Когда Пит медленно начал приходить в сознание, глаза у него оставались закрытыми. Мысли по-прежнему были расплывчатыми от сна и зелья, которое он невольно проглотил, но он смутно ощущал, что прошло уже много времени. В те первые секунды серого полузабытья он почти не помнил, что произошло перед тем, как он вырубился. Присутствовало лишь неясное ощущение какой-то серьезной беды.
Мэри.
Это имя было первым словом, четко сформировавшимся у него в голове, когда он начал пробуждаться. Единственной Мэри, которую он знал, была Мэри Уилсон с работы. Перед глазами у него возникло ее лицо. Выражение было странным, с примесью хитрости и коварства. Сперва это лишь смутило его. Мэри иногда снилась ему, что было вполне естественно, учитывая то, что она была последней женщиной, с которой он более-менее тесно общался. Эти сны слегка раздражали его, из-за того, как хладнокровно она бросила его, но никогда не тревожили по-настоящему.
До сего момента.
Веки у Пита затрепетали и приоткрылись. Он зевнул. Он по-прежнему ничего не видел, лишь расплывчатые цветные пятна. Но вскоре осознал, что лежит уже не на полу. Теперь он находился на более высоком уровне. Над полом, но не на кровати, потому что под ним был вовсе не его удобный, мягкий матрас. Может, он лежит на диване в гостиной?
Он решил, что, наверное, так и есть.
Погоди-ка… Почему он вообще отрубился на полу?
Смутное ощущение страха резко усилилось. Он осознал, что лежит не на подушках самого дивана. Под ним находилось что еще, что-то бесформенное. Что-то, по ощущениям похожее на тело человека. Только в этом было что-то странное. Физические ощущения обострились. Под ним определенно находилось чье-то тело. Он чувствовал, что это — женщина. Он лежал голый между ее широко раскинутых ног.
Глаза Пита резко раскрылись и он уставился в невидящие глаза мертвой женщины. Изо рта у него вырвался крик. И он сразу же все вспомнил. Как обнаружил труп в гостиной. Как ему нанесла визит Мэри. Как угрожала ему. Как он выпил газировку и отрубился на полу.
Содрогаясь, он начал представлять себе, что случилось. Пока он находился без сознания, Мэри вернулась к нему домой, воспользовавшись запасным ключом, который таинственным образом заполучила. На этот раз с ней, вероятно, был Шейн Уотсон. Пит не мог представить, что она проделала всю эту тяжелую физическую работу — раздела бессознательное тело, подняла его с пола и разместила в этой отвратительной пародии на совокупление. Не потому что не могла, а потому что не захотела бы делать это. Зачем беспокоиться, если у нее в свите есть послушный мускулистый лакей?
Его положили так, будто он занимается сексом с трупом, но зачем? Еще один способ заморочить ему голову? Вполне возможно, но была еще и другая причина. Он представил себе Мэри, стоящую над ним, направившую телефон на диван и с ухмылкой делающую серию компрометирующих снимков. Снимков, на которых он предстает в виде самого больного в мире ублюдка. Некрофила. Едва ему пришла в голову эта мысль, он тут же поверил в ее реальность. Не было причин, чтобы Мэри этого не сделала бы, учитывая обстоятельства. И это означало, что теперь она имеет в своем распоряжении компромат, который уничтожит его, если впредь он не будет следовать ее указаниям.
Пит застонал.
Я в полной жопе.
Он заставил себя подняться и взглянул на жалюзи, закрывающее большое окно над диваном. Сквозь маленькие щели между планками виднелась лишь чернота. Сейчас была ночь. Как он и думал, прошло уже много времени. Его взгляд снова переместился на лежащую под ним женщину, даже после смерти не утратившую свою красоту. Тело было полностью обнажено, кружевной черный бюстгальтер и трусики исчезли. Ему хотелось вскочить с дивана и убраться от мертвой женщины подальше, но вид ее голых грудей ненадолго заворожил его. Они были большими и красивыми, изящно закругленной формы, с крупными розовыми сосками. Его взгляд скользнул по плоскому животу и опустился ниже, к бритой вагине. Какое-то время он таращился на обнаженные гениталии, пока не почувствовал неловкость. Он ощущал себя настоящим извращенцем, а не бедным тупицей, которого обманом выставили таковым, предварительно накачав снотворным. Он показался себе омерзительным и бездушным. Худшим в мире отморозком. И это ощущение было ему крайне неприятно.
Тем не менее, из самых темных, мерзких глубин первобытнейшей части его разума, которую психиатры называют ящеричным мозгом, вырвался скользкий позыв. Позыв протянуть руки и обхватить эти прекрасные груди. Пит с трудом сглотнул, представляя, как делает это. Мысленное прикосновение к ее грудям было настолько осязаемым, что по ощущениям походило на реальное. Он почти чувствовал упругость ее сосков, когда давил на них подушечками большим пальцев. Он сделал выдох и почувствовал легкий жар на щеках. Его член шевельнулся и стал набухать.
Да что, черт возьми, со мной такое?
Пит резко поднялся с дивана и, шатаясь, попятился к центру гостиной. Ужас от задуманного нарастал в нем, словно стремительно распространяющаяся болезнь. Он был полон отвращения и ненависти к самому себе. А еще он испытывал гнев. Это был не настоящий Пит Адлер. Он не был подонком. Никогда в жизни ему в голову не приходили столь отвратительные мысли. До сего дня. Это был результат стресса и манипуляций. Он тоже был жертвой, как и эта женщина. Ну, не совсем такой, как она. В конце концов, она была мертва, а он — еще жив, по крайней мере, пока. Хотя в какой-то мере ей повезло. Для нее все кончилось. Он же по-прежнему оставался жертвой, и конца его мучению не было видно.
Пит решил, что первым делом ему нужно накрыть обнаженный труп. По крайней мере, это поможет приглушить больной некрофильский позыв, продолжающий нашептывать ему из глубин его измученного разума. Одеяло, которым он накрыл ее ранее днем, было сброшено на пол. Он собирался, было опуститься на колени и потянуться за ним, когда с запозданием заметил краем глаза кое-то еще.
Нет. Пожалуйста, нет.
Он выдохнул и медленно повернулся к мягкому креслу. То, что он увидел там, вызвало у него пронзительный крик, за которым последовало тихое беспомощное хныканье. Ему показалось, что он плачет. В кресле сидело тело второй мертвой женщины. Оно было по большей части голым, как и труп, лежащий на диване. Однако в случае с этой женщиной ее интимные места оставались прикрытыми кружевным нижним бельем. Промежность черных трусиков украшала красная пентаграмма. На женщине также были туфли на высоком каблуке, похожие на те, что были на первом трупе. На теле виднелось несколько татуировок, но они не были такими обширными, как у женщины, лежащей на диване. Густая грива волос была выкрашена в белый цвет. На полу рядом с креслом стояла открытая сумочка. Внутри, вероятно, находились подсказки, позволяющие установить ее личность.
Пит отказался исследовать содержимое сумочки первой женщины, боясь оставить на вещах свою ДНК. Но его тело пролежало на трупе брюнетки неизвестно сколько времени. Его следы были у нее по всему телу. Загрязнение вещей второй женщины своей ДНК казалось ему уже чем-то несущественным. Он решил порыться в обеих сумочках и выяснить как можно больше об этих несчастных. Знание их имен, возможно, не принесет ему существенной пользы, но хоть какая-то информация лучше, чем вообще ничего. По крайней мере, он перестанет мысленно называть их "Мертвячка № 1" и "Мертвячка № 2".
Но сперва ему нужно сделать еще кое-что.
Пит прошел в спальню, чтобы одеться.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Проверка панели сигнализации на кухне показала, что Мэри не позаботилась о перезагрузке системы после своего последнего ухода. Пита это не удивило. Она перезагрузила сигнализацию в первый раз лишь для того, чтобы привести его в замешательство. Это был важный элемент в первой части ее дела, этой компании по психологической пытке.
Одевшись, Пит передумал рыться в сумочках, которые очевидно принадлежали мертвым женщинам. Это свидетельствовало о его возросшей нерешительности. Его мучили сомнения насчет каждого его последующего шага. И каждая минута, проведенная им в доме в присутствии убитых женщин, усугубляла чувство тревоги. Он начинал задыхаться в собственном доме, и вскоре будет охвачен необходимостью выйти наружу, хотя бы на короткое время.
Перед тем, как выйти, он хотел снова включить систему сигнализации, но передумал, решив, что ему плевать, если какой-нибудь несчастный грабитель заберется ему в дом и обнаружит в гостиной тела. Он по-прежнему не был заинтересован добровольно вовлекать в это жуткое дело представителей власти, но если кто-то заявит на него, так тому и быть.
Выходя из дома, он закрыл входную дверь, но не стал запирать. Прежде чем спуститься с крыльца, он какое-то время таращился на нее, раздумывая, не пересмотреть ли ему свое решение. Не ставить дом на сигнализацию — это одно. Не запирать входную дверь значило еще сильнее искушать судьбу.
К черту все.
Пит отвернулся от двери и спустился по ступенькам на тротуар. Сев за руль своей машины и заведя двигатель, он улучил минутку, чтобы проверить свой телефон. Мэри обещала, что он получит послание с дальнейшими инструкциями, но в телефоне ничего не было. Ни голосовых сообщений. Ни "эсэмэсок". Странно. Может, она еще не успела ничего отправить. А может, вообще не собиралась это делать. Сказала ему ждать, а сама не выполнила обещание. Это вполне мог быть лишь еще один способ поморочить ему голову.
Пит вздохнул и бросил телефон на пустое пассажирское сиденье.
Да, плевать.
Он выехал задним ходом с подъездной дорожки, переключил передачу, и направился прочь из своего района. Через несколько секунд он стоял на пересечении Мэплвуд и Торп. Повернуть направо, проехать еще пару кварталов, и он окажется возле ближайшего мини-супермаркета. Когда загорелся зеленый, он повернул руль вправо и нажал на газ. Несколько минут спустя он заехал на парковку магазина и припарковался прямо перед входом.
Пит решил, что спиртное — это единственное, что сможет помочь ему с той чудовищной ситуацией, с которой он столкнулся. В сложившихся обстоятельствах он не мог представить себе более эффективного средства успокоения его расшатавшихся нервов. Его обычное стремление к воздержанию от алкоголя не было чем-то, от чего бы он решил с легкостью отказаться. Слишком многие его родственники были страшными алкоголиками, вот почему он всегда проявлял такой жесткий самоконтроль, когда дело касалось выпивки. Но в данный момент ему было все равно. Сегодня он выпустит на свободу этого семейного демона, вместе со всем его жутким потенциалом.
Прежде чем он успел выйти из машины, зазвонил телефон. Он взглянул на пассажирское сиденье, где все еще лежал телефон, и увидел на экране номер Мэри. Нахмурившись, Пит выбрался из машины, захлопнул дверь, не заперев ее, и быстро направился к стеклянным дверям магазина. Да, ему снова придется разговаривать с этой сучкой, возможно, очень скоро, но хотя бы на этот раз он не будет плясать под ее дудку.
Он агрессивно ворвался в двери, что было совсем не в его стиле, и едва не сбил с ног чернокожего парня с дредами. Тот как раз выходил из магазина и чуть не выронил свой бумажный пакет, когда Пит протолкнулся мимо него и, не сбавляя скорость, бросился в дальнюю секцию. Парень прокричал Питу, чтобы он смотрел, куда прет. На секунду Пит испугался, что, находясь в состоянии возбуждения, совершит роковую ошибку.
Он не считал себя расистом, но не мог удержаться от непроизвольного сравнения этого парня со снимками юных гангстеров, которые часто видел в местных криминальных репортажах. Его перевозбужденное воображение рисовало ему образ Парня с Дредами, вытаскивающего из своих мешковатых штанов "Глок" и бросающегося за ним в погоню. Однако, быстро оглянувшись, Пит увидел, что парень уже покинул магазин. Он немного расслабился, но почувствовал укол вины за свои мысли.
Затем его внимание вернулось к стоящему перед ним холодильнику с пивом. Это был не его ассортимент. Здесь было полно крафтового пива, которое любили всякие "хипстеры" и многие его коллеги. Возможно, какое-то было нормальным. Пит не особо разбирался в этой теме. Поскольку обычно пил так мало, что, когда дело касалось пива, был человеком самым скромных запросов.
Пит подошел к следующему холодильнику и увидел упаковки "Бада", "Миллера Лайт", "Пабста", и тому подобного. Он попал по назначению. В этой секции холодильника стояло то, что пивные снобы называли "мочой". Открыв дверцу, он потянулся, было, за шестибутылочной упаковкой "Бада", но замешкался, когда увидел на нижних полках двенадцатибаночные коробки. Он никогда не покупал себе больше шести бутылок. Обычно у него не было необходимости иметь под рукой большее количество пива. Но обстоятельства изменились, и у него было чувство, что шесть бутылок ему сегодня не помогут.
Кассирша назвала ему общую сумму. Он вытащил из бумажника несколько банкнот и шлепнул их на прилавок. Когда кассирша протянула ему сдачу, Пит схватил свою двенадцатибаночную упаковку и свалил из магазина. Оказавшись на тротуаре, он снова увидел Парня с Дредами. Тот, прислонившись к стене, курил сигарету. Пит, не удержавшись, ахнул.
Парень с любопытством посмотрел на него и спросил:
— Какие-то проблемы, мать твою?
Присмотревшись, Пит понял, что это совсем не тот парень. Просто очередной чернокожий с дредами. Пит нервно улыбнулся и, словно извиняясь, пожал плечами. Он чувствовал себя ужасно из-за своего непроизвольного расового профилирования, но, по крайней мере, у него была на то веская причина. Он не был тем прежним Питом. Нет, вовсе нет. Он чувствовал себя взвинченным и периодически готовым закричать во все горло.
Вернувшись в машину, Пит завел двигатель и потянулся к рычагу переключения передач. Прежде чем он смог выехать задним ходом с парковки, снова зазвонил телефон. Посмотрев на него, он увидел на экране имя и номер Мэри. Его рука оставалась какое-то время на рычаге, пока он раздумывал, не проигнорировать ли ему снова звонок. Искра неповиновения, которая заставила его выбежать из машины, начала гаснуть, когда он осознал, что она, вероятно, звонила все время, пока он был в магазине. Многократные звонки за такой короткий промежуток времени предполагали опасный уровень раздражения со стороны Мэри.
Он вздохнул.
— Черт.
Схватив телефон, он нажал на кнопку "ответить" и поднес его к уху.
— Что?
— Какой грубый ответ на звонок. Куда пропали твои манеры, Пит?