— Выясним на месте, — ответил я.
Я не собирался делиться с ними своими мыслями и чувствами и тем, что Прайс говорил про тот объект 4-ого уровня. Не было смысла пугать их еще сильнее. Потому что я читал у них в глазах сочетание волнения и страха, и в этом не было сомнения. Они знали, что мы приближаемся к нашей судьбе, что рядом находится нечто очень важное.
— Может, там будет рай, — с сарказмом сказала Микки. — Может, мы увидим свет в конце туннеля.
Карл затянулся сигаретой.
— Конечно, сладкая. — А, может, это будет ад.
— Давайте просто переждем шторм, — сказал я.
Я оставил Карла и Микки с их рассуждениями. И пошел к другим. Те сидели на невысокой каменной кормушке. Джени открыла несколько сухпайков, а Техасец Слим потчевал всех историей о торнадо, случившемся на ферме его тетки в Оклахоме. Это был своего рода его обеденный театр. Я не хотел есть, но стал слушать рассказ Техасца о коровах, которых засосало в воронку. Их сильно потрепанные туши выбросило на парковку возле одной барбекю-забегаловки в двадцати милях от фермы.
— Так что, мясо, хотя бы, не пропало, — сказал он.
Я пошел прочь, а Морс щелкнул мне вслед пару раз фотокамерой и прислонился к одному из стойл. От запаха горячей еды у меня закрутило в животе. Я постоял в одиночестве, непрерывно куря и гадая, не веду ли этих бедолаг на верную смерть.
Погруженный в раздумья, я поднял глаза и увидел, что передо мной стоит Джени.
— О чем думаешь, Нэш? — спросила она меня, хотя по выражению ее лица я видел, что ей абсолютно не интересно. — О чем-то важном или о сиськах Микки?
— О сиськах Микки.
Джени покачала головой и отвернулась.
— Это была шутка, — сказал я ей. — Брось.
Она осталась, хотя было очевидно, что ей больше не интересна моя компания. Разве можно было ее в этом винить? Все мужики в душе распутники, не так ли? Но только глупцы запускают ситуацию еще сильнее.
— Я думал об этих людях, Джени.
— А что с ними?
Я затянулся, жалея, что так и не бросил курить, и понимая, что на данном этапе это не так уж и важно.
— Они идут за мной, потому что по какой-то причине верят в меня. Либо они боятся Тени, либо думают, что она — или я — защищает их. В большинстве случаев они не задают вопросов. Они принимают все, как есть. И это меня тревожит. Их доверие.
— Ну, такого человека, как ты должно тревожить любое доверие, — сказала она, и когда заметила, что я не обращаю внимания на ее колкости, продолжила: — Им необходимо во что-то верить, Нэш. Всем им. Особенно сейчас. И ты должен признать, что им, в целом, повезло с тобой.
— Чего не скажешь про Спекса и Шона.
Но у Джени не было желания обсуждать умерших.
— И тебя тревожит это доверие?
— Да. — Я растер ногой окурок. — Мы едем в место, называющееся Биттер-Крик, Джени. Я знаю лишь, что оно где-то рядом. Прайс говорит, что это — хранилище, где военные держат бактериологическое оружие. Это все, что мне известно. Но я знаю, что мы должны туда ехать. И почему-то знаю, что все закончится именно там. Я должен ехать туда… но я не знаю насчет остальных. Сейчас я думаю, должен ли сказать вам ехать дальше на запад, а меня оставить здесь. Мне не нравится идея, что вы столкнетесь с тем, с чем должен столкнуться я.
— Хммм. У тебя внезапно появилось огромное желание не подвергать жизни других людей опасности?
— Да.
— Слишком поздно, Нэш. Они пойдут за тобой, и ты не можешь от них избавиться.
— А как же ты?
Джени изучающе посмотрела на меня своими холодными голубыми глазами.
— У меня есть свои причины оставаться с тобой. И, поверь мне, они никак не связаны с любовью к тому, кем или чем ты стал.
— Может, расскажешь, чем же я стал?
— А какой в этом смысл?
Джени отвернулась, и я схватил ее за руку. Она отдернула ее, словно только что коснулась гремучей змеи.
— Не трогай меня, Нэш. Ты больше не имеешь на это права. Я останусь с тобой, как и остальные. Но лишь потому, что мне это необходимо, а не потому, что я этого хочу.
2
— Чувствуете запах? — спросил Карл десять минут спустя, вырвав меня из размышлений.
Ветер дул с другой стороны, сквозь полуоткрытую дверь в дальнем конце амбара, и я почувствовал в нем запах смерти. Горячий, тлеющий. Я хорошо знал этот запах. Так пах каждый город в стране, а, может, и во всем мире. Но я не ожидал почувствовать его здесь, в амбаре. Он был пронзительным, тошнотворным, и постоянно усиливался.
Карл, Техасец и я схватили оружие.
И двинулись на запах в дальний конец амбара. С каждым шагом во мне нарастало чувство тревоги. Нам не нужно было новых проблем. Нам нужно было попасть в Биттер-Крик. Достаточно того, что ждало нас там.
— За тем стойлом что-то есть, — сказал Техасец, держа в руках свой "Дезерт Игл".
Карл с "Калашом" двинулся вперед. Я пошел за ним следом.
Трупы.
В полу было вырыто что-то вроде кормушки, предназначение которой мне было неведомо. В ней лежало пять или шесть тел. Зеленых, размякших от тлена. Все были раздуты, а смрад здесь был почти осязаемым.
— Черт, — ругнулся Карл.
Одно из тел зашевелилось. Затем другое. Это было невероятно, но я видел это собственными глазами. Несмотря на все те ужасы, что мне уже довелось испытать — а их было немало — меня вдруг охватил безрассудный суеверный страх перед живыми мертвецами.
Но здесь не было ничего сверхъестественного.
Тела были заражены паразитами. Только и всего. Из глазницы одного трупа выскользнул идеально белый и идеально гладкий червь. Он был скользким и дымящимся. Поднявшись в воздух примерно на три фута, он стал раскачиваться из стороны в сторону. Похожая на лампочку голова раскрывалась и закрывалась, словно он дышал.
Карл выстрелом разрубил его пополам, прежде чем тот успел плюнуть в нас своим пищеварительным ферментом. Пули превратили его в черную кашу. Оставшаяся часть скользнула обратно в глазницу.
— Нужно сжечь эти тела, — предложил Карл.