— Глен, ты какого чёрта вмешиваешься?! — взвился Карл, похоже, даже не осознавший, что только что едва избежал поражения.
— Старейшина Вейс попросил убедиться, что ты не натворишь дел, — низким, уже совершенно взрослым голосом ответил старшекурсник по имени Глен. — И, как я погляжу, ты уже успел ввязаться в неприятности? К тому же едва не проиграл остроухому.
— Это не твоё дело, — процедил сквозь зубы Карл, уязвлённым до глубины души. — У меня всё было под контролем!
— Вообще ни разу не было, — покачал головой Глен, после чего наконец-то соизволил повернуться ко мне. — Ты правда на третьем круге, остроухий?
— Да, — кивнул я, уже заканчивая отряхивать запылённую форму. — А что, незаметно?
— Заметно, что ещё секунда — и ты бы вырубил одного из лучших студентов третьего курса, — буравя меня взглядом, проговорил Глен. — Для того, кто сформировал два круга маны и выучил заклинание за ночь…
— Благословение царя мудрости, — пожал я плечами, не собираясь придумывать ещё какие-то отмазки, пока отлично работала эта.
— Ну, да, конечно… — протянул Глен, глянув на свою ладонь, в которую прилетел мой удар, а потом снова на меня. — Я хочу вызвать тебя на тренировочный бой.
— И на кой чёрт мне, третьему кругу, соглашаться драться против старшего мага?
— Я обещаю не использовать заклинания пятого круга.
Я покачал головой.
— Ты меня не услышал. Я не просил делать мне поблажки. Я спросил, зачем мне вообще в это ввязываться? Причина нужна, понимаешь?
Глен замолчал, видимо обдумывая варианты.
Глядя на него, я мог сказать, что парнем он был неглупым, да и неплохим тоже. Ну, допустим, исполнял желания Вейса и меня остроухим обозвал. Но отказать высшему магу в принципе было непросто, а к оскорблениям и предубеждению я привык.
При этом он определённо не был настроен по отношению ко мне как-то особо негативно. Скорее наоборот, было видно, что его впечатлили мои навыки и он вызвал меня не чтобы поколотить и унизить, а банально потому что ему было интересно со мной сразиться.
Однако такие мои мысли вовсе не означали, что я был готов просто пойти у него на поводу.
Делать что-то без выгоды — значит выбрасывать своё время и свои силы на ветер. Эту истину я унаследовал от Бафомета и, хотя не относился к ней так же категорично, как он, определённо собирался получить от Глена как минимум стимул согласиться.
— Если победишь, — наконец заговорил Глен, — я обещаю для тебя место в Посохах Бин.
— Чего?! — Карл, услышав это предложение, аж на фальцет перешёл. — Глен, ты не можешь принять эту остроухую мартышку в Посохи!
— Я не с тобой разговариваю, — раздражённо бросил Глен за спину, не отводя от меня взгляд. — Ну, что скажешь?
Я довольно усмехнулся.
Посохи Бин — студенческая организация, изначально задумывавшаяся просто как клуб по интересам, но со временем превратившаяся в элитное общество для лучших студентов академии Башни Магии. Стать одним из “Посохов” можно было либо по приглашению действующего Посоха, либо показав по-настоящему выдающиеся результаты в учёбе. И для любого попадание в Посохи считалось невероятной честью.
Для меня, правда, сам статус Посоха вообще ничего не значил. Однако было кое-что, из-за чего предложение Глена оказалось невероятно заманчивым. Посохи были единственными студентами академии, кому было официально позволено надолго покидать территорию Башни Магии, лишь бы успеваемость не падала.
И вот это действительно было для меня важно. Потому что по всему миру было раскидано ещё немало разных пережитков времён Бафомета, которые я с превеликим удовольствием присвоил бы себе. Так что дальше что-либо обсуждать я не видел смысла.
— Идёт, я согласен с тобой смахнуться. Когда и где?
— Готовы?
Мы с Гленом стояли друг напротив друга на тренировочной арене, между нами, переводя взгляд с одного на другого, стоял судья — уже знакомый мне толстый старейшина Вейс.
Обычно на таких спаррингах судьями были учителя, а никак не старейшины. К тому же трибуны по периметру арены были почти до отказа забиты зрителями, и не только студентами, но и преподавателями тоже.
Из этого можно было сделать вывод, что, пока я сидел в комнате Мариуса, медитируя и экспериментируя с магией, слухи о произошедшем разошлись по всей Башне Магии и моей персоной заинтересовалась целая куча народу. Ну, что же, если не начнут приставать, то мне как-то плевать.
— Готов, — кивнул Глен.
— Я тоже, — кивнул я.
— Тогда по сигналу… — старейшина Вейс отошёл чуть назад и через несколько секунд по арене разнёсся резкий хлопок. — Бой!
Ещё до того, как старейшина Вейс произнёс слово “Бой” целиком, Глен вызвал свой гримуар и бросился на меня, превратив разделявшие нас пятнадцать метров в пять меньше чем за полсекунды.
М-да, вот что значит — старший маг.
Разница между первыми четырьмя кругами была заметной, но не прямо огромной. Однако между четвёртым и пятым кругом, между младшим и старшим магом, пролегала почти непреодолимая пропасть. Тем более с учётом того, что я был даже не на четвёртом, а на третьем круге.
Если бы на моём месте оказался кто-то другой, то исход такого боя был бы очевиден. И то, что Глен пообещал не использовать заклинания пятого круга, ничего не меняло. К счастью, я уже был готов к такому его манёвру.
Вчера, в дополнение к медитациям, я потратил час за чтением находящихся в открытом доступе личных дел студентов, а также студенческих стенгазет, повествующих о соревнованиях, в которых Глен участвовал за пять лет учёбы.
Конечно, полного понимания того, как он сражается и какие заклинания использует это не дало. Но как минимум я смог составить первое впечатление и разработать несколько стратегий противостояния.
Глен относился к тому немногочисленному типу магов, что предпочитали ближний бой дальнему. Используя заклинания телесного усиления, стихию ветра и взрывную магию для увеличения разрушительной мощи ударов, для неподготовленного мага-дальника он мог стать настоящим кошмаром.
Однако такой стиль, хоть и давал немало преимуществ, также имел и определённые недостатки, иначе все маги давным-давно перешли бы на ближний бой. Самым очевидным недостатком было то, что, если Глену не удавалось сократить дистанцию, он оставался практически беззащитен перед дальними атаками противника.
И это было первое, что я хотел попробовать.
Телекинез, ставший ещё более совершенным по сравнению со вчерашним днём, обратился в длинную ленту, по которой я, будто конькобежец, заскользил от Глена прочь. При этом окруживший меня после прокрутки колёсика зажигалки боя вихрь Дыхания Саламандры обратился тремя извивающимися протуберанцами, начавшими охотиться за Гленом, будто живые змеи.
Таким вариантом контроля я в значительной мере нивелировал малую скорость огня. К тому же из-за того, что двигался я сам, и довольно быстро, траектории огненных змей становились ещё более непредсказуемыми и хаотичными.
Однако мой противник не состоял бы в Посохах Бин, если бы его можно было победить столь очевидной тактикой.
Профилем Глена была, судя по всему, именно магия ветра. И в качестве контрмеры против моего пламени он создал довольно сложное, но при этом невероятно эффективное заклинание вакуума, окружив себя коконом пустоты.
Огонь, даже попадая в цель, просто рассеивался, не способный гореть в безвоздушной среде. А от пламени, что было нацелено на его лицо, по очевидным причинам не покрытое магией вакуума, Глен просто уворачивался, перемещаясь по арене короткими резкими скачками.
При этом, похожий на бешенного зайца, он продолжал преследование, то и дело догоняя меня, двигавшегося по плавным и относительно предсказуемым дугам.
Когда наши траектории всё-таки пересекались, защищаться приходилось уже мне. И я мог с уверенностью сказать: если бы по мне попал хотя бы один его удар — я бы отлетел прочь и уже не встал.
Сражался Глен врукопашную, без оружия, используя свои покрытые несколькими слоями магии кулаки для нанесения невероятных по мощи атак. Каждый его замах оканчивался самым настоящим взрывом и, даже если я избегал прямых попаданий, урон можно было получить просто от ударных волн.
Благо, я мог блокировать их Телекинезом, иначе уже после пары таких вот атак заработал бы разрыв барабанной перепонки и несколько трещин в рёбрах.
Тактика “огненного бегства” в том виде, в котором я её задумал изначально, определённо работала не слишком успешно. Может быть грандиозный провал мне не светил, но и о победе в таком контексте не могло идти и речи.
И я знал, в чём проблема: весь мой по-настоящему гигантский опыт магических сражений, доставшийся от Бафомета, сейчас был практически бесполезен. Да, мастерский контроль заклинаний, чувство течения боя и банально уверенность в себе и своих силах никуда не девались.
Но Бафомет всегда выстраивал свои сражения с учётом максимально разнообразного арсенала магии.
Десятки и сотни заклинаний, зачастую даже не самых эффективных, обеспечивали ему победы благодаря тому, что противник банально не понимал что происходит. Он не мог просчитать следующий шаг Бафомета, а также то, как множество самых разнообразных заклинаний сработают в комбинации.
А у меня сейчас, по сути, было всего два заклинания в копилке. Да, очень универсальных, подходящих для атаки, для защиты и даже в качестве поддержки. Но, тем не менее.
Всего два.
Глен, для сравнения, на постоянной основе использовал четыре типа магии и одиннадцать заклинаний. Так что по сути, сейчас преимущество разнообразия было как раз-таки на его стороне, а не на моей. И это было настолько непривычно, что я никак не мог банально поймать ритм боя, постоянно сбиваясь и ощущая себя ведомым, что по идее было совершенно неприемлемо.
То, что подобная сложность возникнет, я понял ещё в тот момент, когда осознал привычный Бафомету стиль ведения боя. И, на самом деле, сейчас был рад уже тому, что мне в принципе удавалось держаться.
Однако это не значило, что я собирался просто смириться с таким положением дел. В конце концов мой гримуар останется со мной минимум до десятого круга. Как бы я ни хотел, мне придётся привыкать сражаться с очень ограниченным арсеналом заклинаний.
И сейчас, в бою с Гленом, я должен был начать перестраиваться, иначе однажды этот мир окажется банально сильнее меня. Начать думать о том, как превратить каждое своё заклинание в идеальный инструмент, как выжать из него максимум и даже больше. Ну, что же, попробуем…
Когда Глен налетел на меня в очередной раз, дорожка Телекинеза под моими ногами вместо того, чтобы просто увести меня в сторону, изогнулась мёртвой петлёй. И я, продолжая скользить по ней, крутанул что-то напоминающее сальто, вдруг оказавшись за спиной Глена.
Развернуться он не успел — прямо между лопаток ему уже нёсся огненный змей. Однако, ощущая моё заклинание, Глен не слишком торопился выставлять оборону, ведь всё его тело кроме лица было надёжно защищено от пламени.
Крайне наивно.
Скрытый внутри огненного заклинания таран Телекинеза сбил Глена с ног. Если бы не его отличный контроль, он бы на полной скорости врезался в пол арены подбородком. А так, за секунду до столкновения успел подхватить себя магией воздуха, избежав неприятной участи.
Однако благодаря этому в кои-то веки инициатива оказалась в моих руках, и я не собирался отдавать её обратно.
Размахнувшись и покрыв руку Телекинезом, чтобы увеличить силу броска, при этом не повредив связки, я метнул в Глена телекинетическую сферу, под завязку наполненную пламенем Дыхания Саламандры.
Ещё не успевший окончательно выправиться Глен не смог выставить защитное заклинание или увернуться от атаки, лишь закрыл лицо руками. Однако мой “мячик” не просто так был в оболочке из Телекинеза. Достигнув цели, он просто прилип к локтю Глена, никак не навредив.
И только через мгновение, когда Глен уже потерял крайне важное чувство готовности к удару, телекинетическая упаковка с хлопком рассеялась, формируя мощный огненный взрыв.
Прямого урона пламя Глену всё ещё не нанесло, но ударная волна и эффект неожиданности сыграли свои роли. В очередной раз мой противник замешкался, дав мне время подготовить следующую магию.
Сжать огненных змей в узкое длинное копьё, при попадании высвобождавшее всё содержавшееся в нём пламя в едином взрыве.
Создать место на полу арены с нулевым трением, чтобы Глен поскользнулся и был вынужден тратить время на возвращение равновесия.
Использовать пламя в качестве ускорителя, не давая Глену подобраться достаточно близко для удара.
Вспомнить, что мир на самом деле имеет три размерности, и что я могу двигаться не только вдоль пола арены, но и над ней…
Я использовал всё, что только придёт в голову. Воспоминания Бафомета о сотнях проведённых боях, смешиваясь с памятью землянина о множестве фильмов и игр, которыми я занимал себя, лёжа в больничной палате, объединившись, создали поистине взрывной коктейль.
С глаз будто упали шоры. Да, теперь мой стиль стал куда менее разнообразным, это было неизбежно. Но “менее разнообразный” не значит “менее изобретательный”. Скорее даже наоборот. Для того, чтобы побеждать с тринадцатью заклинаниями там, где раньше побеждал с тринадцатью тысячами, нужно было НАМНОГО больше изобретательности.
Спустя пять минут боя мы с Гленом впервые остановились, почти на тех же позициях, что и перед началом нашего “спарринга”. Однако выглядели оба уже далеко не такими свежими и чистенькими.
Далеко не все мои эксперименты были удачны и несколько раз взрывные удары Глена били в опасной близости от меня. В результате чего тренировочная форма, выданная мне перед выходом на арену, лишилась левого рукава, куска правой штанины и была разорвана на груди, обнажая моё крайне худощавое, с выступающими рёбрами тело. На само́м же теле появилось несколько крупных кровоподтёков, а половину левого предплечья занимал красный, покрытый белыми пузырьками волдырей, ожог.
Моему сопернику досталось не так сильно. Несмотря на все мои потуги, по-настоящему серьёзные удары Глену мне удалось нанести всего дважды: в правый бок, куда угодило моё огненное копьё, и в правую ладонь, на которой благодаря Телекинезу были вывихнуты три пальца из пяти.
Размен определённо был не в мою пользу, однако мы тут собрались не для того, чтобы исколошматить друг друга посильнее. Целью была победа, когда один из нас двоих либо сдастся, либо больше не сможет продолжать сражаться — и вот тут у меня были определённые успехи.
По объёму маны Глен изначально превосходил меня раз в семь-восемь. Огромная разница, в обычной ситуации исключавшая саму возможность соперничества. Однако за счёт максимально тонкого контроля и предельной экономии мне удалось сократить этот разрыв.
Сейчас у меня осталась где-то две пятых запасов маны. При этом Глен, после всех моих трюков неслабо вышедший из себя и начавший тратить ману без толка и цели, истратил больше восьмидесяти пяти процентов своей.
Да, у него всё ещё было больше маны, и значительно. Но разница между нами уменьшилась, и Глен это тоже понимал. Если бы всё продолжилось в том же темпе, то я, да, получил бы ещё пару синяков, ожогов, возможно трещину в кости или перелом. Но Глен уже меньше чем через минуту истратил бы всю свою ману, что означало автоматический проигрыш.
— Ты… очень хорош, — тяжело дыша, его стиль предполагал серьёзные физические нагрузки, произнёс Глен.
— Ты тоже молодец, — кивнул я, совершенно искренне оценивая навыки своего соперника.
Ему бы научиться контролировать эмоции — цены бы не было. Впрочем, о каком особом контроле эмоций шла речь в восемнадцать?
Уже то, что он мог столь хладнокровно и спокойно похвалить меня, а не взвиться в бессмысленной ярости от того, что его уделывает пятнадцатилетний маг третьего круга, к тому же полуэльф и уборщик, начавший осваивать магию буквально вчера, было достойно всяческих похвал.
— Могу я попросить тебя об одолжении? — произнёс вдруг Глен.
— М?
— Я не могу тебя поймать, как бы ни пытался, по крайней мере без магии пятого круга — не могу. Так что, если мы продолжим, я просто рухну без сил, это факт.
Ещё и трезво свои силы оценивает! Слов нет, прям молодец-молодец.
— Скорее всего так и будет.
— Ну, вот. По сути ты уже выиграл и я сдержу обещание: место Посоха Бин твоё. Но мне очень не хочется заканчивать этот бой вот так. Это слишком скучно, понимаешь? Поэтому я прошу тебя об одном прямом столкновении.
— Для… зрелищности? — не смог я сдержать ухмылку.
— Да, — Глен хмыкнул в ответ, — а ещё для того, чтобы я остался удовлетворён своим проигрышем. Если не хочешь — никаких вопросов, остановимся на этом. Это был прекрасный бой, и я… не хочу заканчивать его, падая от истощения на глазах у девчонок.
Он бросил краткий взгляд на притихшие трибуны и на этот раз я едва не рассмеялся в голос.
Какие там приказы старейшины или сопернический дух? Нет, всё это, конечно, тоже имело место, без всяких сомнений. Но на первом месте для Глена, оказывается, стояло “всего лишь” желание впечатлить девушку! Уж не знаю, всех сразу или какую-то конкретную, но, тем не менее.
И это было так… освежающе?
Я ведь пообещал себе, что обязательно проживу полную и интересную жизнь. Конечно, чтобы её прожить, надо было выжить. А для этого были крайне важны и зарытые где-то древние артефакты, и долгие эксперименты с магией, и медитации. Тем более с учётом послания Агура в его гримуаре. Мне нужно было стать сильнее в кратчайшие сроки, чтобы не потеряться и не стать просто пешкой в надвигающейся катастрофе.
Но, в конце-то концов! Физически мне ведь было всего пятнадцать. Самое начало жизни, самый расцвет юности. По сути, моей первой настоящей юности. Ведь Бафомета подобные вещи никогда не интересовали, а на Земле я с шестнадцати и до самой смерти существовал от больницы и до больницы.
Когда жить, если не сейчас? Не отказывать Глену в его просьбе потому, что в этом не было никакого смысла, да к тому же я мог получить серьёзные увечья, а согласиться, испытать себя, ощутить азарт, струящийся по венам адреналин.
Бафомет никогда не рисковал, это было нерационально. Но, возможно, именно поэтому он и проиграл Агуру?
— Хорошо, я согласен, — кивнул я. — И можешь использовать свой пятый круг, я не против. Покажем настолько зрелищный финал, насколько это только возможно.
Секунду Глен переваривал мои слова, а потом на его лице расплылась довольная улыбка.
— Отлично! Давай, в бой!