Естественно, уборщиком я оставаться не собирался. Теперь я мог просто отправиться в странствие, будучи уверенным, что не помру в процессе. Бо́льшую часть жизни до того, как Бафомета победил и пленил Агур, он так и жил: путешествовал по миру в поисках новых заклинаний и сильных магов. И в целом такая жизнь меня вполне устраивала.
Однако со времени, когда Бафомет ещё не стал “злом извращённого разума”, этот мир сильно изменился и во многом уже походил на Землю, без учёта магии, конечно. Например, тут у каждого был гражданский лист — по сути, паспорт, и без него было практически невозможно передвигаться по миру. По крайней мере легально.
И по документам я был Алистером, полукровкой-эльфом, простым уборщиком, к тому же несовершеннолетним. Пока я не достигну определённого уровня сил, мне придётся следовать местным законам, иначе моё путешествие значительно усложнится.
Так что лучшим выбором казалось остаться здесь, в Вирсавии, в сердце цивилизации людей, в Башне Магии, постепенно поглощая всё наследие, что царь мудрости оставил своим потомкам. А отправиться в путешествие я всегда успею.
Значит, решено, остаюсь в Башне Магии. Но, чтобы моё здесь пребывание было более комфортным, для начала стоило улучшить качество своего тела.
На самом деле, получив половину генов от эльфов, я был довольно неплохо сложён для своих лет. Но недоедание, каждодневный тяжёлый физический труд, периодические избиения и порождаемый этим стресс — всё это никак нельзя было назвать хорошими условиями для взросления.
Худой настолько, что я мог даже через две рубашки прощупать каждый позвонок, сгорбленный, потрясываемый от холода…
До утра сюда никто не подумает заглянуть. Это было ещё часов пять-шесть. И за это время мне нужно было привести организм в порядок, а также было бы неплохо сформировать ещё круг маны, чтобы не остаться совсем уж беззащитным перед теми расистами.
И я точно знал, как справиться с этим.
Строго говоря, то, что я хотел использовать, даже не было магией, поскольку не предполагало активацию кругов маны. Однако человек, у которого Бафомет когда-то забрал эту технику, именно благодаря ей стал сильнейшим воином в своей стране.
Применено неизвестное заклинание.
Поиск в Короне Мудрости…
Поиск невозможен.
Пожалуйста, дайте название неизвестному заклинанию.
Название: Три цикла телесного перерождения.
Доступные заклинания:
[Три цикла телесного перерождения (SS-0)]+
[Вегвизир (A-1)]+
[Дыхание Саламандры (D-1)]+
[Идеальный блеск (G-1)]+
Максимальным рангом был SSS. Так что на этот раз гримуар определённо оценил моё новшество по достоинству.
Малый цикл телесного перерождения вёл ману из сердца в лёгкие и обратно. Средний цикл проходился по всем внутренним органам, укрепляя их. Великий цикл же шёл по всему телу, следуя за кровью и донося ману в каждую клеточку, обновляя их, напитывая силой, постепенно выводя за рамки возможного для обычных людей.
Эта техника не давала каких-то феноменальных моментальных результатов. Но в перспективе она могла даровать человеку буквальное перерождение, как и было сказано в названии.
Правда, в прошлом Бафомет её почти никогда не использовал. Тела, что он занимал, были лишь временными сосудами, а поддержиание Трёх циклов отнимало слишком много внимания. Так что ему просто не было смысла тратить на эту технику время и силы.
Однако сейчас это было идеальным решением. К тому же, хотя основной задачей Трёх циклов всё-таки было укрепление и увеличение возможностей физического тела, эта техника должна была оказать положительное влияние и на скорость поглощения маны. Так что практика Трёх циклов должна была помочь мне, как говорится, одним камнем сбить двух птиц.
Усевшись прямо на пол, я закрыл глаза и сосредоточился на контроле протекающей сквозь тело мане.
Когда спустя четыре с половиной часа я поднялся по лестнице обратно к двери, с которой началось моё знакомство с Бафометом, суставы уже не скрипели, а в сердце вращались два стабильных круга маны.
Остановившись у двери, я положил ладонь на ручку. Заперто, естественно. Я мог бы использовать Дыхание Саламандры, чтобы просто расплавить замок. Но это стало бы неоспоримым свидетельством вторжения. А значит мне нужно было занять ещё один слот гримуара.
И, пока поднимался по лестнице, я уже успел придумать, что именно использую.
Название заклинания: Кузница в кармане.
В отличие от уже использованной мной магии, это заклинание второго круга не обладало каким-то огромным потенциалом. Его предназначение очевидно следовало из названия: точные и аккуратные манипуляции с металлом. Никаких атакующих свойств, никакого боевого потенциала.
И это могло быть не слишком приятно, но главным в магии всегда была изобретательность в её применении, а не ранг или круг. И на Кузницу у меня ещё были планы.
Достав из кармана зажигалку, я щёлкнул колёсиком, вызвав огонёк и отправив его в щель замка. Не для того, чтобы расплавить, а чтобы изучить внутреннюю структуру и расположение нажимных язычков. С добавлением в заклинание свойства “Дыхания” это стало очень просто.
А после сосредоточил внимание на крышке зажигалки и вызвал из гримуара конструкт Кузницы.
Главным преимуществом этой магии было то, что ему было не важно, о каком металле шла речь. С одинаковым успехом она могла изменять форму хоть обычной меди, хоть редчайшего и драгоценного мифрила. Так что зажигалка, какой бы ни была дорогой и качественной, участи превращения в ключ не избежала.
Вставив его в замок, я с удовлетворением услышал тихие щелчки поднимающихся язычков. И единственное, что осталось — это провернут ключ и выйти в длинный коридор Башни.
Ох, Башня Магии… главное творение царя мудрости.
Из памяти Бафомета всплыли воспоминания того, как Агур, тогда ещё никакой не помазанник божий, а просто невероятно талантливый молодой маг, собирал вокруг себя единомышленников и рассказывал о своих первых набросках идеи Башни.
Бафомет, ещё не ставший бесплотным духом и бывший всего на пару лет старше царя мудрости, с раздражением наблюдал за этим сборищем из угла библиотеки. Гомон толпы и громкий голос Агура мешали ему читать.
Тогда слишком воодушевлённый парень казался Бафомету глупцом и наивным мечтателем. И он не мог даже подумать, что спустя несколько лет Агур назовёт его лучшим другом.
Впрочем, в каком-то смысле это было закономерно.
Двое главных гениев поколения. Агур, сосредоточившийся на том, о чём так мечтал — на улучшении мира, получивший всеобщие любовь и признание, а также благословение богов. И Бафомет, никогда в жизни не интересовавшийся ничем, кроме расширения своих знаний и готовый ради этого пойти буквально на всё, ставший в итоге Злом извращённого разума.
Будущего царя мудрости другом он никогда не считал. Банально потому, что Бафомету в принципе были незнакомы обычные человеческие эмоции. Любовь, преданность, дружба — для него это был пустой звук. Однако за всё время из всех людей, пожалуй, именно Агур оказался ближе всех к тому, что Бафомет хотя бы в теории мог назвать дружбой.
Закончилась эта дружба, правда, не слишком удачно. Однако, даже унаследовав память и волю Бафомета, я не испытывал к царю мудрости антипатии.
Правда, существовавшая когда-то “дружба” не означала, что я не смогу в полной мере воспользоваться наследием Агура. Я вытяну из Башни Магии всё, что только можно и даже то, что нельзя. Не ради мести Агуру за Бафомета. Ради мести всем её современным обитателям за самого себя.
И начать я собирался с артефакта, до сих пор находившегося в этих стенах и бессмысленно покрывавшегося пылью.
Ночные коридоры были тихи и пусты. Стража Башне Магии не требовалась. Все чужаки обнаруживались и уничтожались заклинаниями задолго до того, как они сделают хотя бы шаг по этим выцветшим и адски скрипящим половицам.
А потому меня никто не побеспокоил, пока я, петляя по коридорам, шёл к самому центру огромного комплекса современной Башни Магии.
За тысячи лет изменилось очень многое. Когда-то Башня Магии была действительно башней. Небольшой, всего в пять этажей, запланированной Агуром в первую очередь как место для встреч и обмена знаниями, а не как какой-то спрут, запустивший свои щупальца всюду, от политики до аграрной науки.
К ней, к этой самой первой Башне, я и вышел в итоге. Белоснежная, похожая на клык какого-то гигантского чудища, чуть изогнутая и несимметричная, совершенно неестественная на фоне окружающих построек с их чёткими и выверенными линиями. Однако в этом я всегда ощущал какой-то особенный шарм. Глядя на эту изначальную Башню Магии, сразу становилось понятно, что это — что-то из древней эпохи, что-то, пережившее тысячи лет истории, множество катаклизмов и войн.
Сейчас она, правда, уже давно не использовалась по назначению. Внутри находился музей жизни Агура. И такого мелкого человечка, каким я был сейчас, внутрь ни за что не пустили бы охранные заклинания. Ведь на пяти этажах башни находились десятки, если не сотни предметов и артефактов, связанных с Агуром, у коллекционеров пользующихся бешенным спросом…
Как будто мне было дело до того хлама. Смешно, честное слово.
Оградив старую башню, местные старички-управленцы оставили едва ли не самое важное наследие царя мудрости совершенно без охраны. Впрочем, их не стоило в этом винить. Людей, помимо самого Агура, знавших о его существовании, даже в древние времена можно было пересчитать по пальцам одной руки. Сейчас же, вероятно, я был единственным.
Перед старой Башней Магии был разбит небольшой дворик с цветами и одним-единственным древним сливовым деревом.
Под ним на Агура якобы снизошло благословение богов. На самом деле это было полной чушью. Но история была красивой и нравилась людям, а потому дошла до современности как непреложная истина.
И в качестве отсылки к этому легендарному событию, прислонившись спиной к коре и с лёгкой полуулыбкой глядя куда-то в небо, сидела статуя, изображавшая царя мудрости.
Сходство, надо сказать, было поразительным. Если не знать, что это — всего лишь каменное изваяние, как минимум на секунду любой бы поверил, что передо ним — Величайший из великих воплоти. Ну, оно и не удивительно. Всё-таки создавалась эта статуя ещё на памяти Бафомета. Я даже мог вспомнить, как Агур позировал для неё.
А на коленях статуи лежала раскрытая примерно на середине книга. Гримуар царя мудрости.
Человек мог создать в своём теле максимум десять кругов маны. Маги, имевшие от одного до четырёх кругов, назывались младшими, от пяти до семи — старшими, восемь и девять — высшие.
И всех их объединяло одно: магу с первого по девятый круг, если он не хотел стать посмешищем, нужен был гримуар.
Души людей на самом деле были очень хрупки и неподатливы. Да, они могли скрывать немало контуров заклинаний, но использовать больше десятка за раз было сложно даже высшим магам.
И для того, чтобы справиться с этой проблемой, были придуманы гримуары. На каждую его страницу маг мог вписать контур нужного ему заклинания и по необходимости вызвать его без какого-либо напряжения души.
По-настоящему умелые боевые маги могли одновременно вызывать по полсотни, а то и по сотне контуров за раз и вид бешено перелистывающихся страниц гримуара был по-настоящему завораживающим. Была даже такая поговорка: “Если ты не видишь страниц гримуара врага — значит ты уже мёртв”.
Однако десятый круг ставил мага на ступень, предшествующую божественному, подвергал его тело, душу и разум истинному перерождению. И хотя по-настоящему огромного количества контуров душа мага всё равно содержать не могла, гримуар на десятом круге становился не особо-то и нужен.
Тем более он не нужен был Агуру, душа которого получила крещение в божественном сиянии. А потому, когда он достиг десятого круга, царь мудрости решил оставить свой гримуар в месте, которое считал самым главным своим творением. В Башне Магии. Ну, рядом с ней, если точнее.
И вот уже больше двух тысяч лет тысячи и тысячи магов проходили мимо статуи царя мудрости, не подозревая о том, что в его руках лежит не каменный, а самый настоящий, просто замаскированный, гримуар Агура.
Хотя, сейчас, вероятно, даже идиот понял бы, что это далеко не просто кусок камня.
Над одной из каменных страниц мерно сиял хорошо знакомый мне символ. Круг, вписанная в него гексаграмма и шесть маленьких звёздочек. Я, конечно, знал, куда и зачем иду, но это было уже каким-то слишком уж очевидным намёком.
Подойдя к статуе, я опустился перед ней на корточки и положил руку на камень.
Ей, защищённой невероятной магией, естественно, не требовалась никакая ограда. Да и никому в Башне Магии, а вероятно и во всей империи, не пришло бы в голову осквернять скульптуру царя мудрости. А касание гримуара Агура давным-давно стало простым ритуалом на удачу.
Ну, мне удача была не нужна.
Всмотревшись в мерцающую печать, я провёл пальцами по поверхности мрамора. Несмотря на то, что я довольно часто бывал здесь, собирая опадающие со сливы листья, ничего подобного никогда не видел. Каменный гримуар всегда был просто каменным, без каких-либо следов магии.
То, что на нём вдруг появилось нечто подобное и то, что удерживавшие Бафомета печати резко прекратили работать, не могло быть просто совпадением. Однако, когда я коснулся изображения звезды, ничего не произошло.
М-да. Я, конечно, всё равно собирался вскрывать тайник Агура. Но, раз уж он даже привлекающую внимание иллюминацию включил, можно было бы обойтись без всех этих сложностей, нет?
Ладно, не важно.
Энергетическая структура, по форме идеально повторявшая сияющий символ, родившаяся на моей ладони, не была заклинанием, так что гримуар тревогу не поднял. По сути, это был оформленный в виде магического конструкта ключ. Печать Соломона.
Созданная лично Агуром, она должна была подходить ко множеству оставленных царём мудрости запертых дверей. И гримуар в руках у статуи был как раз одной из них.
Символ Печати на странице гримуара на секунду вспыхнул ярким сиянием. А спустя несколько секунд, когда свечение потухло, по белому мрамору зазмеились руны. Заглянув каменному Агуру через плечо, я вчитался в текст.
“Приветствую тебя, собрат-маг, раскрывший оставленный мной секрет. Я — тот, кого людская молва назвала царём мудрости, Агур.
Увидь ты это послание в другое время, всё, что тебя ждало бы — это моё поздравление и восхищение твоими талантом и смекалкой за успешное разгадывание столь сложной головоломки. Однако, к моему огромному сожалению, если ты читаешь именно эти строки, значит ситуацию, в которой оказались я, империя, а, возможно, и весь мир, нельзя назвать иначе как критической.
Эту часть послания я оставил перед тем, как по воле богов отправился за Край. Сейчас там происходят очень странные вещи и я не могу проигнорировать это и опасность, которой это чревато.
Край — это место, где даже я не могу быть ни в чём уверенным. Надеюсь, я выясню, что там творится, и вернусь невредимым. Однако существует также шанс, что за Краем со мной что-то случится. К сожалению, если ты это читаешь, то со мной и правда что-то случилось.
А значит весь мир должен начать подготовку к борьбе с пока что неведомой угрозой.
И да помогут тебе боги”.
На этом текст вроде как прекратил появляться, и я уже было подумал, что всё, закончилось. Однако спустя несколько секунд на другой странице гримуара, в самом верху, проступило ещё несколько строк. И записаны они были уже не традиционными рунами, а древней вязью, ещё на памяти Бафомета объявленной запрещённым языком.
Поначалу это показалось мне максимально странным. В современности не было никого, кто мог бы хотя бы прочесть эти строчки правильно. Тем более понять их смысл.
Но затем изящные линии наконец сложились в слова. И первым словом было: “Бафомет”.