Комбо-Психо - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 21

Глава 21

К сожалению, не стоило ожидать, что Бафомет оставил в своём тайнике горы великих артефактов и тома невероятных заклинаний. В конце концов, этот схрон был построен в спешке, уже сильно раненным и ослабленным беглецом.

Да, конечно, на первый взгляд он таким не выглядел. Но на своём пике Бафомет мог создавать целые города. Так что этот тайник, где главным и самым сложным элементом была ловушка со статуей, для его уровня и правда был чем-то очень простым.

Однако в главном хранилище, которое я так же отворил Сигилом, всё-таки было чем поживиться.

В сокровищнице, куда я отправил Глена с Линдой, хранились именно что золото и драгоценности. То, что можно было продать и выручить побольше. Здесь же Бафомет оставил то, что помогло бы ему быстрее вернуть силы, когда он бы выбрался из заточения и добрался сюда.

Несколько ящиков с материалами, максимально подходящими для использования в алхимии; разнообразные полезные артефакты вроде пространственной сумы — мешочка, который, как и небезызвестная будка, был внутри больше, чем снаружи; колбы с восстанавливающими элексирами, правда, по большей части скорее всего протухшими…

Да и вообще, Бафомет, похоже, не думал, что проведёт в заточении целых две с хвостиком тысячи лет. Потому что больше половины оставленных им вещей от времени пришли в полную негодность.

Та же пространственная сума потеряла все свои магические свойства и превратилась просто в рассыпающуюся в руках тряпочку. А нагрудная броня, на которую когда-то было наложено зачарование прочности, проржавела насквозь и теперь не защищала, а только пачкала одежду.

За суму было особенно обидно, она бы мне крайне пригодилась. Однако горевать, разумеется, смысла особого не было, тем более что кое-что здесь всё-таки осталось. И когда Глен с Линдой явно куда более тяжёлым шагом вошли в хранилище, я уже разложил на высеченном из камня столе несколько слитков магических металлов и колб с алхимическими реагентами.

— Там столько золота! — Линда, казалось, до сих пор не могла поверить в то, что увидела. — Просто горы! Мы забрали едва ли десятую часть, и всё равно этого нам хватит на десять жизней!

— Смотря как жить, — пожал я плечами, возвращаясь к сортировке. — Может не хватить и на пару месяцев.

— Это что же нужно такого купить, чтобы истратить ВСЁ это за месяц? — фыркнула Линда.

— Землю где-нибудь в глуши, укреплённый замок на ней, алхимическую лабораторию в замке, дворянский титул, а ещё армию, но это опционально.

До девушки, похоже, не сразу дошло, что я не шутил.

— Ты… ты к войне готовишься, что ли?

Вы посмотрите, прямо в корень зрит!

— Да, и будет эта война уже совсем скоро.

— Ал, с этого момент, пожалуйста, поподробнее, — подал голос Глен, до сих пор с улыбкой наблюдавший за нашей с Линдой небольшой перепалкой.

Он, как аристократ, явно не испытывал по поводу найденного золота прямо огромных восторгов.

— Знаешь, что случилось с Валентайном, когда они позвали меня на собрание?..

* * *

Рассказ о моих подозрениях, хоть я и опустил кое-какие подробности вроде возможной смерти Агура, всё равно занял где-то четверть часа. И к его концу с лиц Глена и Линды пропал даже намёк на улыбку. А сложенное в рюкзаки золото теперь, наверное, уже казалось им не свалившимся на голову кладом, а неприкосновенным запасом на случай неминуемой катастрофы.

— Почему ты ничего не рассказал старейшинам? — без претензии, просто уточняя, спросил Глен.

— Думаешь, они не знают? Да за эти дни они Валентайна наверняка с лупой осмотрели с ног до головы. Даже если они не в курсе, что это за дрянь, то по крайней мере должны понять, откуда она взялась. А про эльфийские доспехи… ну, тут я уже меньше уверен, известно ли об этом правительству. Но я не мог допустить, чтобы о моём визите в Чёрное Безумие стало известно. Так что пришлось заметать следы. Если представится возможность оставить для стражи улики, не привлекая к себе излишнее внимание, то я её, естественно, не упущу.

— М-да… — Глен почмокал губами. — Задал ты мне задачку, конечно. Мне ведь надо это всё как-то семье сообщить, и дядя наверняка захочет узнать, откуда у меня такая информация. Надо подумать, что сказать, чтобы звучало правдоподобно.

Семью Гесс, насколько я успел узнать, сейчас возглавлял младший брат отца Глена, погибшего на войне с эльфами. И от того столь лояльное отношение парня к остроухой расе казалось лишь более странным. И ещё более ценным было то, что он, даже без моих слов, уже думал о том, как скрыть от своей семьи источник плохих новостей.

— Подумаешь об этом, когда мы вернёмся, — остановил я его поток мыслей. — Сейчас мне нужно, чтобы вы внимательно меня послушали.

— Есть что-то ещё хуже?! — воскликнула Линда, явно по-настоящему шокированная знанием о грядущей глобальной войне.

— Нет, я не о том. В этом хранилище есть несколько вещей, с помощью которых я могу помочь вам стать сильнее. Достаточно сильными, чтобы по крайней мере быть уверенными в своём выживании. Однако, если я решу потратить на вас драгоценные ресурсы и своё время, то я должен буду понимать, что делаю это не напрасно. Что бы там ни было, я собираюсь противостоять угрозе из-за Края всеми своими силами. И вы должны здесь и сейчас решить: будете ли вы сражаться вместе со мной, или же нет.

— Сражаться?! С Серыми? С эльфами? Это ведь… — Линда задрожала всем телом, будто от озноба, уперев взгляд куда-то в пустоту.

А вот на лице Глена отразилась лишь решимость.

— Я буду сражаться вместе с тобой, — произнёс он твёрдо. — Моего отца убили эльфы, но причина этой войны так или иначе лежит за Краем. И если ты знаешь, как победить, или хотя бы как суметь противостоять этой заразе, если сможешь помочь мне отомстить за отца — я буду твоим вечным должником.

Уголки моих губ против воли поползли вверх. Ещё оставалась крошечная вероятность, что Глен просто блефовал и все эти красивые слова в итоге обернутся пшиком. И об этом не следовало забывать.

Но мне чисто по-человечески не хотелось сомневаться в нём. Именно такими и должны были быть настоящие друзья, за которых ты будешь готов отдать жизнь, и которые будут готовы отдать жизнь за тебя.

Я подошёл к Глену и протянул ему руку. Он, широко улыбнувшись мне в ответ, крепко её пожал. Всё правильно. Лучше я поверю и потом столкнусь с последствиями, чем останусь холоден и одинок, как тот же Бафомет.

Повернулся к девушке.

— Линда? Если ты откажешься — я пойму. Никаких обид. Даже если ты была мне что-то должна, ты уже с лихвой окупила свой долг.

— Да, задницы наши ты спасла красиво, — усмехнулся Глен, после чего сбросил с плеча рюкзак и, получив моё молчаливое одобрение, отправился на небольшую экскурсию по хранилищу.

— Нет, — она замотала головой. — Дело не в этом. Просто, понимаешь, единственное, что я получила от этой страны — это боль и унижения. Я хотела накопить денег, чтобы уехать отсюда куда-нибудь к морю и больше никогда не видеть трущоб нижнего города. И когда ты сказал про артефакты древних времён, и когда мы спускались сюда по этой бесконечной лестнице, и когда я вошла в ту сокровищницу — всё это время я думала, что всё так и будет. Что всю оставшуюся жизнь я смогу прожить в мире и покое, не беспокоясь ни о чём. Но оказалось, что этим планам не суждено сбыться. У меня нет причин сражаться за Вирсавию, не за кого мстить, нет того, что можно было бы защищать. Так что я не смогу поддержать твоё благородное стремление. Даже наоборот. После этой недели, увидев столько чудес, узнав, как можно жить, я больше не хочу, чтобы моя жизнь зависела от кого-то ещё. И, если бы я и хотела заполучить силу, то только для того, чтобы не чувствовать себя слабой, чтобы самой решать свою жизнь. Однако я понимаю, что этого эгоистичного желания недостаточно.

Я усмехнулся. С момента, когда сидящий в кувшине Бафомет спросил меня, хочу ли я решать свою судьбу, прошло меньше трёх недель. И вот, совершенно неожиданно, ситуация развернулась на сто восемьдесят градусов. Теперь уже я был тем джинном из лампы, что мог дать Линде возможность самой распоряжаться своей судьбой.

И, в отличие от Бафомета, я не собирался пользоваться чужой слабостью.

— Поверь, я — никакой не патриот и благородства во мне ни на грош. Если ты не забыла, я — полуэльф, так что для меня это тоже была не самая приятная жизнь. Да, я хочу воспользоваться чудом полученными знаниями, чтобы защитить Вирсавию и этот мир в целом. Но только потому, что, если я этого не сделаю, то не останется никого, кого я бы смог ткнуть носом и сказать: “Теперь понимаете, кого вы столько лет унижали?” Так что не переживай. Твоего желания, если оно искренно, более чем достаточно.

Глен, с любопытством смотревший на просвет одну из колб с реактивами, хмыкнул.

— Правда? — на меня поднялись полные слёг глазки.

Ну, скажем так, это одна из правд.

— Конечно, правда. А теперь давайте займёмся делом. У нас не так много времени до возвращения.

— Что будем делать? — поинтересовался Глен, подходя к нам.

— Ждать, — обойдя его, я вернулся к столу и вновь зарылся в ящик с материалами для алхимии. — Мне нужно подготовиться.

Алхимия была по-настоящему чудесной по той причине, что, в отличие от почти любой другой магии, её сфера применения была не ограничена ровным счётом ничем. Лишь бы были знания и достаточно энергии.

С первым у меня не было проблем, память Бафомета в помощь. Со вторым — уже сложнее, но тут мне должен был помочь Жезл Воссоздания. Без Жезла Разложения, правда, его функционал уменьшался, считай, на порядок.

Но этого должно было быть вполне достаточно, чтобы создать подходящие реактивы для мага пятого круга и вообще не владеющей магией девушки. Тем более с учётом того, что в хранилище сохранилось немало ценных реагентов.

И следующие часов пятнадцать с перерывами на отдых, я потратил на то, чтобы приготовить для Линды и Глена “эликсиры”.

К моему удовольствию, алхимия сама по себе не была каким-то конкретным заклинанием или набором заклинаний, это было лишь искусство манипуляции маной. Так что слотов в гримуаре, которых и так осталось всего четыре, занято не было.

Однако от того это было куда сложнее, чем просто вызывать из гримуара контуры заклинаний. Да, у меня были воспоминания Бафомета и потому всё, что я делал, давалось мне в тысячу раз проще, чем если бы я пытался научиться алхимии с нуля.

Но необходимость в определённых навыках и мастерстве никто не отменял. А потому поначалу я дико лажал, выстраивая с помощью Жезла сложные энергетические структуры с кучей ошибок и недочётов.

К счастью, сверяясь с памятью Бафомета, я мог быстро понимать, что и где сделал не так. Для более тонких и продвинутых манипуляций мне придётся ещё долго тренироваться. Но для того, чтобы по крайней мере запустить в них двоих процессы изменений, этого было достаточно.

Первым на очереди стал Глен.

— Иди сюда, — поманил я его пальцем.

Парень, уже успевший и вздремнуть, и поотжиматься, и обсудить с Линдой перспективы возможной войны и теперь явно скучавший, подскочил ко мне тут же.

— У тебя получилось… что бы ты ни делал?

— Да. Призови свой гримуар.

— Хорошо.

Перед Гленом в воздухе зависла толстая, с красивой обложкой, куда больше похожая на настоящий магический гримуар, чем мой блокнотик, книга. Я взял со стола небольшую пробирку с ярко-жёлтой чуть мутноватой жидкостью, после чего откупорил пробку и вылил содержимое прямо на гримуар.

Гримуары не были иллюзией, они были вполне реальны и осязаемы. Но, чтобы коснуться магической книги, нужно было использовать что-то, в чём имелась мана. Напитать энергией пальцы, использовать какой-то артефакт или заклинание. Гримуар можно было даже уничтожить, лишив противника девяноста процентов боевой мощи. Правда, для этого нужно было обладать минимум уровнем высшего мага, чтобы суметь разорвать магические контуры, из которых гримуар состоял.

А потому не было ничего удивительного в том, что напитанный энергией реагент не протёк на пол сквозь книгу, а растёкся по поверхности. Удивительным было то, что жидкость почти сразу начала впитываться в гримуар Глена и уже через несколько секунд на красно-зелёной обложке не осталось ни единого жёлтого пятна.

— Сколько в твоём гримуаре страниц? — спросил я Глена, ошарашенно разглядывавшего свою магическую книгу.

— Триста семнадцать.

Буржуй, блин. Впрочем, у моего гримуара были свои прелести, которые я даже на три тысячи триста страниц бы не променял. Тем более что вскоре…

— Будет меньше. Где-то раз в минуту у тебя из гримуара будет пропадать страница. А энергия, которая в ней содержалась, будет перенаправлена в твои круги маны. Тебе решать, сколько станиц оставить. Но, думаю, если рассеешь где-нибудь сто — сто двадцать страниц, сможешь достигнуть шестого круга. Когда захочешь остановиться — просто примени любое заклинание. Потом, когда у меня появится больше возможностей — сможем вернуть тебе потерянные страницы. Всё понял?

— Да, — кивнул Глен.

После чего с немного отсутствующим взглядом, молча отошёл в сторону и сел у стенки хранилища прямо на пол, продолжая перелистывать страницы своего гримуара.

— Теперь ты, — я позвал Линду.

Она явно нервничала, но всё-таки подошла и после секундного замешательства пристально взглянула мне прямо в глаза.

— Что будет?

— У тебя гримуара нет, и магии тебя обучать некогда, к сожалению, — вздохнул я. — Так что пойти придётся по иному пути. Вот, держи, — я протянул ей небольшую ступку, в которой перекатывался густо-красный, будто вылепленный из артериальной крови, шарик размером со среднюю пуговицу. — Это надо проглотить. Хочу предупредить сразу, это будет мучительно больно. Твоё тело перестроится на самом базовом уровне, такое не происходит безболезненно. Однако это — единственный способ для тебя быстро стать сильнее.

— Я понимаю, — кивнула Линда.

Взяв из ступки пилюлю, она секунд двадцать смотрела на неё, будто пыталась загипнотизировать, а затем, зажмурившись, закинула кровавый шарик себе в рот и глубоко сглотнула.

— Пойдём, — вздохнул я, — тебя нужно уложить в спальник и связать, чтобы ты себя не покалечила.

Линда, ничего не говоря, видимо уже смирившись с любым исходом, пошагала за мной в угол хранилища, где мы оставили вещи. Парой захваченных верёвок я привязал её руки к телу и связал между собой ноги, а затем ещё и обмотал верёвкой поверх спальника. Спустя десять минут она стала похожей на завёрнутую в кокон гусеничку. А ещё через пять минут из этого кокона донёсся её первый стон.

К сожалению, других путей действительно не было. По крайней мере не с моим текущим навыком в алхимии, а ждать мы не могли. Однако, как бы больно сейчас ни было Линде, меня в ближайшие часы ждала куда бо́льшая боль.

Использовать на себе тот метод, что я применил на Глене, я не мог по очевидным причинам. Хотя страница моего гримуара и содержала куда больше энергии, чем страница его гримуара, я не мог себе позволить потерять даже одну из всего лишь тринадцати страниц.

Пилюля, которую я создал для Линды, на меня бы не подействовала, так как моё тело уже подверглось перестройке через Технику тела Амат. Два эффекта, столкнувшись, скорее навредили бы мне, а не усилили действие друг друга.

Но, с учётом обширного арсенала реагентов, оставшихся в хранилище даже после тщательной ревизии и проверки на пригодность, я смог отыскать и для себя подходящий путь к силе.

Техника тела Амат, помимо прочего, обладала и ещё одним свойством. Благодаря ей можно было в критической ситуации перевести часть своей жизненной энергии в ману и использовать, когда собственная мана уже кончилась.

Однако обычно это было чревато жесточайшими побочными эффектами. Вот только в коллекции Бафомета нашлась одна штучка, которая должна была помочь мне временно обойти эти побочки.

Засушенный кусок сердца имуги — монстра, колоссального змея, родственника драконов. Бафомет добыл его, лично убив чудище, и этот кусочек весом от силы грамм триста был всем, что осталось от когда-то целой туши имуги весом в десятки тонн.

Тем не менее, для меня даже этого засушенного серого огрызка могло оказаться слишком много. Я собирался сделать по-настоящему сумасшедшую вещь: вытянуть из куска сердца всю оставшуюся в нём жизненную энергию, поглотить её и тут же напрямую перевести в ману.

В идеале это было великолепной идеей. Вот только идеально сделать я всё в любом случае бы не смог. А значит пока в меня будет втекать энергия сердца имуги, моё тело будет бесконечно умирать и восстанавливаться, и это определённо будет, мягко говоря, неприятно.

Но мне нужна была мана. Как можно больше маны. Четвёртый круг — это было мало, слишком мало. А значит я не мог позволить себе думать о боли.

Когда все приготовления были завершены, я присел в углу хранилища и вставил в зубы деревянную ложку, которой размешивал реагенты. Расстегнул рубаху и запустил циркуляцию Техники тела Амат. А потом, пару раз гулко втянув носом воздух, вылил себе прямо на грудь в район сердца густую, похожую на желе, чернильно-чёрную с зелёным отсветом жидкость, обжегшую кожу будто калёное железо.

Разум затопила агония. Несмотря на то, что я приготовился к тому, что это будет адски больно, я всё равно едва не отключился. И это было бы фатально, потому что без контроля Техники тела Амат жизненная сила имуги просто разорвала бы моё тело в лоскуты.

Однако мне всё-таки удалось преодолеть первый кризис и, преодолевая боль, я начал процесс перевода энергии в ману. И теперь я понял, что испытывали те осушенные мной бандиты. Смерть тела, каждого его органа, каждой мышцы и каждой клеточки… это было не просто больно.

На земле, во время исследований в больнице мне несколько раз делали гастроскопию. Вставляли в горло длиннющий шланг и смотрели желудок. Самым отвратительным в этой процедуре для меня было чувство, когда этот шланг начинали доставать. И вот сейчас это чувство вернулось в миллион раз сильнее, из меня буквально вытягивали жизнь.

Я прикладывал все силы, чтобы оставаться в сознании, я просто не мог отключиться, если хотел выжить. И главным стимулом для меня было ощущение наполняющегося пятого круга маны, на поразительной скорости формирующегося вокруг сердца.

Сорок процентов… шестьдесят… семьдесят… восемьдесят… восемьдесят пять… девяносто…

Стена между четвёртым и пятым кругами, останавливавшая даже самых гениальных магов на год-два, была не в силах устоять перед диким напором маны, выливающейся из сердца имуги.

Девяносто три… девяносто шесть… девяносто восемь… девяносто девять…

Но, когда я уже приготовился к прорыву, который должен был быть в десять раз сложнее предыдущего, боль и в целом ощущение собственного тела куда-то пропали. А перед глазами вместо тьмы всё залило молочно-белое сияние.

И я бы подумал, что провалился и умер. Но благодаря воспоминаниям Бафомета и содержавшимся в них историям Агура, я точно знал, что произошло.

Со мной на связь вышли боги.