— Посмотрите на это, — сказал Карл.
Фойе было перевернуто вверх дном.
Источник вчерашнего шума и грохота находился здесь. Штукатурка была содрана с потолка до самых стропил, в стенах пробиты дыры, двери сорваны с петель. Все было поломано и разрушено. Стойки перил первых шести или семи футов лестницы были разбиты, словно кто-то поработал над ними топором. Причем чертовски большим.
— Что здесь произошло? — спросила Джени.
Но я понятия не имел. Нечто забралось ночью в здание, та же тварь, что выла, и устроила здесь этот кавардак. Но что это могло быть, я даже не мог догадываться.
— Смотрите, — сказал Карл.
Входная дверь исчезла. Техасец Слим нашел ее на улице. На ее поверхности были три глубокие борозды, будто кто-то прошелся по ней косой. Крепкая дверь из векового дуба… такое могло с ней проделать нечто очень злобное с огромными когтями.
— Гребаный монстр, — сказал Карл.
— Наверное, соглашусь, — сказал Техасец Слим, хотя было очевидно, что эта идея ему не нравится.
Мы стояли в тишине, и я понимал, что должен заставить их двигаться, делать что-то конструктивное, прежде чем смысл сказанного заставит их спрятаться под кроватями. И я как раз собирался сделать это, когда кто-то подошел к нам.
— Наконец-то вы встали.
Это был Гремлин.
Его зеленовато-желтая рабочая куртка была покрыта пылью, с одного рукава свисала лента паутины, но в остальном он был целым и невредимым… то есть, если не считать синяков на лице, рассеченной губы и подбитого глаза.
Какое-то время все молчали.
Затем я подошел к нему. — Где, черт возьми, ты был?
Гремлин одарил меня откровенно жуткой ухмылкой.
— Какая теплая встреча, — сказал он. — Я прятался. Ночью здесь была какая-то тварь. Я спрятался в подвале, в старом угольном хранилище.
По какой-то безумной причине я ему не поверил. Глаза у него были остекленевшими, как во время шока. И этот странный, глупый оскал… он словно говорил: "Я знаю кое-что, чего ты не знаешь. О, да."
— А мы думали, ты уже мертв, — сказал Карл. — Очень жаль.
— Ты видел, кто или что это сделало? — спросил я.
— Нет, я слышал, но не стал приближаться. Гребаная тварь шныряла здесь… думаю, искала меня.
Джени, которая обычно отличалась отзывчивостью, не произнесла ни слова.
Во мне зарождалось какое-то неприятное чувство, но я не понимал, что это значит.
Другие с недоверием отнеслись к истории Гремлина, но пытались никак не проявлять это, в отличие от Техасца Слима.
Он стоял и глядел на разрушенное фойе, сжимая в руке свой "Дезерт Игл". Я наблюдал за ним. Наблюдал за ним внимательно. Я знал про Техасца одну вещь: При всех его "странностях", голова на плечах у него была. Я наблюдал, как он переваривает это все у себя в голове, и ждал от него результата. Техасец стоял и морщил лоб, как обычно делал, когда был чем-то обеспокоен. Затем он медленно перевел взгляд на Гремлина. И задержал на нем.
Гремлин буквально съежился под его тяжелым взглядом.
— Какого черта? Какого черта ты так смотришь на меня?
Техасец Слим пожал плечами.
— По-моему, в твоем рассказе кое-что не сходится.
— Да… и что же, например?
— Например, как ты находился здесь внизу ночью и не видел, кто это сделал. Мне это кажется странным, вот и все.
Гремлин посмотрел на меня, ища поддержки, но встретил лишь холодный, пустой взгляд.
— Я слышал шум, как и вы. Но я прятался. Думаете, я должен был выйти и встретиться лицом к лицу с этой гребаной тварью, которая выла и разнесла все это место.
— Ты же был вооружен, не так ли? У тебя был "Смит энд Вессон". Почему ты не попытался пристрелить нашего посетителя?
Я стоял и ждал, как и остальные.
Техасец Слим вел допрос, но кому-то нужно было это делать. Что-то с рассказом Гремлина было не так. Причем, очень сильно не так.
— А в чем дело? На что ты намекаешь?
— Ага, — наконец, вставил Карл. — На что ты намекаешь, засранец?
Но Техасец просто пожал плечами и еле заметно улыбнулся. Он достиг желаемого, и знал это. Он поставил рассказ Гремлина под сомнение и сделал это настолько ощутимо, что это почувствовал даже такой тугодум, как Карл.
После этого я организовал всех и собрал в дорогу. Пока было светло, я не хотел терять ни секунды.
14
К концу дня мы по-прежнему были без колес.
Мы бродили несколько часов, расширили район поисков далеко на запад, до торгового центра "Три-Сити Плаза", что на 5-ой улице. Но счетчик Гейгера начал пищать, потому что мы подобрались слишком близко к Чикаго. Поэтому мы вернулись в Мидтаун, затем спустились до самого Глен-парка. Обыскали Глисон-парк и университетские парковки, но все было тщетно. Затем вернулись в Центр, к железнодорожной станции, чтобы проверить крытые стоянки. Почти все машины были либо без колес, либо разбиты, либо со сдохшим аккумулятором. Ситуация казалась совершенно безнадежной.
В Гэри мы были, как на необитаемом острове.
Застряли на этом кладбище.
Нужно было как-то выбираться. Это было наиважнейшей задачей. Радиационный фон был слегка повышенным, что не слишком страшно, но мы были практически на пороге Чикаго, и, если с города ветров на восток подует хороший ветер, у нас возникнут проблемы.
Пока мы шли, я думал о всем том, чего мне не хватало. На ум сразу пришли свежая пища, телевидение и мотоциклы. Байки встречались, но большинство из них было разбито, либо в очень плохом состоянии. После того, как мир рухнул, все дилерские центры были разграблены. Люди растаскивали все, что раньше не могли себе позволить. Хороший автомобиль тоже было сложно найти. Большинство машин и грузовиков стояли на дорогах разбитыми, заброшенными и ржавеющими, либо с них были сняты все полезные детали. Это можно было видеть повсюду. Отличные пикапы, внедорожники, спорткары стояли на спущенных шинах, без лобовых стекол, двигатели были либо сняты, либо разбиты. Конечно, встречалось множество машин на ходу, только у их хозяев тоже были "пушки". Не раз мы находили автомобили с сидящими в них скелетами.
Настроение у всех нас было не очень. Мы были напряжены и из-за каждого угла ожидали угрозу. Потому что что-то очень страшное и опасное было здесь. Мы все чувствовали это. Оно наблюдало за нами, поджидало нас, мы лишь не знали, какую форму оно примет. После тех звуков, что мы слышали прошлой ночью, мы надеялись на худшее.
Но то было ночью.