Карл посмотрел на меня, и я почувствовал этот взгляд. Я знал, что происходит у него в голове, буквально читал его мысли: "конечно, сладкая, ты можешь пойти с нами. Какая вечеринка без тебя. В следующее полнолуние мы будем веселиться, будем "зажигать" так, что ты никогда не забудешь." Наверное, я тоже думал об этом. Отчасти. Хотя, может, не так откровенно, как Карл.
Микки продолжала наблюдать за мной.
— Я знаю, что за рекой, к северу от сюда есть исправный "Джип Чероки". Он стоит в гараже. У Фишера повсюду были припрятаны машины. Так что, возможно, у нас все получится.
Я улыбнулся.
— Добро пожаловать на борт, — сказал я. Теперь нас было шестеро. По крайней мере, до следующего полнолуния.
17
Я решил, что Микки будет нам полезна благодаря своей сообразительности. Просто у меня было ощущение, что она хорошо впишется в группу. Мы постояли и поговорили еще немного, затем забрались в соседнее здание, чтобы перекусить сухпайками — замороженными спагетти с фрикадельками — и стали рассказывать друг другу военные истории. Все это время Гремлин пускал слюни по Микки. Техасец Слим наблюдал за Гремлином, Карл наблюдал за всеми, а Джени… Джени не сводила глаз с новой девушки.
Было между ними что-то невысказанное. По крайней мере, со стороны Джени. То, что было сочувствием и пониманием превратилось во что-то вроде ревности, и это хорошо было видно у нее по глазам. Я знал, что иногда женщины, сами того не подозревая, начинают защищать свою территорию. И я почувствовал это в Джени.
Теперь у нее появилась соперница. И непохоже, что эта идея ей нравилась.
Микки была интересной девушкой. В этом никто не сомневался. Не только привлекательной, но и умной. Возможно, ее никогда бы не пригласили в Менс и не вручили б Нобелевскую премию по физике, но недостаток книжной учености она компенсировала практическим опытом. И интуицией. Она шестым чувством чувствовала опасность, как мы вскоре узнали.
После импровизированного обеда необходимо было снова выходить на улицы. Через несколько часов должно было стемнеть, и до этого я хотел найти "Джип". Микки повела нас, поскольку точно знала, куда нужно идти. Едва она дошла до конца квартала, как резко остановилась и начала качать головой взад-вперед.
— Что такое? — спросил я ее.
— Не знаю… что-то не то. Я чувствую, — сказала она. — Что-то не то.
Техасец Слим и Карл просто переглянулись.
— У меня от нее мурашки, — сказал Карл.
— А у меня от нее совсем другое, — сказал Гремлин.
Микки пожала плечами.
— Иногда… иногда я просто предчувствую всякое.
Техасец нервно рассмеялся.
— У меня была бабка по материнской линии, Тэйни из округа Терребонн. Из страны болот. Она тоже обладала таким даром. О… она была старой, очень старой, старая Матушка Тэйни. У нее было всего лишь два или три зуба, узкое лицо и большой нос, похожий на крюк для одежды. Она была слепой на один глаз… потеряла его еще в детстве во время несчастного случая на рыбалке… но другой был большим, круглым, желтым и пристально глядящим. Она походила на ведьму из того старого комикса… понимаете, о каком я? Меня всегда бросало в дрожь, от этого желтого глаза. Однажды она говорит: "Щиво ти ищешь, мааалчик?" Именно так она говорила. Я отвечаю: "Я потерял носки, Матушка Ти". Так я ее называл. Матушка Ти. Она говорит: "Тваааи наааски на улици пад ликвидамбаааром, слышь?" Так они и были. Прямо там, где я их и оставил. Под ликвидамбаром (большое декоративное дерево — прим. пер.). Только пара жуков устроила в них себе дом. Она была ясновидящей, и могла находить что угодно и когда угодно…
— Тише, — сказал я ему. Я понимал, что Техасец просто нервничает. А когда нервничал, он всегда начинал рассказывать всякие дикие истории, но сейчас для этого не было времени. — Что такое, Микки?
Все ждали. Джени выглядела встревоженной, новая девушка нравилась ей все меньше и меньше. Чувствовалось нарастающее между ними напряжение.
Микки повернулась и посмотрела на меня. Она заметно побледнела, глаза у нее были огромными и влажными.
— Тесаки. Тесаки идут.
Карл сперва не согласился… но затем услышал. Услышали все.
Услышали их приближение.
Шестеро или семеро поднялись из-за остовов разбитых машин, с визгом и завыванием. Это была засада. Я был в этом уверен. Тщательно спланированная засада, в чем Тесаки отлично преуспели. Но по какой-то причине… они не смогли ждать. Возможно, из-за того, что Микки учуяла их, и все остановились. Возможно, они поняли, что их раскрыли.
Но они не стали больше ждать. Они бросились из своих укрытий, крича и шипя. Бросились бежать зигзагами по улице, движимые безумием и жаждой крови.
— Черт… тебя… подери, — выругался Карл.
Я вскинул винтовку и уложил двоих. Когда третий приблизился, Карл открыл огонь из своего "АК", и прошил его… или ее… от паха до горла. Эти твари были безжалостными. Беспощадными, неумолимыми. Даже когда они, изрешеченные пулями, умирали в конвульсиях на улице, они продолжали биться и кричать. Оружие было только у двоих… дубинки и пики. Мы с Карлом завалили пятерых из них, но этого было недостаточно. Эта кучка была лишь острием копья. Остальные были на подходе.
Побитый пикап с грохотом несся по улице, отбрасывая в сторону мертвые автомобили и перескакивая через песчаные наносы. Двое Тесаков сидело в кабине, еще дюжина — в кузове. Увидев их, я сглотнул. Теперь было понятно, что чувствовали римляне при нападении пиктов.
Берсерки.
Вот кем они были. Каждый из них был предельно злобен и безумен.
Тесаки стали на ходу выпрыгивать из грузовика и веером рассыпаться по улице. Они очень походили на найденного мною мертвеца. Все были лысыми, с боевыми чубами, под противогазами скрывались уродливые лица. На них были пальто и кожаные плащи, куртки, сшитые из кусков другой одежды, и даже что-то вроде брезентовых пончо. Они неслись вперед, размахивая самодельными копьями, шипастыми дубинками, топорами, пиками и, конечно же, тесаками.
Мы дали залп огня и бросились наутек.
Мы бежали со всех ног, словно напуганные кролики. Царила полная неразбериха, и не было никакой сплоченности. Может, нужно было организовать оборону в здании? На крыше? За какой-нибудь разбитой машиной? Наконец, мы снова оказались в районе "фишерской" общины, которая превратилась теперь в сборище трупов. Мы рассредоточились и приготовились к бою.
Грузовик с грохотом приближался. Я прицелился и всадил пару пуль в лобовое стекло. Оно влетело в кабину горой осколков. Пассажир завалился вперед, а водитель нажал на газ.
Я снова прицелился. Я знал, что единственным оружием, способным бить на такое расстояние, была моя винтовка. Это была моя крошка. Я мог бы передать ружье Карлу, но тот спрятался за "универсалом" на другой стороне улицы. Да и времени не было.
— Нэш, — кто-то позвал меня.
Я сделал вдох и выдох. Прицелился. Нажал на спусковой крючок, пробормотав какую-то невнятную молитву. Мне показалось, что пуля попала водителю в горло. Он резко откинулся на сиденье и, оторвав руки от руля, пытался остановить кровь, хлещущую из шеи. Грузовик потерял управление, отскочил от минивэна, вылетел на тротуар, врезался в останки полицейской патрульной машины. И там заглох.
Водитель попытался выбраться из кабины, Техасец бросился к нему и завалил из своего "Дезерт Игла". Но остальные Тесаки были уже на подходе.
Когда они подошли ближе, я увидел, что про этих животных говорили правду. Они носили скальпы своих жертв. Носили в виде перевязей и поясов. И не только это, но еще и ожерелья из почерневших ушей и зубов, нанизанных на проволоку — жуткую коллекцию мумифицированных частей тел.
Карл уложил двоих из своего "АК", и начался кромешный ад. Все кричали, палили из всего, что было, в нападавших, чье число росло благодаря прибывающему подкреплению. Уже восемь или десять Тесаков лежали, корчась на земле, но на их место пришло вдвое больше. Даже Джени открыла огонь из своего "Браунинга". У Микки в руках был "Эйрвейт" Карла.
Один из нападавших подобрался к нам почти вплотную, проползя под несколькими машинами, и я выстрелил ему прямо в лицо. Пуля вошла в один из плексигласовых окуляров, и Тесака отбросило на грузовик. Но он не упал. Словно зомби, он сделал два или три неуклюжих шага вперед, обливаясь кровью из входного отверстия, а затем рухнул лицом вниз.
Другие продолжали наступать.
Один вскочил на грузовик и метнул копье. Оно едва не попало в Джейн. Карл очередью снес нападавшего. У меня кончились патроны, и пришлось переключиться на "Беретту". Я застрелил одного, другого, а затем что-то ударило меня в спину, и я упал. Едва я успел откатиться в сторону, как в то место, где я лежал, вонзился топор. Я вскочил на ноги и выпустил всю обойму в нападавшего. А затем на меня прыгнул еще один, отбросив меня к машине. Он бросился на меня с ножом, и я едва избежал удара, лягнув его в живот. Затем стал молотить его рукояткой "Беретты" по покрытой струпьями лысой голове, пока не раздался влажный хруст.
Карл опустошил рожок своего "АК", и принялся палить из "Моссберга". Техасец Слим получил удар копьем в бок и упал. Гремлину досталось дубинкой. Микки вела огонь из "Эйрвейта", прыгая вокруг с воистину атлетической грацией, валя Тесаков одного за другим. Затем у нее кончились патроны, и двое нападавших схватили ее. Она отбивалась и лягалась, и они бросили ее лицом на капот машины. Тесаки собирались изнасиловать ее прямо на месте. Потому что именно так они действовали… не с военной точностью и организацией, а с чистым безумием.
Карл завалил одного из них из "Моссберга", разбросав его кишки на двадцать футов, упал, кувыркнулся и застрелил второго. Затем трое нападавших сбили его с ног, и занесли из ним свои тесаки.
Но тут Джени выхватила топор из рук умирающего и всадила в спину одному из врагов. Тот развернулся, с торчащим у него в спине топором, и врезал ей кулаком. Джени упала, и он прыгнул на нее, разорвал на ней футболку, и, обнажив белые груди, схватил их грязными, пятнистыми руками.