Он стоял и кивал, заинтригованный увиденным. На поясе у него с одной стороны висел "Магнум" 44-ого калибра. С другой — большой армейский нож, а еще топор и пустой картофельный мешок. Я не знал, для чего он, и Шон не говорил.
— Видите? — произнес он. — Ее поели. Здесь и здесь. Видите следы зубов?
И я увидел. Труп был испещрен вмятинами и царапинами. Похоже, что-то укусило ее в плечо. Вагина отсутствовала.
— Троги любят половые органы, — объяснил Шон. — Не спрашивай, почему. Сперва кишки, потом половые органы. Я повесил ее вчера утром, и они, должно быть, приходили к ней ночью.
— Ты это сделал? — спросил Спекс.
— Она уже была мертва, коротышка. Я просто использовал ее, как наживку.
Это было омерзительно. Шон был одержим подобными вещами. Мир полетел в тартарары, а он беззаботно и радостно охотится на мутантов. Было в этом что-то очень тревожное.
— Они все-еще где-то рядом? — спросил я.
Шон сказал, что беспокоиться не о чем. У него была теория, что подземные обитатели выходят лишь по ночам, как вампиры из дешевых "ужастиков". Потому что они живут под улицами, прячутся в подвалах и в системе канализации так долго, что их глаза больше не могут выносить солнечный свет. Как земляные черви, кроты или летучие мыши. Теория показалась мне вполне логичной. Ибо подземные обитатели — или Троги, как мы их называли — являлись, по сути, ночными пещерными людьми — троглодитами. Радиация начала мутацию, тьма позаботилась об остальном.
— Они выходят только по ночам, — сказал Шон. И у меня не было никаких причин сомневаться в его словах.
Я подошел ближе к телу. Оно было таким же отталкивающим, как и любой другой труп, а я к тому моменту повидал их немало — особенно при работе в уборочной бригаде — что не сразу вызвало у меня отвращение. Пахло от трупа довольно плохо, но не распадом, а чем-то резким и едким, почти как смесь кошачьей мочи с аммиаком, если такое можно себе представить.
— Чувствуешь запах? — спросил Шон. — Знаешь, что это такое, братан?
Я покачал головой.
— Это моча Трогов. Если однажды почувствуешь этот запах, никогда уже не забудешь. Понимаешь, Троги любят питаться падалью. Они не прочь завалить тебя или меня и поджарить наши внутренности на вертеле. Но особенно им нравится что-нибудь мягонькое, подгнившее… выдержанное, так сказать. Они метят свои деликатесы, мочась на них, как собаки, метящие территорию. Он показал мне старый рубец на запястье.
— Видишь ожег? Это моча Трогов. Однажды один из них брызнул на меня. Жгучее дерьмо.
Спекс держался в стороне от трупа. Даже при том, что он работал в уборочной бригаде, вид у него был неважный. Хотя больше от россказней Шона.
— Я тоже чувствую, — сказал он. — Только запах идет отсюда.
Он стоял у дверного проема. Лестница вела во тьму. Шон сразу же подошел. Как бы нелепо это ни казалось, он опустился на четвереньки и стал нюхать землю, словно охотничья собака.
— Ага. Это моча Трогов. Должно быть, один из них пометил это место. Ставлю десять к одному, что в подвале есть Трог. Кто хочет взглянуть? — Он поднялся на ноги. — Как насчет тебя, коротышка?
— Меня? — спросил Спекс.
Шон рассмеялся.
— У тебя яйца не отросли. Я пойду.
Спекс преградил ему путь.
— Я сделаю это.
Шон улыбнулся.
— Слушай их. Они очень громко дышат.
Мне это не нравилось. Должно быть, в другой жизни Спекс был унитазом, потому что всегда терпел всякое дерьмо. Но ему не нравилось, когда его считали неполноценным. Он хотел доказать обратное.
— Я пойду с ним, — сказал я.
Спекс посмотрел на меня.
— Ты мне не нужен.
Он включил фонарь у себя на каске, вытащил револьвер и начал спускаться. Я попросил его быть осторожным. Ситуация мне очень не нравилась. Я так нервничал, что закурил. Я всегда присматривал за Спексом. Мне не нравилось, что Шон подтрунивает над ним.
— С ним все будет в порядке, — сказал мне Шон.
— Молись, чтобы это было так.
Шон бросил на меня жесткий взгляд, и я ответил тем же. Если со Спексом что-нибудь случится, я убью его. И думаю, он знал это. Мы смотрели друг на друга.
Шли минуты.
8
Вскоре раздался вопль Спекса, и он взлетел вверх по лестнице. Глаза за очками были выпучены, лоб блестел от пота. На куртке была паутина.
— О, БОЖЕ! О, БОЖЕ, МАТЬ ВАШУ! — в истерике орал он. — ОН ТАМ! Я ВИДЕЛ! ОН СМОТРЕЛ ПРЯМО НА МЕНЯ! НЕ ХОДИТЕ ТУДА! ГОСПОДИ, НЕ ХОДИТЕ ТУДА!
Спекс буквально из кожи готов был выпрыгнуть. Он дрожал, хватал ртом воздух. Я держал его, пока он не успокоился. Шон улыбался. Ему это казалось чертовски забавным.
— Днем они не слишком активны, коротышка, — сказал он.
— Чушь, — сказал Спекс. — Этот выглядел очень даже активным.
— Пойду взгляну.
— Лучше не ходи туда, — предостерег его Спекс.
Шон его не послушал. Он включил фонарик на каске, передернул затвор дробовика и начал спускаться. Сделав шага три, он вернулся, пятясь.
— Будь я проклят, — сказал он.
— Что? — спросил я.
— Он идет на свет.
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок, и на то была причина. Запах мочи внезапно усилился. Он стал таким резким, что, казалось, опалил волоски в ноздрях
— Валим отсюда на хрен! — воскликнул Спекс.