присутствующие, впервые видел револьвер и вряд ли хотя бы подозревал, что это за штука. А скрытое в патронах зачарование оставалось совершенно незаметным до самого момента активации.
Тем не менее, за краткие доли секунды, прошедшие от подрыва заряда до попадания в него пули, Валентайн смог выставить защиту достаточно прочную, чтобы остаться стоять ровно на том же месте, совершенно невредимым. Это при том что стол, над которым взорвалась пуля, превратился в тлеющую щепу, а сидящих рядом с Валентайном Посохов хорошенько так обожгло огнём.
Однако, то, что Валентайн не пострадал, не означало, что выстрел не представлял для него опасности. По поднятому им прозрачному магическому щиту, представляющему из себя тонкий слой льда, зазмеились трещины. И этот факт его быстро отрезвил, бросаться на меня по крайней мере он передумал. Хотя кипящая в нём ярость, похоже, стала лишь сильнее.
— Ты вообще понимаешь, что делаешь? — прошипел он, наставляя на меня палец. — Покушение простолюдина на жизнь герцога карается смертью!
— Смеешься? — ухмыльнулся я, наставляя на него револьвер. — Ты первый заорал, что прикончишь меня, это самооборона. К тому же в Башне Магии все ваши титулы не имеют веса. Мы — просто два студента, более того, два Посоха.
— Ты. Никогда. Не будешь. Посохом. — отчеканил Валентайн, уже всем телом трясясь от гнева.
— Ну, если я не буду Посохом — то ты не получишь вожделенную магию царя мудрости. Всё честно и логично, не думаешь?
— Этот фарс зашёл слишком далеко, — выплюнул он, — я хотел решить вопрос миром, но ты явно не собираешься идти нам навстречу. Схватите остроухую сволочь, вызнаем у него всё по-плохому!
— УБЬЮ! — рявкнул я, опережая уже нацеленные на меня десятки заклинаний и отправляя пулю из второго револьвера вертикально вверх, чтобы огненная вспышка под потолком напомнила им, что я держу в руках. — Каждого, кто ко мне полезет, ПРИКОНЧУ К ЧЕРТЯМ!
Зал собрания погрузился в максимально напряжённую тишину. Почти сорок пар глаз смотрели на меня с презрением и ненавистью, но никто не посмел первым броситься в атаку. Потому что куда громче этих эмоций сейчас в них вопил страх.
Все присутствующие были прекрасными магами и наверняка успели просчитать, что с ними будет, попади моя пуля им в руку или тем более голову. И рисковать они попросту ссались. В конце концов, вне зависимости от того, сколько у них было кругов маны, на каком они были курсе и из каких были семей, все они ещё были детьми.
Да, конечно, шестнадцать-восемнадцать лет — это всё-таки уже далеко не детский возраст. Но в данном случае речь шла не столько о возрасте, сколько об опыте. И что-то я сильно сомневался, что хотя бы одному из присутствующих хоть раз в жизни по-настоящему грозила гибель.
Возможно, конечно, были какие-то несчастные случаи, возможно, были разнообразные инциденты во время спаррингов, возможно, покушения, всё-таки дети аристократов. Но вот так, встретиться лицом к лицу с угрозой смерти? Очень вряд ли.
Обводя взглядом ряды Посохов, я не терял из виду Валентайна, максимально сосредоточенно считывая окружающую его ауру. Если бы он вдруг решил напасть без предупреждения — я смог бы среагировать вовремя. Однако при этом я не смотрел на него и, когда наконец вновь встретился с ним глазами, понял, что творится что-то очень странное.
Выглядел он… жутко, по-другому не скажешь. Он уже продемонстрировал, что особо уравновешенным характером не отличался и я успел во всей красе запечатлеть как показушно-хладнокровного Валентайна, так и его же, трясущегося от едва сдерживаемого гнева.
Но сейчас он будто бы стал совершенно другим человеком. Кожа как-то болезненно посерела, на лбу вздулись вены, неестественные, буквально похожие на копошащихся под кожей червей, ноздри раздувались как у быка на корриде, рот искривился в каком-то нечеловеческом оскале… это уже была не просто злоба, парня по-настоящему корёжило. И, когда он заговорил, стало понятно, что дело далеко не только в эмоциях.
— Вы — трусливые, бесхребетные, жалкие ублюдки! — прорычал он. И это была никакая не фигура речи, с каждым словом из горла Валентайна вырывался отчётливый звериный рык. — Такие остроухие суки как он, убивали наших отцов и матерей, жгли наши дома, разоряли нашу страну! Эльфы убивали нас тысячами, сотнями тысяч, а теперь вы боитесь противостоять одному грёбанному остроухому?! Если бы вы воевали шестнадцать лет назад, у Вирсавии не было бы и шанса на победу!
Понятно. Среди присутствующих он был самым старшим. Большинство студентов пережили войну в слишком малом возрасте. Но Валентайну на то время уже было года три-четыре. Ещё, конечно, не прямо сознательный период, но он определённо мог помнить что-то с того времени, и, похоже, это были не самые приятные воспоминания. Так что в каком-то смысле его ярость можно было понять.
Вот только даже так, его метаморфозы это не объясняло. И, похоже, другие Посохи от такого поведения своего председателя тоже не были в восторге.
— Валентайн, послушай, ты же понимаешь… — начал было один из старшекурсников, низенький и толстенький паренёк с забавно выглядящей, похожей на афро причёской.
Вот только договорить он не успел. Потому что Валентайн, резко повернувшись к нему, махнул рукой — и паренька просто смело прочь, будто сухой листик, вместе с несколькими другими студентами, просто попавшими под горячую руку. И это была не просто “оплеуха”. Толстячок отлетел к стене, ощутимо в неё впечатавшись. На дереве после того, как он упал на пол, совершенно неподвижный, осталось несколько вмятин и отчётливые следы крови.
Раздались испуганные возгласы, девчачий визг. Народ, уже забыв про меня и про магию царя мудрости, повалил к дверям.
Это было совершенно ненормально. И даже не потому, что Валентайн, как председатель собрания, вряд ли стал бы вот так просто калечить других Посохов. Хотя это, естественно, тоже было какой-то дичью.
Куда более странным было то, что толстячок, маг пятого круга, не смог оказать ни малейшего сопротивления. И это при том, что Валентайн даже никаких заклинаний не использовал — атаковал просто давлением маны. Разрыв между пятым и шестым кругами определённо не мог быть таким огромным, даже если предположить, что толстячок попал в Посохи благодаря своим связям, а не талантам.
Если учесть изменившуюся внешность Валентайна, то уже не оставалось сомнений в том, что он находился под действием какого-то жёсткого допинга. И хорошей новостью это определённо не было, потому что после того, как он отвернулся от толстяка, следующим, на кого упал взгляд его налитых кровью глаз, стал я.
И хотя на этот раз он ничего не сказал, именно теперь я по-настоящему поверил в то, что он собирается меня прикончить.
Вскинув револьверы, я выпустил в Валентайна сразу две пули, параллельно создав под ногами дорожку Телекинеза и над головами бегущих Посохов устремившись прочь из зала собрания. Конкурировать с шестым кругом я не мог и раньше, а теперь, после того, как молодой герцог впал в режим берсерка — и подавно.
Так что моей задачей сейчас было выжить и дождаться появления кого-то из старейшин. Потому что я сильно сомневался, что с Валентайном в его текущем состоянии сможет быстро справиться даже маг седьмого круга.
Пули угодили ровнёхонько ему в грудь и живот, однако на этот раз магический ледяной щит лишь вздрогнул. Никаких трещин или следов разрушения. Наоборот, я, кажется, его только разозлил.
Взревев уже совершенно нечеловеческим голосом, Валентайн взмахом руки сформировал под ногами ледяной гребень и, оседлав его, как заправский сёрфер, устремился за мной. На других ребят, которых его ледяная магия могла задеть и покалечить, ему определённо было глубоко плевать.
Не собираясь больше жалеть патроны, я разрядил в своего преследователя остаток обеих обойм. Из шести выстрелов в цель попало пять, однако всё, чего мне удалось добиться — это немного, на долю секунды, замедлять его каждым попаданием. И даже несмотря на это он продолжал меня догонять на своей ледяной волне. Фора в полтора десятка метров, которую я изначально получил, начала быстро сходить на нет.
К счастью, охватившее его бешенство крайне негативно сказалось на точности его атак и на изобретательности тактики в целом. Одно за другим он посылал мне вдогонку заклинания, каждое из которых при попадании сулило смерть от превращения в ледышку или разрыва всего тела на несколько ледышек поменьше.
Однако из-за их однообразности и плохого наведения каждый раз мне удавалось, благодаря даруемой Телекинезом маневренности, в последний момент уходить с линии атаки.
К счастью, в академической зоне, где находились и общежития, и крыло Посохов, сейчас шли занятия. Посохи просто имели законное право уходить с любых лекций, потому на собрании их было так много.
Коридоры были совершенно пусты, а если люди и выбегали поглядеть, что происходит — то уже после того как мы с Валентайном проносились мимо. Так что страдало только убранство самих коридоров Башни Магии. И на самом деле я был этому очень рад. Как бы мне ни были несимпатичны многие студенты и даже преподаватели, случайных смертей я не хотел.
А отвлекаться на других я был совершенно не в праве. Чем Валентайн был ближе, тем меньше времени у меня было на то, чтобы успеть среагировать на его атаки и хотя бы себя спасти.
В какой-то момент у меня не получилось увернуться вовремя — и бок обожгло болью. А через мгновение распоротая рубашка и рана под ней покрылись ледяной коркой, доставившей ещё втрое больше боли и неудобств.
К тому же у меня кончались патроны. Я уже расстрелял восемь обойм из десяти, что у меня были, и теперь, настолько быстро, насколько мог, загружал в выкидные барабаны револьверов по последней пятёрке зачарованных боеприпасов.
Однако это не значило, что у меня не было идей, как выйти из этой ситуации. Наоборот, всё то время, что я юлил, уворачиваясь от ледяных заклинаний и поливал Валентайна пулями, я готовил свой ответ.
Проблема была в его защите, которую не брали даже последовательные выстрелы из моих зачарованных револьверов. Я мог сколько угодно вилять, будто убегающий от гончих заяц. Но если бы мне не удалось что-то сделать с этой защитой, то он бы догнал меня и заморозил к чертям. И случилось бы это скоро. Слишком скоро.
А потому я копил силы для одного решающего удара. И когда между нами осталось всего метров пять и меня уже в третий раз задела его магия, я понял, что дольше тянуть нельзя.
Резко изменив направление движения, я бросился прямо на Валентайна, сократив расстояние между нами до нуля за пару мгновений. Он такого явно не ожидал, и, так как его разум был замутнён, не успел среагировать и встретить меня атакующим заклинанием. Однако окружавший его щит никуда не делся — и именно на него я и был нацелен.
Из земного вооружения я помнил не только про револьверы. Например я знал, что на вооружении армии лет уже пятьдесят находилась так называемая мина направленного действия. “Этой стороной к врагу”, - и всё в таком духе. Воспроизвести устройство такой мины за те секунд пятнадцать, что длились эти догонялки я, естественно, не мог. Но вот воспроизвести принцип её действия — мог вполне.
Три слоя Телекинеза передо мной работали одновременно как щиты, закрывавшие меня от взрыва, и как “стенки”, направляющие взрыв всей маны, что я успел собрать, вперёд, на щит Валентайна.
Однако простого Дыхания саламандры для этого было бы определённо недостаточно. Мягкая и податливая, оно хорошо детонировало только после долгой и тщательной подготовки чего-то наподобие телекинетической спирали. Для экстренного моментального “БАБАХА” это заклинание не подходило.
А потому за эту четверть минуты я успел ко всему прочему “вспомнить” новое заклинание и скомбинировать его с Дыханием. Это был большой риск, так как итоговая магия могла перескочить уровень третьего круга, да и без того последствия ожидались самые неприятные. Как минимум — адская головная боль на ближайшие сутки, да и магические круги “спасибо” определённо не скажут. Но положение было критическое, а потому рассуждать и думать о последствиях было некогда.
И это определённо того стоило. Взрыв получился шикарным: ярким, жарким, разрушительным. Ледяной щит Валентайна, до сих пор казавшийся непробиваемым, лопнул будто простое стекло, а его самого, охваченного с ног до головы пламенем, отбросило прочь.
Меня тоже нехило так тряхнуло. Как и завещал Ньютон, несмотря на то что я постарался погасить ударную волну от взрыва телекинезом, всё равно отправился в полёт, едва не врезавшись спиной в пол коридора. Вот только праздновать победу я не собирался.
Наоборот, вскочив, я из последних сил, давя боль в сердце из-за перенапрягшихся кругов, снова бросился бежать. Потому что, как бы великолепна ни была созданная мной магия, для того чтобы одолеть мага шестого круга на стероидах этого было далеко недостаточно.
И будто в подтверждение моим словам сзади раздался разъярённый, полный боли вой, а потом я ощутил, как резко понижается температура окружающего воздуха.
Уже через полсекунды я начал выдыхать пар, через секунду по хребту пробежалась ледяная волна, а через две ноздри начали слипаться изнутри. Тело за эти секунды, конечно, не успело задеревенеть, но из-за продолжавшего усиливаться мороза мне стало банально больно дышать, заслезились глаза, а дикая дрожь сбила всю координацию движений.
Использовав Телекинез, чтобы в очередной раз чиркнуть зажигалкой, я окружил себя огненным коконом из магии, которой пока что даже не придумал названия. И таким образом на какое-то время справился с окоченением, но долго это не продлилось. Валентайн, уже успев оклематься после взрыва, продолжил преследование, ещё быстрее чем раньше. И чем ближе он был, тем сильнее был охватывавший меня холод.
Маны у меня осталось едва ли четверть от максимума и повторить “мину направленного действия” я бы точно не смог. Однако сдаваться я не собирался. Продолжая убегать, готовил свой последний козырь, рассчитывая в последнюю секунду перед тем, как Валентайн меня догонит. И уже был готов, как и предыдущий раз, воспользоваться эффектом неожиданности и, развернувшись, броситься навстречу и вновь ударить в лоб, как вдруг…
— ЧТО ТУТ ПРОИСХОДИТ?! — меня окутала невероятно плотная и густая, будто патока, мана.
На грохот боя наконец-то явился высший маг. Вот только почему именно ОН?!