— Радиация немного повышенная… где-то пятьдесят. Не очень опасно. Пока.
Мы миновали какой-то собор, который теперь был лишь нагромождением камней, растянувшимся почти на квартал. Остался стоять лишь сильно накренившийся шпиль. В жилых районах дома были либо превращены в щепки, либо почернели от давным-давно бушевавших пожаров.
— Да, — сказал Техасец, затягиваясь сигаретой, — милый городок. Напоминает Берлин в 45-ом. Но несмотря на его живописный вид, я за то, чтобы ехать дальше. Меня что-то щекочет под яйцами, и я уверен, что это не средний палец Карла.
— Поцелуй меня в задницу, — сказал Карл.
Я хихикнул… и мой смех прозвучал как-то пронзительно, нервно, и даже истерично. Я не смог сдержаться. Было здесь что-то очень неправильное. Де-Мойн походил на кладбище, и это сравнение было уместно… и все же я знал, что в тех взорванных руинах есть жизнь. Я чувствовал, как кто-то наблюдает за нами.
— Он прав, — сказала Микки. — Там что-то есть. — Я чувствую.
— Зачем мы здесь, Нэш? Что мы здесь ищем? — поинтересовался Карл.
Но я лишь покачал головой.
— Пойму, когда увижу. Едем дальше.
Джени сидела рядом со мной, но она не проронила ни слова с тех пор, как я отдал Мэрилин Тени. Я любил Джени. Я никогда не стал бы притворяться. Но я уже начинал уставать от ее капризов. Думаю, как и все остальные. Дело в том, что она уже становилась заложницей своих высоких моральных принципов. А было время, когда мы делали то, что должны, и она осуждала нас, но не пыталась остановить. Теперь же продолжала пребывать в депрессии и отказывалась даже говорить с нами. Было в этом что-то инфантильное. Она вела себя, как капризный пятилетний ребенок. Я не намерен был это терпеть, и уверен, другие тоже.
— Нужно найти где-нибудь бензин, Нэш, — сказала Микки. — У нас осталась примерно четверть бака… надолго не хватит.
В "дивном новом мире" топливо никогда не было проблемой. Если есть машина на ходу, вокруг было бесчисленного количество мертвых автомобилей, из которых можно было легко слить бензин. Карл всегда носил с собой маленький сифонный насос.
— Хорошо, давайте сделаем это. Найдем парковку или автосалон.
Микки повела джип дальше, петляя по разрушенным войной улицам. Она была хорошим водителем, ловко объезжала груды щебня и протискивалась между разбитых машин. Я наблюдал за царящим вокруг запустением, высматривая хоть какое-то движение, и ничего не видел. Даже бродячей собаки, пьющей из лужи. Уличные указатели отсутствовали, светофоры лежали на земле. Телефонные столбы были повалены, а оставшиеся стоять были сильно наклонены, провода висели, словно размокшие спагетти.
— Вот оно, — сказала Микки.
Она заехала на парковку перед большим белым зданием, простиравшимся почти на квартал. Огромная надпись из синего пластика гласила: "ШЕВРОЛЕ, ХАММЕР" Здесь было полно машин, многие из которых были поврежденными, либо ржавыми, со снятыми колесами и разбитыми окнам. Но некоторые казались нетронутыми.
Мы высыпали из джипа.
3
Внутри дилерского центра было пыльно и грязно. Офисы разграблены, компьютеры разбиты, шкафы перевернуты, их содержимое разбросано вокруг. Пол под ногами был устлан бумагами и дилерскими брошюрами. Стекла в окнах были либо разбиты и полностью отсутствовали, либо были такими пыльными, что сквозь них ничего не было видно. В помещениях царил полумрак, повсюду лежали тени. Идеальное место для засады, и, по-моему, все это понимали.
Мы спустились в гаражи и собрали с дюжину пятигалонных пластиковых канистр бензина. У Карла был сифон, поэтому можно было отправляться дальше. Микки шла рядом. Карл с Техасцем тоже. Но Дженни я не видел. Черт, — подумал я. Нас же всего пятеро, а не сто человек. И все-таки она умудрилась ускользнуть у меня из-под носа.
Наверняка неслучайно.
Мастерские были огромными. Там можно было разместить два десятка машин, и хватило бы места для пары грузовиков. Добавьте к этому металлические клетки с автодеталями, пыльные ящики для инструментов, машины, стоящие на мертвых гидроподъемниках. Джени могла быть где угодно.
Натуральный ребенок, как я и думал. Она так холила и лелеяла тараканов у себя в голове, так, что они разрослись до размеров чудовищных насекомых из дешевых фильмов ужасов. Здорово, правда? Гребаная принцесса школьного бала, королева всех болельщиц, голубоглазая блондинка нордических кровей разозлилась на отсутствие у тебя сочувствия ко всяким засранцам и бродягам. И просто куда-то свалила, подвергнув всю группу опасности.
Возможно, осталась дуться в выставочном павильоне.
А возможно, решила погулять.
В этом случае кому-то придется пойти ее искать среди руин, и этот кто-то будет рисковать жизнью.
Я был зол. Я чувствовал себя виноватым. Я был лишен дара речи. Мысли у меня бешено метались. Я ненавидел себя за то, что причинял ей боль, ненавидел ее за то, что до сих пор не избавилась от своего прежнего мира, от своих давно устаревших ценностей.
Господи Иисусе, это же выживание.
— Где Джени? — спросил я.
— Кого это волнует? — ответила Микки, как бы говоря взглядом, что Джени мне больше не нужна, что она — лишняя, что мой член теперь в надежных руках, а она скоро умрет и отправится в свой розовый рай. Боже.
— Меня волнует, — сказал я.
Техасец Слим подошел с каким-то календарем и сунул мне под нос. На картинке была обнаженная рыжеволосая девица с красивыми, торчащими сиськами. Почти как у Микки.
— Глянь на эту красоту, — сказал он мне, цокая языком. — Здесь бездонные глубины человеческого греха и величайшие чувственные удовольствия плотской похоти!
— Что ты мелешь, тупица? — спросил его Карл.
— Я говорю, мой недалекий друг, что здесь у меня кусочек сладкой дьявольской трапезы, для которой мужчине не требуются ни ложка, ни вилка. Это угощение лучше потреблять голым влажным ртом.
— Джени пропала, — сказал я и двинулся через мастерскую. — Найдите ее. Немедленно, черт возьми. Найдите ее.
Я почувствовал, как Микки закатила глаза у меня за спиной.
Мне было плевать. Я должен был найти Джени. Сжимая в руке "Беретту", я отправился на поиски, Микки последовала за мной. Карл принялся обыскивать мастерские, а Техасец пошел по офисам. Все начали звать ее, и мне совсем это не нравилось. Шум мог привлечь врагов, и меня эта идея не особенно прельщала. Потому что, поверьте, они были где-то рядом, кружили, словно стервятники, выискивающие лакомый кусок мяса.
Дилерский центр был огромным. Невероятно огромным. Мы с Микки шли по павильонам, среди "Корветтов" и "Авео", "Сильверадо" и "Хаммеров".
— Джени! — звал я. — Джени!
Мой голос эхом разносился по окружающим нас мертвым и пустым пространствам. Я слышал, как Техасец вдалеке тоже зовет Джени. Мы снова разделились. Хоть и были вооружены, но разделились. И это было опасно. Меня бросило в пот. Желудок будто наполнился жгучей крапивой. С одной стороны, я злился на Джени за то, что она поставила нас в такое положение, а с другой — я был просто напуган. Что если она исчезла не по своей воле?
Что если ее похитили?
Черт, пока мы ходили кругами, как цыплята в поисках корма, кто-то, возможно уже сдирал с нее кожу каком-нибудь темном, затянутом паутиной месте. Ускорив шаг, я продолжил поиски. Микки делала то же самое, но без особого энтузиазма. Я уже представлял себе, как спустя несколько часов, не найдя Джени, мне придется смириться с тем, что ее больше нет. Я чувствовал себя опустошенным. И всякий раз, когда оклики Техасца и Карла замолкали на какое-то время, я был уверен, что то, что забрало Джени, схватило и их. Нечто злобное и скрытное, нечто настолько страшное, что смогло забрать их без крика и выстрела.
Я будто попал в один из тех старых фильмов про дома с привидениями, где люди исчезали один за другим. Пару раз я оглядывался на Микки, просто чтобы убедиться, что она идет за мной. И в тот момент я, наконец, понял, в чем я был по-настоящему уязвим. Я панически боялся одиночества. Это был мой главный кошмар и мой личный ад.
Остаться одному посреди мертвого мира. Это напомнило мне рассказ, который я читал в школе. Все эти годы вступительные строки хранились в глубинах моего сознания, бурлили, как ванна с ядом.
Последний человек на Земле сидел в комнате. И тут в дверь постучали… (Фредерик Браун "Стук" — прим. пер.)
Я обошел "Чеви Аваланч", продолжая наблюдать за пыльными окнами. И не раз мне казалось, что за ними проносилась какая-то тень… и она не принадлежала человеку, а была низкой, уродливой, как троль из темного заколдованного леса.
— Нэш, — наконец, сказала Микки, взяв меня за локоть. — Нэш. Я знаю, что у тебя есть чувства к Джени. Это здорово. И я знаю, что она — одна из нас, и мы не хотим терять ее. Но у меня плохое предчувствие. Очень плохое, и я не думаю, что сейчас нам стоит разделяться.
Я хотел послать Микки к черту… но я понимал, что она права. В животе у меня появилось неприятно ощущение. Я тоже что-то почувствовал. У меня не раз закрадывалось подозрение, что какие-то плохие парни или безымянные твари спланировали все это. Похитили Джени, чтобы мы разделились. Так они смогут разделаться с нами быстрее.