— Туда вниз? — спросил Гремлин. — Я не пойду на это кладбище.
— Тогда можешь оставаться здесь.
Я начал спускаться, двигаясь осторожно, чтобы поскользнуться на песке. В яму с останками покатились галька и сорвавшиеся камни. Остальные, не говоря ни слова, последовали за мной. Гремлин тоже. Видимо, однажды это был какой-то карьер, который законсервировали, затем вновь открыли и расширили, когда ежедневно стали умирать тысячи людей, и инфекционная болезнь принялась выжигать город.
Склоны были усыпаны скелетами, завернутым в ветхие лохмотья. Они выступали из песка, и кости были такими белыми, что, казалось, светились. Когда мы спустились почти на самое дно, я заметил там большие куски шлака вместе с фрагментами разбитого бетона, которые, похоже, когда-то были частью тротуаров. Из мусора торчали древние дренажные трубы из цемента вместе с ржавой арматурой и старыми фарфоровыми канализационными трубами, которые, должно быть, лежали здесь многие десятилетия. Да, сперва это был карьер, затем свалка, и только потом уже трупная яма.
Тени удлинялись, и я почувствовал, как рука Джени скользит в моей, и мне нравилось это ощущение. Я крепко сжал ее. Что-то шуршало в недрах растекающейся тьмы. Птицы перелетали с одного автомобильного остова на другой. На ржавеющем блоке двигателя стояла на задних лапках крыса и провожала нас взглядом. Тропа вилась зигзагами через обломки и кости. Кто-то протоптал ее, значит, ею явно пользовались.
Но я сомневался, что этот кто-то спускался сюда после наступления тьмы.
Наступала ночь, а я продолжал идти. Повсюду из теней выступали какие-либо объекты. Я запнулся об изогнутый кусок арматуры и едва не упал. Вытащил из рюкзака фонарик. Рабочие батарейки были сейчас в дефиците, но мне не нравилась идея проткнуть себе брюхо какой-нибудь железякой.
— Милое местечко, — сказал Техасец Слим.
— Ага, такое милое, что можно запросто убиться, — добавил Гремлин.
Я светил вокруг фонариком, выхватывая из темноты старые холодильники и кучи шин, ржавые, покореженные останки детских качелей, торчащие из песка. И конечно же, кости. Они были повсюду. Свет отражался от ребер, бедренных костей, позвоночников. И черепов. Десятки начисто обглоданных черепов. Кости были навалены огромными кучами, в которых копошились крысы.
Когда мы достигли центра ямы, нам уже не попадалось ничего, кроме скелетов. Некоторые были еще целыми и облаченными в лохмотья, но большинство почернело и было разрушено на валяющиеся вокруг фрагменты. Мне стало встречаться много маленьких костей и черепов, явно принадлежавших детям. Обогнув какие-то изъеденные термитами портовые сваи, мы наткнулись на обросшую сорняками детскую коляску. Когда я из какого-то нездорового любопытства навел на нее луч фонаря, то увидел, что обшивка почти полностью сгорела, а остов заржавел и почернел. Внутри сидел крошечный скелетик с широко разинутыми, будто в крике, челюстями.
— О, боже, — простонала Микки.
Впереди было еще больше останков машин, костей, труб и куч битого бетона. Я прибавил шаг, желая быстрее выбраться отсюда. Возможно, дело в нервах, возможно, в чем-то еще, но во мне нарастало недоброе предчувствие. Мне казалось, будто в животе у меня иголки. Я весь вспотел. В висках стучало. Крысы повизгивали, над головой носились летучие мыши.
— Через пару минут мы должны уже быть на той стороне, — сказал я, успокаивая других или себя.
— Надеюсь на это, — сказала Микки. — Не надо было сюда спускаться.
— О, заткись уже, — сказала Джени. — Не драматизируй… — Но она не договорила… потому что где-то в трепещущей тьме, заполнившей яму словно черное масло, раздался первобытный рев.
— Похоже, мы в полной заднице, — сказал Техасец Слим.
21
Рев повторился, и на этот раз он прозвучал ближе.
Ночной ветерок донес запах: резкий и тяжелый, как от сваленных в кучи гниющих шкур.
Возник вопрос — бежать со всех ног или остаться на месте и принять бой. Зверь был где-то рядом, и я догадывался, что это тот же самый, которого мы слышали прошлой ночью. У меня появилось ужасное чувство, что он шел за нами через весь город, выслеживая нас по запаху. Возможно, у меня разыгралось воображения, но почему-то мне казалось, что я прав.
— Что думаешь, босс? — спросил Карл.
— Давай уходить, — сказала Джени. — Пожалуйста, Нэш.
Было еще несколько комментариев на эту тему, но единственным человеком, который никак не выразил свое точку зрения, был Гремлин. Первым жаловался, первым ныл, первым вставлял свое мнения по любому вопросу… а теперь ему нечего было сказать. Возможно, он был напуган, хотя я не знал наверняка.
— Давайте заманим эту тварь и завалим, — предложила Микки.
Именно к этому я склонялся. Мне не нравилась идея улепетывать, когда эта тварь сидит у нас на хвосте. Она преследовала нас. И только теперь она обнаружила свое присутствие, потому что знала, что мы в яме и что мы не собираемся спасаться бегством.
— Брось, Нэш, это безумие, — сказала Джени, дрожа от страха. — Давай просто…
— Тише, — сказал я ей.
Все молчали. И слушали.
Зверь приближался. Все мы слышали, как он прокладывает себе путь в темноте. Шорох листьев и треск сучьев, хруст костей, топот ног чего-то крупного, будто сказочный великан шел из темного леса есть детей.
Теперь слышались еще и другие звуки… хрюканье и сопение, как роющего землю борова.
Я не стал включать фонарик. Во всяком случае, пока. Тварь знала, где мы, и она приближалась. Подожду, пока она не подойдет поближе, когда можно будет стрелять. Я жестом указал остальным идти к каким-то бетонным сваям. Зайдя за них, они рассредоточились, сжимая оружие в потных, дрожащих руках. Мы стали ждать чудовище, которое подкрадывалось все ближе, словно дикая кошка, охотящаяся на свою жертву. В яме было столько хлама и мусора, что повсюду вокруг нас возвышались темные силуэты. Все внимательно следили, ожидая, что один из них шевельнется. Мне не раз казалось, что я видел сгорбленную лохматую фигуру огромных размеров.
Возможно, это была игра воображения.
Мы прождали пять минут, десять, серьезно нервничая при этом. Все были напряжены. Слышно было лишь наше дыхание, лай диких собак вдалеке, да шорох крошечных тварей среди мусора.
Я держал свою винтовку наготове. Джени рядом со мной била дрожь, только я этого не чувствовал, поскольку сам дрожал.
— Кто хочет хорошую тихую историю про привидений? — спросил Техасец Слим.
— Заткнись. — Я вздохнул. — Думаю, кто-то должен пойти посмотреть. — Как насчет тебя, Гремлин?
— Вот уж на хрен. Я туда не пойду.
— Боишься? — спросил Техасе Слим. — Прошлой ночью ты, кажется, не боялся этой твари.
Было бы интересно услышать возражения Гремлина, но из темноты раздался какой-то дикий визгливый звук, напоминающий смех… пронзительный, истерический смех. Смех существа, отъевшегося на страхе и наточившего зубы об человеческие кости. Смрад был невыносимый… резкий и горячий. Мне показалось, что в темноте блеснули два огромных глаза в форме полумесяцев.
— Тварь приближается, и мы прикончим ее, — сказал я.
Я попытался сглотнуть, но в горле пересохло настолько, что язык буквально прилип к небу. Нечто двигалось там, в темноте. Нечто издавало хриплый утробный звук, переходящий в хлюпанье, будто зверь пускал слюни.
— Приготовьтесь, — прошептал я.
Более напряженной и опасной ситуации я и представить себе не мог. Тот уродливый ублюдок — кем бы он ни был — знал, с кем имеет дело. Он шел за нами по пятам, и теперь готовится напасть именно там, где хотел. И все же… он колебался. Он мог наброситься на нас в любую секунду, но этого не происходило. Он был осторожным. Как и все хищники. Им хотелось превосходства. Даже тигр в джунглях или большая белая акула в океане не настолько отчаянные, как думает большинство людей. Да, они хотят получить добычу, но хотят сделать это без лишних усилий и без риска для себя. Как и они, это существо хотело действовать наверняка, с полным превосходством. Я почти физически ощущал его нерешительность.
— Ну, давай, урод, — прошипел Карл сквозь зубы.
Ожидание превратилось в сущий ад. Так не могло продолжаться бесконечно. Я считал, что у нас есть идеальная зона поражения. Бетонные сваи служили нам прикрытием, прямо перед нами был открытый участок, а за спиной — крепостная стена из обломков. Если та тварь захочет напасть, ей придется пересечь открытый участок. На это я и рассчитывал. Чего я не хотел, так это играть с этим гребаным монстром в кошки-мышки. Я не хотел, чтобы он прокрался с фланга или зашел вперед и стал ждать, когда мы попытаемся сбежать. Нет, мы должны были как-то выманить его.
— Нужно бросить ему приманку, — сказал я. — Гремлин, выйди на тот "пятачок".
— Да пошел ты, — огрызнулся он.
— Почему нет, Гремлин? — спросил Техасец Слим. — Он же не тронет тебя, верно? Он же твой друг.